Когда Захолуст понял, что тарри уходят, и его освободители вот-вот переступят порог, он отправился готовиться. Отражение в зеркале подсказывало, что в последнее время его внешний вид оставлял желать лучшего. Борода отросла, волосы походили на воронье гнездо, желтый пиджак испачкался (к счастью, пиджаков у него было девятнадцать, все одинакового цвета и фасона), а перед жилета устряпан кусочками макового пирога и пиявочного мороженого — и, разумеется, ромом.

Времени на умывание не было, поэтому Захолуст опрыскал себя вонючим одеколоном, который приобрел в торговом центре Коммексо незадолго до своего ареста за убийство. Он надел чистый пиджак, постарался подровнять бороду и, водрузив на голову все шесть шляп (тем самым десятикратно увеличив свою силу), пошел к входу встречать гостей.

Однако прежде, чем он успел до него добраться, что-то с такой силой ударило в дверь, что защелки вылетели, она сорвалась с петель и пролетела в дюйме от Захолуста. Когда облако пыли рассеялось, порог переступило одно из костеглавых созданий, что пролили столько крови солдат и кошек. Захолуст сделал несколько шагов назад, боясь, как бы тварь не сделала что-нибудь и с ним. Где их хозяин? И почему с кончиков ее пальцев срываются нити мрака, сплетая вокруг нее сложные структуры?

Это оказалось не единственной загадкой. В дом вошли еще два существа, встав по обе стороны от первого. С их рук также стекала тьма, сплетаясь с узорами твари в центре и искусно соединяя их друг с другом.

Захолуст был напуган, однако знал, когда надо, а когда не надо демонстрировать страх, и оставался на месте.

— Чего вы от меня хотите? — спросил он.

Троица отреагировала тем, что одновременно запрокинула костяные головы и издала долгий зловещий вздох. Казалось, их черепа теряют плотность — они тоже испускали нити соединявшей их теневидной субстанции. Трое становились одним, их костяные головы сливались в одно существо, и выглядело оно как человек.

Так вот кто их хозяин, понял Захолуст. Это был единый, но разделенный натрое ум, и сейчас он объединялся вновь. Но человеческая форма не успокоила Захолуста: в ней чувствовалась угроза, а он был невероятный трус. Однако бежать было некуда. Он мог лишь стоять и следить за процессом, пока лица трех созданий не слились воедино. Появившиеся глаза оказались серыми и жестокими, рот плотно сжат в тонкую линию. Клубящиеся складки ткани закрывали тело с ног до головы, и в их сплетении возникало маленькое морщинистое лицо.

Наконец, из трансформирующейся формы донесся голос. Женский голос.

— Ну и ну, колдун, — сказала женщина, и от ее слов все в доме слегка задрожало. — У тебя полный бардак!

Захолуст огляделся. Женщина говорила правду.

— Я не виноват, — ответил он. — У меня был раб. Тылкрыс. Но его у меня… увели.

— Да, я слышала.

Три формы полностью слились в одно тело. Костяные создания исчезли, а на их месте стояла старуха, одетая в платье, украшенное тем, что выглядело как старые куклы.

— Знаешь, кто я? — спросила она.

— Вы — женщина с иглой и нитью, — ответил волшебник. — Бабуля Ветошь.

Старая женщина улыбнулась.

— А ты — Каспар Захолуст, убийца пяти членов Магического круга острова Частного Случая. — Каспар раскрыл рот, чтобы возразить, но Бабуля Ветошь только махнула рукой. — Честно говоря, мне все равно, сколько волшебников ты убил, десять или тысячу. Я пришла сюда не для того, чтобы нанимать убийцу.

— А для чего?

— Не знаю, насколько ты в курсе моих планов, — сказала она. — Большую часть своих дел я скрываю от посторонних. Так оно безопаснее, иначе люди начнут вмешиваться. Но даже в этом случае, возможно, кое-что ты все же слышал.

— Более чем кое-что, — ответил Захолуст. — Оставаясь взаперти, я могу немногое, но слушать в состоянии.

— И что же ты слышал?

— Вы не хуже меня знаете, как много вокруг обрывков информации. Дует ветер. Падают звезды. Летят облака. Я очень внимательно изучаю такие вещи. Мне ведь здесь особо нечем заняться.

Бабуля Ветошь была удивлена. Она предполагала, что Каспар Захолуст — пустомеля. Но за этим уродливым, полным горечи лицом с неприятным взглядом и опустившимися уголками рта скрывался ум, который она могла бы использовать гораздо эффективнее, чем собиралась до сих пор.

— Вы удивитесь тому, что я слышал, — продолжал он. — И у меня есть способы делать то же, что и вы. — Он улыбнулся. — Сплетать вещи вместе.

— Значит, это я делаю?

— Так я слышал, — ответил он. — Я слышал, вы живете в Тринадцатой Башне крепости Инквизит и вместе со своими швеями постоянно работаете. Ночь за Ночью. Никогда не спите.

— Я иногда сплю, — ответила Бабуля Ветошь. — Но даже тогда я шью.

— Вы творите заплаточников.

— Да.

— Армию.

— Да.

— И в одну из ночей…

— Достаточно, колдун. Ты свое доказал.

— Насколько я понял, вы собираетесь покорить острова? — Бабуля Ветошь не ответила. — Вы можете доверять мне. Клянусь, — сказал Захолуст.

— Я доверяю только своим швеям.

— А внуку?

— Не до конца. И не сейчас. У него возникли некоторые проблемы. Поэтому я здесь.

— Разумеется, я был бы рад помочь, но я заперт.

— Тебя только что освободили, колдун.

— А кошки тарри?

— Забудь о них. Мы покинем твою тюрьму, и никто нас не остановит.

— Но они пошлют войска, чтобы вновь меня поймать, — он самодовольно улыбнулся. — Я убил пятерых.

— Пусть посылают. Мне все равно. У меня кровавое настроение, — она взглянула на портреты, висевшие на стене. — Это твои жертвы?

— Да. Они были волшебниками. Их сила крылась в шляпах.

— Значит, ты убил своих друзей из-за шляп?

— Да.

— Хладнокровно, колдун, весьма хладнокровно. Признаться, я слышала, что ты припадочный алкоголик, но кажется, тот случай с девчонкой Квокенбуш тебя закалил.

— Я готов ко всему.

— Ты готов поклясться мне в верности?

— Конечно, конечно.

Захолуст опустился перед Бабулей Ветошью на колени, ухватился за тяжелый подол ее платья и приложил лицо к складкам.

— Я ваш, — сказал он. — Только прикажите.

— Ты нужен мне, чтобы следить за моим внуком. Присматривай за ним. Я не доверяю его инстинктам в том, что касается девочки из Иноземья. Могу поклясться, она каким-то образом им завладела, но не понимаю, как.

Выражение лица Захолуста стало хитрым.

— Ну… кое-что я слышал.

— О девочке?

— Сплетни.

— Сплетни меня не интересуют, — ответила Бабуля Ветошь. — Я тебя выслушаю, если найдешь твердые доказательства. Но не возвращайся к своим привычкам, колдун. Никакой выпивки, никаких убийств без моего приказа. Я нанимаю тебя следить. Не собирать слухи, а следить. И если я хоть на секунду почую, что ты перестал быть мне полезным, я от тебя избавлюсь. К тарри ты не вернешься. Я спущу с тебя шкуру и набью ее грязью Тодо. Мы друг друга поняли?

Захолуст снова поцеловал ее подол.

— Поняли. Абсолютно. Просто скажите, что делать.

— Для начала, отпусти мою одежду.

— О да.

— Теперь встань.

Захолуст поднялся на ноги.

— Что вы хотите?

— Вот письмо. Отнеси его человеку по имени Жуликс Миретак. Он живет в Златобойке, на Утехе Плоти.

— Как я туда доберусь?

— Возьми меньшую из лодок в гавани на ранней стороне часа. В письме — указания для тебя и Миретака. Мы встретимся днем, там, где я назову. Передвигайся быстро и без надобности не мелькай. Если узнаю, что ты нарушил договор молчания — а я узнаю, поверь мне, — сделаю то, что обещала. Теперь бери письмо и убирайся с моих глаз.

Каспар взял письмо у Бабули Ветоши, сделал шаг назад и отвесил поклон. Потом раскрыл рот, чтобы произнести последнюю клятву в вечной преданности, подумал и вместо этого вышел из дома, замедлив шаг на пологом склоне холма, чтобы полюбоваться, как блестит на траве кровь его бывших тюремщиков, кошек тарри. Затем, насвистывая не в лад, он, уже свободный человек, отправился к морю за лодкой.