Сверху послышался шум: это двинулись тераты. Достигнув нижней площадки, Грилло обернулся и посмотрел вверх. Первые создания показались в дверном проеме. Грилло знал, что твари изменились, но не ожидал, что так сильно. Из их движений пропала суетливость, форма стала совершенней и проще. Они излучали тьму, скрывавшую их черты.

Вслед за первыми тератами вышел Яфф. Битва с Флетчером и последующие события не прошли для него даром. Он был истощен, почти превратился в скелет. Когда он спускался, его бледное лицо заливали разноцветные пятна света, проникающего снаружи.

«Сегодня дают «Маску Красной смерти» с Яффом в главной роли», — подумал Грилло.

В остальных ролях — сопровождавшие его тераты.

Грилло оглядел молчаливую публику. Они не отрывали подобострастных глаз от Яффа, прошедшего мимо них и уже спускавшегося ниже. На первом этаже тоже собрались зрители. Среди них была и Рошель. Ее невероятная красота напомнила Грилло о том, как он увидел ее впервые. Она спускалась по тем же ступеням, что и Яфф. Это было как откровение, и она казалась неприкосновенной в своей красоте. На практике вышло иначе. Сначала Эллен развенчала впечатление, рассказав о ее прошлой профессии и теперешних пристрастиях, а теперь он собственными глазами видел, что эта женщина, как и прочие, пала жертвой пороков Яффа Красота её не защитила. Похоже, от Яффа вообще нет защиты. Грилло достиг подножия лестницы и стал ждать, пока Яфф в сопровождении своего легиона закончит спуск. За последние минуты с Яффом произошла едва заметная, но пугающая перемена. Раньше по его лицу то и дело пробегала предательская дрожь сомнений, но теперь оно было безжизненным, как и у его спутников. Физические силы его иссякли, и спуск по лестнице напоминал падение. Вся его энергия сосредоточилась в левой руке; именно из нее тогда, возле молла, вылетели шарики огня, едва не уничтожившие Флетчера. Сейчас происходило то же самое: из руки сочились потом и повисали на кончиках пальцев светящиеся капли, похожие на гной. Насколько понял Грилло, это была не сама энергия, а ее побочный продукт, потому что Яфф не обращал внимания на то, что капли срываются на пол, оставляя на ступеньках темные пятна.

Рука черпала энергию из всего тела хозяина (а может, и присутствующих), накапливая силы для грядущих событий. Грилло попытался понять хоть что-нибудь по выражению лица Яффа, но взгляд снова и снова возвращался к этой руке, словно все линии силы сосредоточились там, а прочие детали картины были второстепенными.

Яффе направился в гостиную. Грилло последовал за ним. Темный легион ждал на лестнице.

В гостиной все еще оставались гости. Некоторые преданно уставились на Яффа, другие, перебрав с выпивкой, просто валялись без чувств. На полу лежал Сэм Сагански, его лицо и рубашка были в крови. Рядом, вцепившись в его пиджак, лежал другой мужчина Грилло понятия не имел, что послужило причиной драки, но кончилась она взаимным нокаутом.

— Включи свет, — велел ему Яффе. Голос его, под стать выражению лица, был безжизненным. — Включи весь свет. Хватит тайн. Я хочу видеть все ясно.

Грилло отыскал в полумраке выключатели. Вспыхнувший свет внезапно уничтожил всю театральность этой сцены. Кто-то из перепивших недовольно заворчал и закрыл лицо руками, заслоняясь от света. Человек, вцепившийся в Сагански, отрыл глаза и застонал, но не пытался подняться. Взгляд Грилло вернулся к руке Яффа. Она больше не сочилась каплями. Она созрела. Она была готова.

— Нет смысла медлить, — раздались слова Яффа.

Грилло увидел, как он поднял открытую ладонь на уровень глаз, направился к дальней стене комнаты и дотронулся до нее.

Затем, упершись в твердую поверхность, он стал сжимать кулак.

Внизу у ворот Кларк увидел, как в доме вспыхнул свет. Он вздохнул с облегчением. Это могло означать одно — вечеринка окончена. Он вызвал водителей лимузинов (тех, что еще не сбежали) и велел подъезжать к Холму. Хозяева скоро будут.

Когда Тесла свернула с шоссе к Паломо-Гроуву и была уже в четырех милях от города, по коже у нее вдруг забегали мурашки. Ее мать говорила в таких случаях: кто-то прошел по твоей могиле. Но сегодня она точно знала, в чем причина. Все было гораздо хуже.

Я пропустила главное, поняла она. Главное началось без меня. Она почувствовала, как вокруг что-то изменилось. Словно земля действительно оказалась плоской, ее приподняли на несколько градусов, и все сдвинулось к нижнему краю. Тесла не стала себе льстить мыслью, будто в мире она одна такая чувствительная. Напротив, она была уверена, что сейчас по всей стране, а может, и по всей планете люди просыпаются в холодном поту, вспоминают о своих любимых и боятся за них. Дети плачут, сами не зная почему, а старики думают, что пришел их последний час.

От шоссе, с которого она только что съехала, донесся грохот столкновения, за ним еще и еще. Водители, пораженные мгновенным ужасом, отвлеклись от дороги. В ночи загудели гудки.

«Мир круглый, — сказала она себе, — как руль у меня в руках. С него нельзя свалиться. Нельзя».

Цепляясь за эту мысль и за руль с одинаковым отчаянием, она продолжила путь к городу.

В ожидании автомобилей Кларк увидел огоньки, взбиравшиеся на холм. Но они приближались слишком медленно, чтобы быть фарами лимузинов. Ему стало интересно, и он, оставив свой пост, прошел немного вниз по холму. Ярдов через двадцать за поворотом он увидел источник света. Там были люди. Толпа из полусотни человек — а может быть, и больше — направлялась к вершине. Их лица и тела казались смазанными и светились, как маски на Хэллоуин. Во главе толпы шли парень и девушка, на вид вполне нормальные, хотя вряд ли нормальные люди отправились бы куда-то с подобными спутниками. Кларк попятился и побежал назад к воротам.

Роб был прав. Нужно было уехать раньше из этого проклятого города. Его наняли следить, чтобы на вечеринку не проникли незваные гости, а не останавливать смерчи и ходячие факелы. Хватит, это уж слишком.

Он отшвырнул рацию и перелез через изгородь с обратной стороны дома. Там рос густой кустарник, и склон холма круто уходил вниз. Но Кларка не беспокоили ни изорванная одежда, ни царапины. Он хотел одного: оказаться как можно дальше отсюда, когда толпа достигнет ворот.

За последние дни Грилло увидел немало вещей, от которых кровь стыла в жилах, но предыдущие события поддавались описанию. То, что теперь творилось на его глазах, превосходило все возможности его восприятия, и он мог сказать только одно слово: «нет».

И не один раз — дюжину: «Нет… нет… нет…» — и так далее.

Но отрицание не помогало. Происходящее не исчезало. Оно требовало к себе внимания.

Пальцы Яффа вошли в кирпичную стену и вцепились в нее. Он отступил на шаг назад, потом еще на один, потянув на себя материю реальности, — и та подалась, словно была сделана из подтаявших на солнце сластей. Со стены начали падать афиши. Углы между полом, стенами и потолком подались вслед за кулаком, меняя пропорции.

Все это выглядело так, будто комната была лишь проекцией на экране, а Яфф ухватил и потянул ткань на себя. Экранный образ, секунду назад казавшийся живым, оказался подделкой.

«Это кино, — подумал Грилло. — Весь гребаный мир — сплошное кино».

Искусство помогло разоблачить обман — просто сдернуло простыню, саван экрана.

Грилло наблюдал это не один. Кое-кто из гостей, очнувшись от забытья, открыл глаза и увидел то, что не являлось ему и в самых безумных наркотических кошмарах.

Даже Яфф, казалось, был шокирован легкостью, с какой все произошло. Он дрожал, и его тело выглядело очень хрупким, очень уязвимым и очень человеческим. Как бы он ни готовил свой дух для нынешнего момента, этого явно оказалось недостаточно. И вряд ли возможно было подготовиться к подобному — это было искусство нарушения законов плоти. Перед ним не могли устоять основы бытия. Откуда-то из-за экрана возник нарастающий пульсирующий звук; отдававшийся в голове Грилло ударами сердца. Звук привлек терат. Грилло обернулся и увидел, что они идут на помощь своему создателю. Грилло их не интересовал; он был уверен, что волен уйти в любую минуту и твари не тронут его. Но, хотя его внутренности и свело от страха, он обязан был увидеть то, что должно было вот-вот появиться за экраном этого мира. Чего бы он добился, если бы убежал? Наблюдал бы за происходящим от ворот, с безопасного расстояния? Нет безопасного расстояния, если знать то, что узнал Грилло. Отныне, касаясь твердых предметов, он будет думать: если бы он владел Искусством, этот мир растаял бы под кончиками его пальцев.