— Так он у вас! — ахнула она, шагнув в кабинет.

Гарри закрыл дверь. Снизу по лестнице полз холод.

— Слава богу! Слава богу! — Она взяла в ладони лицо Гарри и легко поцеловала в губы. И лишь потом заметила Валентина.

Она уронила руки.

— А что здесь делает он? — спросила Доротея.

— Он со мной. С нами.

Сомнение отразилось на ее лице.

— Нет, — проговорила она.

— Ему можно доверять.

— Я сказала, нет! Прогоните его, Гарри. — Ее трясло от холодной ярости. — Прогоните его!

Валентин смотрел на нее остановившимся взглядом.

— Мадам что-то слишком расшумелась, — пробормотал он.

Доротея поднесла пальцы к губам, словно пыталась подавить новую вспышку гнева.

— Простите, — сказала она, поворачиваясь к Гарри. — Но вам должны были рассказать, что лежит на совести этого человека.

— Если бы не совесть этого человека, ваш муж так и остался бы в доме, миссис Сванн, — перебил Гарри. — И именно его вам следует благодарить, а не меня.

Выражение лица Доротеи смягчилось.

— Вот как? — Теперь она смотрела на Валентина. — Простите меня. Когда вы сбежали из дома, я подумала, что вы заодно с…

— С кем? — спросил Валентин.

Она легонько покачала головой, а затем сказала:

— Ваша рука… Вы ранены?

— Пустяки, царапина, — ответил Валентин.

— Я уже пытался сделать ему перевязку, — улыбнулся Гарри. — Но он упрямится.

— Я чертовски упрям, — без всякой интонации отозвался Валентин.

— Но нам скоро ехать… — начал Гарри.

— Не говорите ей ничего! — вдруг выпалил Валентин.

— Я только хотел рассказать ей о шурине… — сказал Гарри.

— О шурине? — переспросила Доротея, опускаясь на стул. Легкий шорох, с которым она скрестила ноги, стал для Гарри самым чарующим звуком за последние двадцать четыре часа. — О, пожалуйста, расскажите мне о шурине.

Не успел Гарри раскрыть рот, как Валентин сказал:

— Гарри, это не она.

Слова, произнесенные ровным тоном, без намека на драматичность, витали несколько мгновений, пока были осознаны. И даже тогда их безумие казалось очевидным Вот же она, Доротея — во плоти, живая и неподдельная в каждом жесте, в каждой клеточке.

— Вы о чем? — спросил Гарри.

— Как еще яснее сказать, а? Это не она. Это трюк. Фокус. Иллюзия. Они знают, где мы, и подослали это, чтобы разузнать о нашей защите.

Гарри чуть не рассмеялся, но в глазах Доротеи заблестели слезы.

— Перестаньте, — бросил он Валентину.

— Не перестану, Гарри. Подумайте хорошенько. Все ловушки, расставленные ими, все монстры, которых они сотворили. И что же, ей удалось преспокойно избежать их? — Он пошел к Доротее. — Где Баттерфилд? — прошипел он. — Внизу, в прихожей, ждет вашего сигнала?

— Замолчите, — сказал Гарри.

— А сюда он боится подняться, да? — не унимался Валентин. — Боится Сванна, боится нас — после того, что мы сделали с его мерином?

Доротея подняла глаза на Гарри.

— Остановите его, — попросила она.

Гарри вытянул руку и уперся ладонью в костлявую грудь Валентина, остановив его наступление.

— Вы слышали, что сказала леди?

— Это не леди. — Глаза Валентина сияли. — Я не знаю, что это такое, но только не леди.

Доротея поднялась:

— Я пришла сюда в надежде, что буду здесь в безопасности.

— Вы в безопасности, — заверил Гарри.

— Возможно, но только не в компании с ним. — Она оглянулась на Валентина. — Пожалуй, мне лучше уйти.

Гарри коснулся ее руки и твердо сказал:

— Нет!

— Мистер д'Амур, — ласково проговорила она, — вы отработали свой гонорар в десятикратном размере. Теперь, думаю, пришел мой черед позаботиться о теле супруга.

Гарри вгляделся в ее переменчивое лицо: ни намека на ложь.

— Внизу моя машина, — продолжила она, — А что, если… Если я попрошу вас отнести мужа вниз?

Гарри услышал за спиной шум загнанной в угол собаки, обернулся и увидел Валентина. Тот остановился у тела Сванна, сжал в руке тяжелую настольную зажигалку и чиркал ею. Искры летели, но огонь упрямился.

— Черт возьми, что вы делаете? — потребовал ответа д'Амур.

Валентин поднял глаза, но не на Гарри, а на Доротею, и коротко бросил:

— Она знает.

Наконец он справился с зажигалкой. Родился язычок пламени.

Доротея издала тихий возглас отчаяния.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она.

— Надо. И если надо, мы все сгорим с ним вместе, — заявил Валентин.

— Он сошел с ума. — Из глаз Доротеи вдруг исчезли слезы.

— Она права, — сказал Гарри Валентину. — Вы ведете себя как безумец.

— А вы — как дурак, поверивший двум фальшивым слезинкам! — парировал Валентин. — Неужели вы не понимаете: если она сейчас заберет его, мы потеряем все, за что боролись!

— Не слушайте, — промурлыкала Доротея. — Вы же знаете меня, Гарри. Вы доверяете мне.

— Что там, под маской твоего лица? — крикнул ей Валентин. — Что ты такое? Копролит? Гомункул?

Эти имена были для Гарри пустым звуком Значима для него сейчас была лишь близость Доротеи. Ее рука накрыла его ладонь.

— А сам ты кто? — обернулась она к Валентину. Затем спросила мягче: — Почему бы тебе не показать нам свою рану?

Доротея покинула безопасное соседство с Гарри и подошла к столу. Огонек зажигалки заметался и погас.

— Давай. — Голос ее был не громче дыхания. — Я бросаю тебе вызов. — Она глянула через плечо на Гарри: — Попросите его, д'Амур. Пусть покажет вам, что прячет под бинтами.

— О чем это она? — спросил Гарри. Ему хватило всплеска волнения в глазах Валентина, чтобы убедиться в законности требования Доротеи. — Объясните.

У Валентина не осталось шанса. Сбитый с толку приказом Гарри, он оказался легкой добычей, когда Доротея потянулась через стол и выбила из его рук зажигалку. Валентин нагнулся за ней, но Доротея вцепилась в его импровизированный бандаж и дернула. Бандаж порвался и отлетел.

Она шагнула назад:

— Видите?

Разоблаченный Валентин выпрямился. Существо с Восемьдесят третьей улицы сорвало с руки остатки человеческой плоти: конечность представляла собой массу сине-черных чешуек. Каждый палец пупырчатой лапы заканчивался когтем, который открывался и закрывался наподобие клюва попугая. Валентин даже не пытался скрыть правду. Стыд затмил все прочие эмоции.

— Я ведь предупреждала, — вздохнула Доротея. — Я предупреждала вас, что ему нельзя доверять.

Валентин пристально смотрел на Гарри.

— У меня нет оправданий, — проговорил слуга — Я лишь прошу вас верить, что хочу сделать для блага Сванна все, что в моих силах.

— Неправда. Ты не способен на это, — сказала Доротея. — Ты демон.

— Больше того, — ответил Валентин. — Я — искуситель Сванна. Его фамилиар, его тварь. Ему я принадлежу в гораздо большей степени, чем когда-либо принадлежал бездне. И я буду бороться с ней, — он перевел взгляд на Доротею, — и с ее агентами.

Доротея повернулась к Гарри.

— У вас пистолет, — сказала она. — Пристрелите подлеца. Нечисти не место на земле.

Гарри глянул на покрытую гнойничками лапу, на щелкающие ногти: какие еще мерзости спрятаны за фасадом плоти?

— Убейте его, — призывала женщина.

Он вытянул из кармана пистолет. Валентин, казалось, уменьшился после разоблачения. Прижавшись спиной к стене, он стоял с выражением отчаяния на лице.

— Что ж, убивайте, — обратился он к Гарри. — Убивайте, если я так противен вам. Но, Гарри, умоляю вас, не отдавайте Сванна ей. Обещайте мне. Дождитесь возвращения водителя и найдите способ ликвидировать тело. Только не отдавайте его этой женщине!

— Не слушайте его! — воскликнула Доротея. — Ему плевать на Сванна, а мне — нет.

Гарри поднял пистолет. Даже перед лицом смерти Валентин не отступал.

— Ты проиграл, иуда, — бросила Доротея Валентину. — Фокусник мой.

— Какой фокусник? — не понял Гарри.

— Мой Сванн, кто же еще! — небрежно ответила она. — Фокусник, по-моему, здесь только один.