Наконец Максин подала голос. Заливаясь слезами, она сообщила, что очень хотела прийти к ним на помощь. Но когда снизу донеслись эти звуки, эти ужасные звуки, она не смогла заставить себя спуститься туда. Она множество раз повторяла одно и то же, вздрагивая всем телом и заламывая руки.

— Попробуй привести ее в чувство, — сказала Тэмми.

А сама она отправилась взглянуть на то, что прежде было Тоддом.

Самый красивый мужчина Голливуда лежал там, где она его оставила; лицо Тодда казалось спокойным и безмятежным, или почти безмятежным. Веки были опущены, как у спящего, губы приоткрыты. Вокруг головы натекла лужа крови, сиявшая, точно нимб.

На заре увлечения Тоддом Тэмми часто снилось, будто она прикасается к нему. В этих снах не было ничего сексуального, или, по крайней мере, откровенно сексуального. Ей представлялось, как он стоит рядом с ней в самой обычной комнате и говорит: «Подойди, прикоснись ко мне», — или что-то вроде этого. И ничего больше.

От этих снов она всегда пробуждалась, охваченная одним страстным желанием. Желанием убедиться в том, что Тодд существует в реальном мире и когда-нибудь ей представится возможность прикоснуться к нему наяву. Убедиться в том, что ее кумир — не фигурка на экране, но человек из плоти и крови.

И теперь она была с ним рядом, совсем рядом, и могла трогать его сколько угодно — но никакая сила не заставила бы ее коснуться мертвого тела.

Тот, о ком она так долго мечтала, более не существовал. Он ушел навсегда, и бездыханные останки, столь похожие на груду плоти, которую она только что видела внизу, не имели с ним ничего общего. Тэмми отвернулась; ей мучительно хотелось сказать покойнику «прощай», и в конце концов, не совладав со своим бессмысленным желанием, она все же сделала это. После чего она вернулась в кухню и обнаружила, что Джерри удалось-таки заставить Максин встать. Теперь он обшаривал полки холодильника в поисках какого-нибудь освежающего напитка для нее.

— По-моему, здесь только пиво, — сообщил он. — Хотя нет, подожди, Еще есть молоко. Хочешь молока?

— Молоко, — повторила Максин, и лицо ее внезапно просветлело, как у ребенка. — Да. Я с удовольствием выпью молока.

Джерри бережно подал ей полный стакан, и она осушила его несколькими глотками, не отводя глаз от окна.

— Если тебе лучше, нам надо уходить, — сказал Джерри, когда Максин поставила пустой стакан на стол. — Не стоит здесь оставаться.

Та молча кивнула.

Снизу опять донесся шум. По всей видимости, призраки вновь принялись громить обманувшую их ожидания комнату. Все понимали, что вскоре там не останется ни одной целой плитки и тогда мертвецы поднимутся наверх, а встреча с ними была весьма нежелательна.

— А где Эппштадт? — неожиданно спросила Максин, сознание которой, похоже, несколько прояснилось. — Что с ним произошло?

— Я тебе уже говорила, — напомнила Тэмми.

— Ах, да. Он мертв, так ведь?

— Мертв.

— А официант?

— Джой?

— Да. Джой.

— Он тоже мертв.

В комнате повисло молчание. Максин вертела в руках пустой стакан, а Тэмми невольно представляла трупы, которых так много оказалось в этом доме. В холле лежал зарезанный Тодд, а где-то в саду — растерзанный Сойер. Официант Джой, фамилии которого так никто и не узнал, и Эппштадт остались где-то внизу, в подвале. А Катя? Скорее всего, ее бренные останки разбросаны повсюду.

— Нам еще повезло, — заявил Джерри.

— Повезло? — недоуменно переспросила Максин.

— Конечно. Мы ведь остались живы.

— Вот когда увидим бульвар Сансет, тогда и будем говорить о везении, — сказала Максин, и на лице ее мелькнуло прежнее ироничное выражение. — А пока что нам надо сматываться отсюда.

Они торопливо выбрались из дома, провожаемые зловещим гулом, который усиливался с каждой секундой. Оглянувшись, Тэмми увидела на входной двери трещину шириной примерно в два дюйма. Черным зловещим зигзагом, напоминающим молнию, трещина эта поднималась к самой притолоке.

Беглецы торопливо уселись в машину Тэмми и двинулись по дороге вниз. Где-то на полпути присутствие духа вновь оставило Максин, и она разрыдалась, жалобно всхлипывая. Тэмми не проронила ни слезинки.

— Тише, — снисходительно и в то же время сурово приказала она. — О том, что было, надо забыть, Максин. Все позади. Все позади.

Разумеется, это не вполне соответствовало истине. Тэмми вспомнила о существах, с которыми она столкнулась в каньоне прошлой ночью, — об отродьях призраков. Интересно, что с ними теперь будет? А что, если Страна дьявола обладает способностью превращать в мутантов всех, кто когда-либо там побывал? Ведь они с Джерри провели в этом сатанинском месте немало времени. Вдруг это скажется на их внешнем и внутреннем облике? Теперь ей придется постоянно следить, не происходит ли с ней каких-нибудь жутких перемен. Наконец они оказались у подножия холма.

— Мы должны сообщить обо всем в полицию, — сказала Тэмми. — Должны пойти туда все вместе.

— Прямо сейчас? — вздохнула Максин. — У меня нет сил.

— Но это необходимо, Максин. Там, в доме, остались трупы. Если мы не пойдем сейчас в полицию, в убийстве могут обвинить нас.

— А если мы обо всем расскажем, то в полиции решат, что мы свихнулись, — возразила Максин. — Подумают, что мы сбежали из психушки.

— Убедить полицейских в нашей правоте будет нетрудно, — заметил Джерри. — Отвезем их туда, и они увидят все собственными глазами. Тогда и поймут, сумасшедшие мы или нет.

— А если они все же решат повесить это дело на нас? — предположила Максин. — Знаю я этих доблестных сыщиков. Им лишь бы найти виноватого.

— Но как они смогут свалить все на нас? — пожала плечами Тэмми. — Мы ведь объясним, что произошло.

— Объясним? — усмехнулась Максин. — Хорошенькое выйдет объяснение, ничего не скажешь. Главное, очень убедительное. И правдоподобное.

— Нам поверят, если мы начнем с самого начала и расскажем все по порядку. И ничего не будем утаивать.

— Объяснением с полицией дело не закончится, — сказала Максин. — Когда станет известно о смерти Тодда, журналисты налетят на нас, как мухи на мед. Они носами будут землю рыть в поисках разных пикантных подробностей, а правда это или нет — им ровным счетом наплевать. И все свои гнусные домыслы они непременно напечатают. Вся эта шумиха затянется на несколько месяцев, можете мне поверить. И никого не будет интересовать, что произошло на самом деле. Вот увидите, из смерти Тодда устроят настоящий балаган.

— Но тебе ни к чему принимать участие в этом балагане, — заметил Джерри. — И нам с Тэмми тоже. Мы просто откажемся разговаривать с журналистами, только и всего. Пусть пишут что угодно — бумага все стерпит. Мы не сможем им помешать. Но и помогать не будем.

— Так-то оно так, — вздохнула Максин. — Но мне все же не хотелось бы отдавать Тодда на потеху журналюгам. Даже после смерти. Я привыкла защищать его репутацию.

— Если бы ты получше защищала его при жизни, сейчас он был бы с нами, — бросила Тэмми. В зеркале она увидела отражение Максин — утолки рта у той поползли вниз, словно она вновь собиралась заплакать. — Прости, — торопливо пошла на попятную Тэмми, — я погорячилась.

— Нет, ты права, — пробормотала Максин. — Я его предала. Оставила как раз тогда, когда он больше всего нуждался в моей помощи. Меа culpa.

— Что это значит?

— Моя вина. Не думай, что я этого не знаю. Его смерть на моей совести.

Слова Максин положили конец разговору. Все трое погрузились в молчание. Наконец они выехали на Лэнгли-роуд, потом свернули на Догени-драйв и вскоре оказались на бульваре Сансет.

На бульваре было полно транспорта. Несколько раз они застревали в пробках, однако всем троим было даже приятно сидеть в машине, наблюдая за стоящими рядом автобусами, велосипедами и шикарными «роллс-ройсами» обитателей Беверли-Хиллз. Здесь, на улицах, кипела жизнь, самая обычная жизнь. Люди торопились по делам и знать не знали о том, что совсем неподалеку от шумного и суетливого города ангелов среди скал есть глубокая расщелина, скрывающая непостижимые разумом тайны.