Порою, приходя на берег реки по утрам, Джеруша видела, как местные женщины стирают свою одежду, а потом раскладывают ее на скалах, под горячими лучами солнца. Но девушка предпочитала одиночество, поэтому обычно приходила к реке позднее, в разгаре дня. Так она поступила и в тот раз, но, хотя солнце уже стояло в зените, сквозь переплетения веток Джеруша увидела, что у кромки воды кто-то сидит. Это была не деревенская женщина. То был мужчина или некто, подобный мужчине. Он неотрывно смотрел на собственное отражение в речной глади. Я сказал, что незнакомец, был подобен мужчине, ибо, хотя очертания его фигуры, несомненно, были мужскими, в ярком солнечном свете тело его чудесно сияло. То оно казалось серебристым, то мгновение спустя темнело.

Князь Лорент, так звали отца Джеруши, приучил ее не бояться никого и ничего. Он был разумным человеком, не верил в дьявола и столь сурово наказывал каждого, кто дерзнул совершить злодеяние на его землях, что даже самые отпетые преступники больше не решались нарушать границы его владений. Он не только воспитал в дочери отвагу, но и объяснил ей, что на свете встречается множество диковинных вещей, о которых не упоминается в ее школьных учебниках, впрочем, отец Джеруши утверждал, что все чудеса, как бы они ни поражали воображение, можно объяснить с точки зрения, здравого смысла и придет время, когда наука сумеет сделать это.

Поэтому, увидев незнакомца, Джеруша не убежала прочь, но подошла к воде и поздоровалась с ним. Мужчина, услышав ее голос, отвел взгляд от своего отражения. На голове его не было ни единого волоса, ни бровей, ни ресниц, однако, несмотря на это, в его облике была какая-то жутковатая красота, пробудившая в душе девушки чувства, до той поры ей неведомые. Незнакомец, устремил на нее взор своих сверкающих глаз, улыбнулся, но не произнес ни слова.

— Кто ты? — спросила Джеруша.

— У меня нет имени.

— Имя есть у всех, — возразила девушка.

— А у меня нет. Клянусь, это так, — сказал незнакомец.

— Значит, тебя не крестили? — удивилась Джеруша.

— Я не помню этого, — ответил он. — А тебя крестили?

— Да. Разумеется.

— В реке?

— Нет. В церкви. Так хотела моя мать. Она уже умерла.

— Крещение в церкви нельзя назвать истинным, — заявил незнакомец. — Ты должна вместе со мной войти в реку. Я дам тебе новое имя.

— Но мне нравится имя, которое я ношу.

— Как же тебя зовут?

— Джеруша.

— Хорошо, Джеруша. Войди же в воду вместе со мной.

С этими словам он встал, и, взглянув на его чресла, Джеруша увидела, что из того места, где у мужчин находится член, у познакомила бьет струя воды, чрезвычайно плотная на вид, искрящаяся и переливающаяся в лучах солнца…

До этого момента Рэйчел внимала рассказчику, затаив дыхание, благодаря магии его слов она словно воочию видела яркий солнечный день и юную девушку на речном берегу. Но теперь она слегка приподнялась на кровати и устремила взгляд на темный силуэт на пороге. Что за историю он собирается ей поведать? Похоже, это отнюдь не сказка.

Смущение Рэйчел не ускользнуло от Галили.

— Тебе не о чем волноваться, — сказал он. — Мой рассказ не оскорбит твоей стыдливости.

— Ты в этом уверен?

— А почему ты спрашиваешь? Или предпочитаешь услышать что-нибудь непристойное?

— Нет, я просто хочу быть готова ко всему.

— Не бойся…

— Ничего я не боюсь…

— Войди в воду, — больше не обращая на нее внимания, продолжал он.

Рэйчел поняла, что он продолжает свою историю, и затихла.

— Что это? — спросила Джеруша, указывая на чресла незнакомца.

— У тебя нет братьев?

— Они ушли на войну, — пояснила Джеруша. — Мы ждем их домой, но всякий раз, когда я спрашиваю отца, скоро ли они вернутся, он целует меня и просит быть терпеливой.

— И что же ты об этом думаешь?

— Я думаю, что они, должно быть, мертвы, — призналась Джеруша.

Незнакомец рассмеялся.

— Я хотел спросить, что ты думаешь вот об этом, — и он указал на струю, бьющую из его тела. — Как это тебе нравится?

Джеруша пожала плечами. Струя не произвела на нее сильного впечатления, но она не считала возможным в этом признаться.

— Вежливая девушка, — улыбнулась Рэйчел.

— А ты в подобных обстоятельствах не была бы вежлива? — осведомился Галили.

— Пожалуй, была бы. Я тоже не люблю говорить мужчинам правду.

— И в чем же она состоит, твоя правда?

— В том, что сокровище того или иного мужчины не так привлекательно, как…

— Как тебе хотелось бы?

Рэйчел промолчала.

— Ты имела в виду что-то другое, не так ли? — спросил он.

Рэйчел опять не ответила.

— Прошу тебя, — настаивал Галили. — Скажи то, что ты хотела сказать.

— Сначала я хочу увидеть твое лицо.

Воцарилась тишина, ни один из них не двигался и не произносил ни звука. Наконец Галили вздохнул, словно выражая свою покорность, и сделал шаг по направлению к кровати. Лунный блик упал ему на лицо, но свет этот был так слаб, что Рэйчел сумела составить лишь самое приблизительное представление о его внешности. Кожа Галили была шоколадно-коричневой, а щеки поросли щетиной, еще более темной, чем его кожа. Голова же была выбрита наголо. Глаз ночного гостя Рэйчел не удалось рассмотреть, лунный свет не проникал в его глубокие глазницы. Рот, похоже, был красивым, скулы высоки и хорошо очерчены, Рэйчел показалось, что лоб его пересекает шрам, но она не была уверена.

Что до его одежды, то она состояла из грязной белой футболки, слишком широких линялых джинсов и потрепанных сандалий. Как и предполагала Рэйчел, у него была великолепная фигура — широкая сильная грудь, мощные руки и ноги, мускулистый живот чуть выдавался под легкой тканью.

Внезапно она поняла, что он так долго скрывался в тени вовсе не потому, что хотел ее подразнить, просто он не любил, когда его разглядывали. И теперь, ощущая на себе оценивающий взгляд Рэйчел, он смущенно потупился, переминаясь с ноги на ногу и с явным нетерпением ожидая, когда Рэйчел закончит свой осмотр и он сможет вновь удалиться в тень. Ей даже показалось, что он сейчас спросит: «Мне можно идти?» Но вместо этого он сказал:

— Прошу тебя, закончи свою мысль.

Она уже успела забыть, о чем шла речь. Облик ночного гостя, странное и привлекательное сочетание врожденной властности и желания оставаться в тени, телесной красоты и небрежности в одежде — все это произвело на Рэйчел необыкновенное впечатление, вытеснившее из ее головы все прежние мысли.

— Ты говорила о том, что сокровище того или иного мужчины не так привлекательно, как… — напомнил Галили.

Наконец она вспомнила.

— …Как то, что находится там у нас, — закончила она.

— О, с этим я целиком и полностью согласен, — откликнулся Галили. И добавил так тихо, что она догадалась о сказанном лишь по движению его губ: — Нет ничего прекраснее этого.

Произнося эти слова, он чуть приподнял голову, и лунный луч выхватил из темноты его глаза. Большие, глубоко посаженные, они были полны чувства — сила, исходившая из этих глаз, казалось, была осязаема, и Рэйчел, словно зачарованная, в течение нескольких секунд не могла отвести от них взгляда.

— Мне продолжать историю? — наконец спросил он.

— Да, прошу тебя, — кивнула она.

Он потупил глаза, словно знал по опыту, сколь силен эффект от его взора, и не желал приводить Рэйчел в замешательство.

— Так вот, я остановился на том, как незнакомец спросил Джерушу, понравился ли ей его член. — Это пошлое слово, неожиданное в его устах, заставило Рэйчел содрогнуться. — И Джеруша сочла за благо промолчать.

— Но она не могла побороть желания войти в воду и приблизиться к нему. Ей хотелось узнать, что она почувствует, когда щека его коснется ее щеки, его тело — ее тела, когда пальцы его скользнут по ее грудям и животу вниз, в ложбинку между ног.