«Ху из такие джерри?»

«Так томми немцев называют»

«Томми это кто? Британцы?»

«Да, шеф»

«Русские немцев немцами называют, а не джерри»

«Ой все»

«Что?»

«Простите, шеф, я все поняла. Сказано немцы, значит немцы.»

«Короче, ты хочешь сказать, что Марина — типа Мата Хари?»

«Шеф, по последним данным Мата Хари не шпионила в пользу Германии, улики были сфальсифицированы. Но таки да, примерно это я и имею в виду»

«Но почему тогда вахмистр мне про Надежду сказал? Не она за нами немцев отправила?»

«Одно другому не мешает. Но госпожа Шульц определенно только притворяется что ей страшно»

Еще раз посмотрев на ягодицы лежащей Марины, а там было на что смотреть, огляделся по сторонам. Окон в отсеке не было, но судя по ощущениям летели мы, не набирая высоту, над самой водой.

Разговаривать вроде как нам не запрещали, но рассаживали так, что между каждым из недавних участников сидел боец в черном бронекостюме. Да и шумно, особо не покричишь. Хотя да Сильва пытался — показывая всем большие пальцы, он после взлета что-то орал.

«Могу перевести, шеф. Я читаю по губам»

«Да что там переводить — охотники плохие и неудачники, мы хорошие и красавчики. Так?»

«Ну если в общем, то именно так, шеф»

Да Сильва, кстати, не обошел вниманием и альбиноса — когда тот оказался рядом, удостоился от горячего бразильца похлопывания по плечу. На бурно выражавшего чувства потомка конкистадоров красноглазый потомок викингов даже не посмотрел, отстранился чуть ли не с брезгливостью.

Вдруг, воспользовавшись некоторой суматохой, со своего места вперед прыгнула Гарсиа. Избежав захвата попытавшегося ее остановить черного бойца, она подскочила к своей недавней убийце. Извернувшись кошкой от попытки второго черного ее поймать, она буквально прыгнула «синей» охотнице на спину и вцепилась ногтями ей в лицо.

С пронзительным визгом Гарсия попыталась то ли рот ей разорвать, то ли глаза выдавить, то ли шею сломать, а может все вместе и сразу. Брызнула кровь, раздался пронзительный крик боли. К Гарсии метнулся третий боец в темном, поднимая и отрывая ее от синей охотницы. Недавняя хищница, ставшая дичью, с визгом засучила ногами, повернувшись на бок; лицо ее было окровавлено, порванный рот раскрыт, глаза вытаращены.

Шею Гарсия ей не сломала, но лицо располосовала прилично. Фельдшер в черном залил пострадавшей раны биогелем и снова заставил перевернуться на живот. Гарсию предупредили, что повторять подобное не стоит. Она кивнула, обещала вести себя спокойно, выдержала пару минут и повторила снова — в этот раз успев ударить охотницу ногой по зубам.

После этого ругающуюся на испанском Гарсию пристегнули к скамье и в грузопассажирском отсеке все успокоились. Летели мы долго — судя по ощущениям больше часа. Но если брать эмоциональное состояние, то гул в салоне, безмолвные бойцы в черном и неизвестность умножали это время как минимум на два.

На скамейках сидеть было неудобно, многие из недавних игроков ерзали и заметно нервничали. Впрочем, в отличие от недавних охотников мы хотя бы сидели. Семь недавних хозяев ситуации и только кажущаяся испуганной Марина лежали лицами в пол, так и убрав руки за головы.

Хуже всего приходилось синей убийце Гарсии. Совсем недавно она попыталась поднять голову и что-то попросить, но получила от ближайшего бойца тычок ногой, после чего вопросов больше не имела. Недавно она начала плакать. На это никто из черных не реагировал, и женщина стенала все громче и громче.

Если бы я не видел, что она сделала с Гарсией, и, если бы не ее предвкушающая улыбка по время рассказа Марии о нашей перспективе с крокодилами, у меня бы даже, наверное, сочувствие включилось.

Наконец плавный ход конвертоплана изменился — сначала машина замедлилась, после чего явно пошла на посадку. Пол под ногами чуть повело, последовал несильный толчок и гул начал стихать — приземлились.

Повинуясь жестам безмолвных бойцов, мы вышли на палубу. Нас тут же разделили — двое черных повели меня в одну сторону, остальная группа недавних игроков под присмотром направилась в другую.

Пока шли, я оглядывался по сторонам и понял, что оказались мы на палубе огромного, судя по всему авианосца… или вертолетоносца. Нечто похожее на знаменитые шумихой вокруг себя французские Мистрали.

«Альбин, это что за лохань?»

«Мы на палубе универсального десантно-штабного Корабля Его Величества «Генрих Прусский» из состава Кайзерлихмарин. Это флагман третьей оперативной эскадры Германии, обеспечивающий интересы Трансатлантического Союза в южной части Индийского океана и входящий в экспедиционный корпус Европейских Вооруженных Сил», — отчеканила Альбина.

Как интересно.

Сначала меня привели в каюту, где меня ждал душ и комплект одежды — та же самая ученическая форма, в которой я в отель Парадайз приехал, свеженапечатанная. После того как принял душ и переоделся, ожидающие меня бойцы повели меня дальше по офицерской палубе. И когда привели к другой каюте я понял, что сейчас получу ответы на все вопросы. Потому что едва за мной закрылась дверь — сопровождающие бойцы остались снаружи, из-за стола поднялась Надежда.

Княгиня вернула себе оригинальную внешность. Была она сейчас в таком же мундире, в котором я ее впервые увидел, когда она прибыла в Нагасаки. И, надо сказать, стягивающий вернувший былую тонкость стан черный китель с золотыми позументами ей очень шел.

Ее кавайная светлость выглядела неожиданно взволнованно. Похоже, едва сдержавшись, чтобы не подбежать, она быстро подошла ближе и взяла меня за руки. Получилось это у нее неожиданно тепло, без ее обычной маски холодности.

— Ты в порядке? — ее ясные глаза настолько большие, что в них немудрено утонуть.

— Мучает некоторое непонимание происходящего. В остальном все просто отлично.

— Очень хорошо, — с заметным облегчением вздохнула Надежда, и неожиданно виновато на меня посмотрела. — Я очень рада, что с тобой все в порядке.

— Расскажешь, что вообще происходит?

— Конечно. Но потом, — кивнула Надежда, уже вернув привычную бесстрастность.

Я при этом едва не рассмеялся: «Бахнем. Обязательно бахнем. Но потом»

— Когда потом?

— Когда дома будем.

— А. Ну ладно, давай так, — пожал я плечами.

— Поехали отсюда?

— Домой?

— Домой, — кивнула Надежда.

— Конечно поехали.

Универсальный десантно-штабной корабль мы покинули легко и без проблем. Надежда, похоже, была здесь на правах важного и уважаемого гостя. Задержались совсем ненадолго — ожидая, пока закончится заправка привезшего нас сюда конвертоплана. На нем мы дальше и полетели, находясь в пассажирском отсеке уже только вдвоем.

Надежда все это время молчала, ни о чем меня не расспрашивала. У нее в руках был один из планшетов с эмблемой Кроко-феста, похоже черные бойцы передали из конфискованных у охотников. После заданного вопроса я узнал, что на планшете хранилась полная видеозапись матча, но Надежда почему-то ее смотреть пока не собиралась. Может за мои чувства опасалась, не знаю.

«Ее светлость опасается, что немцы считают ваши и ее эмоции, важные для составления психологического портрета, шеф», — пояснила Альбина. «Думаю, когда окажетесь дома, ее светлость и будет знакомиться с материалами»

Звучало вполне адекватно, так что я старался соответствовать — молчал всю дорогу с каменным лицом. Через несколько часов мы оказались на берегу, где пересели на небольшой частный самолет. На нем и прилетели в Нагасаки, приземлившись уже в темноте.

За все то время, пока мы летели, планшет с крокодилом Надежда так и не трогала. Зато несколько раз открывала свой личный ассистант и читала там сообщения. После одного из них лицо ее помрачнело, а сама она явно и заметно занервничала. Очень странное состояние для нее, практически всегда абсолютно спокойной. Я уже не выдержал и тронув ее кавайную светлость за руку посмотрел с немым вопросом.