Опустил взгляд вниз, снова коснулся самой левой карты. Выдержав паузу, уверенно ее перевернул. Четверка. Снова. И снова громкие крики зрителей, снова восхищенные возгласы похожей на шлюху ведущей.

Снова, повторяя за самим собой в недавнем видении (?) Гэндзи приложил два пальца к виску, после чего развернулся и зашел к себе в номер, закрывая за собой дверь. Он не знал, что это только что было — но знал, чем все должно закончиться. Если ему нужно два раза убить Рейдзи Александрова — он его убьет два раза. Если нужно будет сделать это десять раз — сделает десять. Да хоть тысячу раз он будет его убивать!

С такими мыслями успокоившийся и принявший реальность Гэндзи заталкивал патроны в магазин дробовика. Он так и не понял, что произошло, но ему это уже было не нужно — действовал механически, раз за разом повторяя совершенные ранее движения. Все что ему нужно — сделать еще один раз то, что он совсем недавно сделал.

Легче легкого, как конфетку у ребенка отобрать.

Когда послышался мерзкий пронзительный голос — ведущая начинала отсчет до момента старта смертельного матча, Гэндзи дождался момента и ударом ноги распахнул дверь, выходя на галерею.

Короткий взгляд вниз — за прозрачными стенами видны гости, возбужденно наблюдающие за начальной стадией матча. Глядя на них краем глаза Гэндзи видел, как снова бегут направо черные фигуры по галерее, и снова, как только противники скрылись из вида, двое «сестер» Гэндзи сразу же встрепенулись и также побежали направо. Снова промелькнул мимо серый пиджак, и снова действуя по плану Гэндзи пристроился «сестре» вслед, двигаясь за росчерками красной плиссированной юбки и белых гольфин.

Если в прошлом (видении) все получилось, зачем что-то менять?

Лестница, коридоры, снова мельтешение перед взором, которое разум просто не успевал охватить и обработать полностью, так быстро двигалась его «сестра». Все происходило совершенно так же, как это было только что. Вновь ускорившийся росчерк от вышедшей в окно сестры, та же активная густая стрельба… нет, не та же — вот работает только один пулемет, а крика — который слышал Гэндзи в прошлый раз, нет.

Раздумывать над этим вдруг оказалось некогда — когда он выпрыгивал через окно, сестра перед ним вдруг вернулась в поле зрения и восприятия, резко остановившись. Остановилась она на краткий, очень краткий миг — дернувшись так, словно в невидимую стену влетела. Ее руки и ноги еще двигались вперед, а тело уже изгибалось назад — и вот она уже летит обратно, словно получила сильнейший удар в грудь.

Девичью фигуру буквально смело, она пролетела совсем рядом с Гэндзи и сразу же раздался глухой удар тела в стену здания. Самым краем взора Гэндзи увидел, когда тело «сестры» пролетало мимо, воткнутый в ее грудь пистолет-пулемет. Осознав картинку Гэндзи понял, что оружие только что запустили словно томагавк, и запустил его самый массивный противник, широкоплечий бразилец. Причем он уже был рядом — двигаясь даже быстрее, чем «сестра», перемещаясь буквально чередой вспышек-телепортаций.

Это уже не было вереницей росчерков действий ускорившийся «сестры», Гэндзи теперь не успевал за происходящим даже глазами. И воспринимал происходящее постфактум. Вот как сейчас, когда отчетливо понял, что раздавшийся хруст — это хруст его челюсти от встречи с прикладом ручного пулемета.

Сразу после удара Гэндзи машинально нажал на спуск, но выстрел прогремел, уйдя в молоко. Массивный противник уже присел рядом, и Гэндзи увидел его глаза в прорезях маски: они были весело-безумны. Широкоплечий бразилец покровительственно похлопал Гэндзи по щеке и резко выпрямился, поднимаясь.

Мелькнуло перед взором росчерком и последнее что увидел Гэндзи, был выхваченный в остановившемся мгновенье блестящий от крови затылок приклада.

Вспышка.

— До-о-обрый вечер уважаемые гости! Сегодня я имею честь приветствовать вас на закрытом смертельном матче нашей Грязной, очень грязной лиги, если вы понимаете, о чем я…

Звонкий и громкий, но в то же время приятный голос ведущей мероприятия постепенно терял силу и по мере продолжения фразы превратился в усиленный микрофоном волнующий, даже воркующий шепот. Впечатление усиливало то, что ведущая как раз сейчас провела себе по высокой груди — подчеркнутой, а не прикрытой нарядом.

Интересное зрелище.

Марина Шульц, креативный директор Новогвинейской компании корпорации Ганза, уже привычная мне в роли тамады кровавых развлекательных мероприятий, выглядела привычно неприлично. Полностью в своем стиле. Ее распущенные волосы горели алым отсветом, лицо, а также все тело были выкрашены белой краской. Вообще все тело белое, сомнений никаких — из одежды на Марине была только красная крупная веревочная сетка, не оставляющая никакого пространства для воображения. Кроме сетки, на Марине были еще высокие белые туфли на каблуках (с красной подошвой), и две наклейки на сосках — два кружка, тоже красных. Алым блеском горел и взор Марины, которая смотрела на мир красными глазными имплантами. Интересно, это у нее настраиваемый цвет глаз, или она каждый раз новые импланты вставляет?

Интересно… Интересно… эгей, ты здесь? Альбин…

Странно: фамильяр почему-то не отвечала как обычно на мои мысли, так что я удивился и даже начал чуть волноваться. Без нее матч конечно можно выиграть, но начинать его придется уже без уверенности в результате.

«Шеф, занята, систему ломаю», — с запозданием проявилась Альбина.

Даже выдохнул с облегчением, когда она отметилась. Тяжело мне без нее будет — вдруг понял я. Выводы из этого сделать хотел, но не успел — Марина уже прошла по двору ресторана, обойдя центральный стол с Таро Судзуки и Ичиро Огасавара, направляясь непосредственно в мою сторону. Когда подошла ближе к нашей галерее, глядя снизу-вверх, наши взгляды встретились.

— Приветствую команду «Волки Аматерасу»! Ребята также выступают инкогнито, поэтому зовите их просто: первый волк, второй волк, третий волк… а четвертого не будет! Первый выход на ринг и неполный состав! Я могла бы сказать, что такого раньше вы еще не видели, но у меня для вас впереди еще много сюрпризов!

Марина хорошо выполняла обязанности кровавого тамады, представляя нашу команду, довольно умело вызывая у гостей эмоции. И словами, и мимикой тела — работающей вместе с ярким образом. Если бы я не видел ее в отеле Парадиз, наблюдать за ней было бы откровенно интересно, а так прелесть новизны пропала. Больше внимания я сейчас уделял все же команде-сопернику, которая выстроилась на галерее напротив.

Если мы втроем были одеты в традиционную японскую школьную форму черного цвета, то противники — трое из них, девушки, в серую. В серо-красно-белую, вернее: напротив меня стояла невысокая хрупкая девушка в сером жакете, красной юбке и белых гольфинах. Штурмовая винтовка в ее руках казалось огромной, а сама юная девушка (Таро говорил, что возраст участников будет не старше двадцати одного года) была в красной маске Хання с демонической гримасой.

Именно такая маска была на Модесте, когда он вышел из портала чтобы меня убить — только на нем была маска цвета слоновой кости, с желтизной, а на девушке напротив ярко-красная. Как и на двух других — а вот у четвертого из команды-противника маска черная, как и парик-грива жестких, торчащих во все стороны волос. Лохматый чертила, самый настоящий — я теперь знаю, как это словосочетание вживую выглядит.

Веселье немного наигранное, пытался сам с собой сейчас смеяться я специально. Потому что вроде цвет демонических масок другой, но все равно подобное сходство меня серьезно насторожило.

«Шеф, это широко распространенные маски в Японии, на вашем месте я бы не переживала. Не удивительно, что команда Огасавара выбрала их в пику нашим, решив выступать инкогнито», — вдруг привычно проявилась непривычно притихшая недавно Альбина.

«Ты закончила?»

«О да», — с плохо скрываемой гордостью в голосе заявила фамильяр.

«Рассказывай»