Пару секунд я ещё тешил себя мыслями, что бог слышит нас из-за грани и явится сам, как это сделала Бэнтэн, но ничего не произошло. Отдав Асуи мешочек с прахом, я наблюдал как она снимает защиту. Было интересно смотреть, как реагирует на прикосновения и желания хозяина Ёко. Как я и ожидал, в отличии от других энергий, Ёко оказалась своенравной. В отличии от чакры, она не спешила откликаться на требования хозяйки, тем более что направляли её не на разрушение. В конечно итоге, Асуи совладала с Ёко, затратив на это почти полминуты времени. И это только на то чтобы начать действовать! Что-то не припомню, чтобы инкубы испытывали сложности с этой энергией.

«Другие суккубы тоже, вероятнее всего, не испытывают трудности. Асуи меняется под твоим влиянием, вот энергия чьим смыслом существования является разрушение и не хочет подчиняться»

И всё же, защитные руны были сняты. Мешочек был развязан и Асуи взяла из него щепоть праха. И замерла, она не знала что делать дальше.

— Подбрось его в воздух, — решил я что нужно сделать хоть что-то. — Попробуй, вдруг получится.

Девушка секунду заколебалась, но дело сделала. Подброшенный в воздух прах повис плотной завесой. Температура резко упала еще на несколько градусов, а медальон Мими засиял ещё сильнее.

— Ра-у, — жалобно мявкнув, кошка попятилась назад, желая спрятаться за мной.

На месте завесы, пространство начало трепетать, медленно расширяясь. Ощущение оттока энергии вокруг усилилось, и воздух, словно ведомый иномирными ветрами, начал завывать в вышине зала.

— Смотри, — Асуи чуть подалась вперёд, заглядывая в разрыв, за которым начала проявляться какая-то фигура.

Решение отдёрнуть девушку от прорыва было принято мгновенно. Только я начал замечать как за спиной фигуры медленно покачивается коса, как моя рука оказалась на её плече. Впрочем, не только моя. Дёрнул Асуи назад не только я, но и ещё кто-то. Причём, этот кто-то явно оказался физически сильнее меня, потому как девушку дёрнуло именно в его сторону, а не в мою. Между тем, чувство опасности взвыло набатом, требуя от меня мгновеннобежать от прорыва. Фигура жнеца уже начала проступать в нашей реальности, грозя убить нас за нашу глупость.

— УБИРАЙСЯ! — рёв бога смёл сущность смерти и мгновенно захлопнул окно в другое измерение, заодно и меня отправив в непродолжительный полёт.

Покачиваясь, я с трудом встал на ноги. В голове сильно шумело, словно меня засунули в колокол и со всей мочи ударили по нему молотом. В глазах двоилось, так что я не сразу смог разглядеть нашего заступника.

Крепкий, высокий, он напоминал атланта, запахнутого в греческие тоги. Лицо идеально правильное, обрамленное кудрявыми волосами на голову и на бороде. От него буквально веяло силой. Правда не долго. Стоило ему убедиться, что разрыв закрыт и никто прямо сейчас не умрёт, как из бога словно затычку вытащили. Лицо осунулось, кожа чуть посерела, да и сам он, стал больше напоминать мертвеца, чем живого человека.

— Значит, Миртиса мертва и не успела обучить одну из дочек, — голос Фертилиса был так устал, что если бы не его исполинский рост, в нём никто бы и не заподозрил бога. — Где сестра? И почему с тобой зверь?

Мими как и я, отлетела в сторону, только досталось ей больше. Она сейчас с трудом поднималась на лапы, и что-то подсказывает мне, что та колонна в которую она врезалась, поломала ей одну, а может исразу несколько костей. На меня же, бог и вовсе не обратил почему-то внимание.

— ….

— Ну и чего молчишь?! — на краткое мгновение, в голосе бога вновь появились отголоски той силы, которой он захлопнул разрыв. — Ума совсем нет, в таком месте сыпать во все стороны прахом богов?!

— Каким-каким прахом? — задал я вопрос, обращаясь к богу со спины.

— Закрой рот человек и молись, чтобы твою ничтожную тушку не испепелило от лицезрения бога! Такому червяку не место среди обители бога!

Внутри меня что-то надорвалось. Эта наглость, ехидство, от столь жалкого создания меня взбесили.

ЭТО Я СОЗДАЛ ЕГО! ЭТО МОЯ ЭНЕРГИЯ ТЕЧЁТ В ЕГО ЖИЛАХ! ЭТО МОЙ БОГ! Я ЕГО ОТЕЦ И СОЗДАТЕЛЬ!

Ощущая дикую первозданную ярость прародителя дракона, на короткий миг затмившего мой собственный разум, я подался вперёд издавая рёв от которого стены задрожали. Дракон на моем теле блеснул глазами и раздался вширь, покрыв всё тело. Осколок, коим я и являюсь, на короткий миг полностью слился со мной, минуя установленный барьер и даруя ту уверенность, ту стать создателя вселенной, что никогда не будет присуща человеку.

- Я посмотрю, сын мой, ты настолько ослаб, что не понимаешь к кому обращаешься, — исказился мой голос, приобретая оттенки того, кто когда-то создавал этот мир. — Пастух лишившийся своей отары, смеет дерзить мне? Трус, прячущийся за гранью нашей реальности и снюхавшийся с демоном! Смотри в мои глаза!

Бога затрясло. Не успев полностью обернуться, его тело упало на пол, разбив коленями древнюю кладку. Он смотрел на меня во все глаза и дрожал, подобно листу на яростном ветру. Мои залитые бело-золотым светом глаза, вытянутые в веретено прожигали его насквозь, вытаскивая на свет всё что было мне нужно. Взгляд прародителя не видел тайны в знаниях своего создания, я знал и видел всё, что видел и знал мой пастух.

— Всё что осталось от пантеона, это ты, пара таких же трусов, заблудившаяся малышка Бэнтэн, и этот прах, часть которого ты отдал слабому созданию, в надежде что с его помощью, суккубам удастся одолеть инкубов, — произнёс я, медленно приходя в норму. — Ты жалок Фертилис. Ты знаешь это?

— Да, отец, — произнёс бог, из которого словно разом вытащили остатки и без того надломленного стержня.

— И всё же, ты поступил так, как считал правильным, — произнёс я, теряя остатки сил единения. — И ты поможешь мне, поможешь отомстить за своих братьев и сестёр. Отомстить за мёртвый пантеон.

— Да, создатель, — с трудом подняв на меня взгляд, бог смотрел на меня с преданным фанатичным огнём. — Загробный мир падёт пред твоей яростью

Единение. Моё сознание на жалкую минуту соединилось с остальными, уже впитанными мной осколками себя прошлого, как только ненадолго спал разъединяющий нас барьер. Этот процесс был безболезненным, естественным и довольно необычным. Я словно центральная часть мозаики, соединился с остальными, куда меньшими осколками и ненадолго получил новые возможности. Одновременно с этим, я осознал насколько мало от самого себя во мне есть. Ощущение единения принесло мне почти физическое облегчение, но помимо этого подарило ещё и осознание того, сколько ещё предстоит работы. А после того как время единения закончилось, я вдруг вновь оказался отрезан от самого себя. Словно где-то внутри вновь дёрнули рычаг, и на месте стыков осколков загорелся невидимый барьер, что отсёк центральную часть от всех остальных.

«Вот что нас ждёт, только в куда большем масштабе», — произнёс дракон, помогая мне оправиться от резкого обрыва связи. — «Наша сущность берёт своё, совсем скоро, ты сможешь больше. Главное стать сильнее.»

Теперь я понимал его. Этот голос, это голос крупного осколка дракона внутри меня. Пусть он со мной с рождения, но его непосредственная близость могла исказить меня, не позволила бы впитывать новые знания и опыт, заглушая собой мою человеческую сущность. Остальные же осколки, уже впитанные мной, были слишком малы, чтобы мешать жить людям, носящим их в себе. Зачем-то, дракон разбил себя и поместил свои осколки в людей. Наверняка это связано с той хитростью, которой он хочет одолеть Яньло и других зарвавшихся богов. Мой осколок крупный, сохранивший капли памяти. И чтобы он не мешал мне быть человеком, нас разделили барьером. Оказавшись в этом мире, я приблизился к силе покровителя, разлитой тут почти повсюду. Барьер ослаб, и я начал слышать голос осколка. Теперь, когда во мне силы стало куда больше, мы можем ненадолго снимать барьер.