Время к вечеру, скоро начнут звать на ужин, и разносить тем, кто не ходячий. Идеальное время для прогулки, особенно, если хочу покинуть эти стены. Опираясь на костыль (под халатом не видно, что гипса на ноге уже нет, вышел на крыльцо и добрел до скамейки, на которую положил свою третью ногу и неспешно направился в сторону от больничных стен.

Денег нет ни копейки и придется поспешить, чтобы успеть до закрытия депозитария, но сперва еще ключ от банковской ячейки следует забрать. Успел, ровно за полчаса до закрытия и немного денег забрал, но большую часть трогать не стал, как и документы. Мой внешний вид, если и вызвал у банковского работника вопросы, то он их озвучивать не стал. Отпечаток ладони, шифр — все совпало, а больше клерку ничего и не нужно.

В небольшом магазинчике одежды купил себе привычные джинсы, рубашку, ветровку и кепку, чтобы не отсвечивать на улице почти бритой головой. Возник вопрос ночлега и ужина. В гостинице появляться не хочу, если уж решил следы путать, так надо действовать до конца.

— Мне картошку фри, жареную курицу и сок, — сделал я заказ в заведении быстрого питания, очень похожего на одну широко известную сеть в моем мире.

Когда немного насытился, то обратил внимание, что посетителей не так много и большинство из присутствующих явно не простые работяги. Еда, кстати говоря, среднего качества, а денег взяли, что в хорошем ресторане. И черт с ним, сыт, обут-одет, осталось решить, что дальше делать, а с этим у меня пока не клеится. Как бы не пришлось возвращаться в гостиничный номер, а потом, забрав из банка свои вещички, продолжить путешествие, окончательно признав, что тут осесть не удастся.

— Вик, давай закажу тебе коктейль и мороженое. А хочешь, целых две порции? Одно вишневое, а второе шоколадное? — услышал за спиной знакомый голос.

Случайная встреча или меня с ними кто-то свыше сводит?

— Мам, тут же все очень дорого! И потом, ты говорила, что холодного есть много нельзя, горлышко заболит, — ответила девочка.

— Ничего страшного, — успокоила ее мать. — Мы в городе почти не бываем, у нас таких лакомств нет.

Отодвинул я от себя тарелку с почти доеденной курицей и обернулся к сидящим за соседним столиком и улыбнувшись, сказал:

— Неожиданная встреча!

— Ой, привет! Мама, это тот дядя, который меня погладил и боль утихла! — воскликнул ребенок.

Женщина нахмурилась, не узнает, ну еще бы, я не в больничном халате, рука и нога не в гипсе, на голове бинта нет. Но вот в глазах матери девочки мелькнуло узнавание:

— Действительно, не думала тебя тут увидеть. Выписали?

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил я. — Вика, ты позволишь с твоей мамой переговорить?

— Только после того, как ты меня по голове погладишь! — звонко сказала та и добавила: — Уже несколько часов ничего не болит! Я знаю, ты волшебник.

Мать девочки отвернулась и сделала вид, что ей соринка в глаз попала. Для себя-то уже все решил и не собираюсь противиться тому пути, который свыше подсказывают. Встал, погладил Вику по волосам и послал толику энергии со своим даром, попросив того, чтобы девочка не чувствовала боли. Это своего рода такое обезболивающее, оно не лечит, да и неизвестно, чем ребенок болен.

— Ты ошибаешься, — покачал я головой, смотря на тонкие пальчики девочки, — к волшебникам не имею отношения.

— О чем ты хотел переговорить? — справившись с эмоциями, спросила меня мама девочки.

— Отойдем, — кивнул я в сторону дальнего пустующего столика.

Женщина кивнула и первой пошла в указанном направлении, я же подошел к бармену и купил Вике молочный коктейль и мороженое. Пусть ребенок пока полакомится, а разговор предстоит непростой и поверить незнакомцу окажется сложно. Я бы такого и вовсе послал подальше. Подходя к матери девочки, боковым зрением заметил новых посетителей и их появление сильно встревожило, как и то, в каком виде они сюда заявились.

Глава 9. В ДЕРЕВНЮ

Остановился у столика, за которым сидит новая знакомая и оглянулся на девочку, та с удовольствием уплетает мороженое и думаю ничего вокруг не замечает. Впрочем, компания молодых парней и девчонок, что завалились в это заведение, пока ведут себя не столь вызывающе, чтобы на них заострять внимание. Правда, среди «золотой молодежи», так таких принято называть в моем мире, находится тот, кто устроил кровавое убийство на пешеходном переходе. Уж его-то лицо всегда узнаю, тогда он рот открыл, глаза выпучил и руль судорожно крутил. Хм, а ведь у парня зрачков почти не было! И как это такой момент упустил? Он ведь находился под каким-то воздействием. Что-то принял, укололся или нюхнул? Впрочем, могли и враги отца подсуетиться. Однако, судя по тому, что узнал пока в больничке лежал, то это маловероятно.

— Так, о чем ты хотел переговорить? И, кстати, тебя как зовут? — задала вопросы моя собеседница.

— Знаешь, немного издали начну, — я снял кепку, положил ее на столик и пригладил едва заметный ежик волос, только-только пробивающийся на черепушке. — Думаю, про ДТП с многочисленными жертвами слышала. Так вот, я один из них и лечился в больнице.

— Нет, ничего о таком не знаю, последнее время за новостями не слежу, — отрицательно качнула головой женщина. — Но ведь это не то, для чего ты решил со мной переговорить. Дело касается моей дочери. Или я не права?

— Верно, но к Вике мы еще вернемся, — склонил я голову, принимая ее слова.

— Учти, шарлатанов на раз-два раскусываю, — предупредила та и добавила: — Даже таких обаятельных и молодых, как ты.

— Гм, — озадаченно посмотрел на нее и усмехнулся, — в такую категорию никогда не попадал, но да бог с ним. Память потерял, две клинические смерти перенес, имелись многочисленные ушибы, порезы, переломаны ребра, рука и нога.

— Извини, не знала, — нахмурилась та.

— Поэтому имени своего сказать не могу, но, чтобы как-то ко мне обращаться, то можешь звать Стасом. Валяясь бревном на больничной койке, почему-то решил, что оно мне больше подходит.

— Хорошо, Стас — значит Стас, — пожала та плечами. — Меня зовут Лера Сергеевна Угольцева, считай и познакомились.

— Я ведь в процедурную заходил, чтобы ножницы для снятия гипса стыбрить, там и с Викой познакомился, — говорю и вижу, что моя собеседница вся как-то сжалась и подобралась. — Ты чего напряглась?

— Дальше, — сухо попросила моя собеседница.

— Твоя дочь мне в двух словах рассказала, что заболела и помочь ей, кроме целителей, никто не может. К знахаркам обращалась?

— У нас их почти нет, а те, что смотрели только руками махали, — поморщилась Лера. — Но пока не понимаю, какое тебе до этого всего дело?

— Наставница у меня зелья и мази делала, травы собирала, кое-чему и меня обучила, — ответил я.

— И сколько же ты за свои услуги просишь? — чуть насмешливо, с недоверием в голосе, поинтересовалась моя собеседница.

— Гм, даже и не знаю, какие с тебя злотые горы запросить, — покачал я головой. — Слушай, а дай тысяч сто, а лучше двести! Охренела совсем? — чуть наклонился и зло прошипел. — Неужели непонятно, что взять с тебя нечего?! Черт возьми, Вику очень жалко, классный же ребенок, а мучается страшно!

Не могу сказать, что моя отповедь произвела сильное впечатление на Леру. Подозрение и недоверие из ее глаз не исчезло, но она немного смутилась, а потом резко напряглась.

— Слышь, малявка! А ну вали отсюда! — раздался чей-то голос.

— Отдай! Это мой коктейль! — воскликнула Вика.

— Был твой, а теперь у меня в животе, — рассмеялся парень лет двадцати, а компания его поддержала.

Вот не понимаю я! У них деньги чуть ли из карманов не сыплются, а они детей обирают, да еще маленьких. Это уже не отморозки, это хуже… ну, даже не беспредел, они такое дно пробили, что оттуда никогда света белого не увидеть.

Как и когда я к девочки подошел — не помню. Вроде и к дару не обращался, а от удара в челюсть обидчик отправился в полет и спиной упал на столик. Удар ногой пропустил над головой и пробил по печени нападавшему, чувствуя, что та от удара разрывается. Девицы, пришедшие в компании парней, дико завизжали. В драку еще не вступали Герман, у которого блуждает на губах ироничная улыбка и его приятель, стоящий рядом.