— Лекаря! Хоть кого-нибудь! — взмолилась Артанна и залилась слезами. — Он же сейчас умрет…

Чья-то рука легла ей на плечо.

— Оставь его.

Она не сразу узнала голос Фештана, сбросила руку и принялась снова колотить по груди Демоса. Феш присел рядом, бережно поднял голову императора. Поднял верхнее веко, увидел ставший кошачьим зрачок.

— Он мертв, Артанна. Все.

Вагранийка завыла. Чьи-то руки оттащили ее, она завалилась на бок, скребя ногтями землю. К телу подбежали люди, шепча молитвы. Артанна снова потянулась к Демосу, но Фештан обнял ее.

— Ты ему не поможешь. Но вы выиграли. Город очищен.

Артанна слышала племянника словно издалека. Она глядела на стонущего Грегора — к нему тоже подошли, пытались поднять его. Вагранийка попыталась вырваться.

— Убью! Я убью его!

Фештан схватил ее, заломив руки.

— Его казнят. Обязательно казнят. Но сначала будет суд.

Артанна сдалась. Позволила осмотреть себя, отвести к цитадели. Лишь увидев баюкающего сломанную ногу Симуза, она покинула Феша и подбежала к Медяку. Обняла, осыпала неуклюжими поцелуями.

— Ну хоть ты живой.

— Демос?

Она покачала головой.

— Дерьмо. Не уберег.

— И я не смогла.

Фештан опустился подле них на корточки.

— Мы пока что разобьем лагерь под городом, здесь того и гляди все разрушится, — сказал Шано. — Будете моими гостями. Побудьте пока здесь, мы найдем выживших и решим, как действовать дальше. Волдхарда взяли под стражу, но удивлюсь, если с такими ожогами он проживет долго.

— А Магнус?

— Убили, пытался бежать. К утру в городе не останется ни одного рунда, клянусь тебе.

Артанна молча кивнула и обняла Симуза.

— Здесь только трупы убирать придется до зимы. — Симуз неуклюже ковылял на костылях по соборной площади. — Весть императрице отправлена, но я боюсь ее возвращения.

Артанна кивнула. Медяк видел, что она тоже боялась. Горячий нрав гацонки и в мирное время, по слухам, вызывал у придворных трепет. Чего могла натворить ослепшая от горя Виттория, представить было страшно.

— Постараемся прибраться здесь к ее возвращению. — Артанна взглянула на руины Великого Святилища и вздохнула. — У нас тысяча пленных, и люди возвращаются в город. Всех отрядили на работы. Но восстанавливать все это придется еще лет десять.

Симуз устало привалился к стене чудом не тронутого дома. Нога болела, но монах Аристид, которого Десари отчего-то упорно продолжала величать Руфалом, вправил ему перелом. Пленный церковник, отрицавший всякую связь с церковью, отчего-то выполнял любую волю дочери. Симуз догадывался, что она либо как-то им управляла, либо договорилась с ним. Пару раз Медяк устраивал ему проверку и давал возможность бежать, но Аристид-Руфал и с места не двигался без дозволения юной Магистрессы. Времени расспрашивать дочь во всех подробностях у него не было, но Десари словно стала другим человеком с момента их последней встречи, и Симузу не терпелось выяснить, что же с ней стряслось.

— Латанийцев для императора нашли? — спросил он у Артанны, снова взявшись за костыли.

— Ага. Бальзамируют тело.

— А что сказал монах, осмотрев его?

— Что шансов не было.

— И ты ему веришь?

Вагранийка пожала плечами.

— После всего, что я видела в последние годы, готова поверить во что угодно. И сомневаться в чем угодно. Монах сказал, что Демос выжег себя изнутри. Сила его была столь велика, что он пустил пламя по венам. Десария заглянула в прошлое, прожила его последние мгновения…

— И?

— И хорошо, что рядом с ней был Феш! — рявкнула вагранийка. — У нее руки теперь в волдырях от ожогов! Но она сказала, что Демос был в отчаянии. Думал, что больше никого не осталось. Не знал, что Феш успел добраться. Думал, что все потерял и просто решил забрать с собой побольше врагов. Не хотел умирать просто так и… — голос Артанны сорвался. — И знаешь, что было дальше. Если бы я знала, кто он, я бы попыталась ему помочь. Но… А дочери своей запрети читать покойников. С ума же сойдет.

Медяк в растерянности взирал на вагранийку.

— Как такое возможно? Как все это вообще стало возможным?

Артанна метнула на него гневный взгляд.

— Как возможно, что Десари видит прошлое и настоящее чужими глазами на расстоянии многих лиг? Как возможно, что нас с Фешем не берет ни одно колдовство? Как ты умеешь отводить людям глаза в нужный момент? Я не знаю, Симуз. — Она спрятала лицо в ладонях и глухо, но уж куда спокойнее добавила. — Я просто хочу, чтобы все это наконец закончилось. С меня хватит.

Симуз подошел к ней и обнял ее одной рукой.

— Ждать осталось не так и долго. Вернется императрица, казнит Волдхарда… Как он, к слову?

— До суда доживет. Наверное. Половина дворца уцелела, его поместили туда.

— Ты разговаривала с ним?

— Нет.

— И не будешь?

— Не уверена, что нам есть о чем разговаривать. Злорадствовать я не стану, а жалости он не заслужил. — Артанна вывернулась из объятий. — Иди отдыхать. Я прослежу за работами.

Грегор медленно повернул голову на звук отпирающегося замка.

— У нас немного времени, — проговорил за дверью тонкий женский голос. — Если отец узнает, что мы сюда ходили, поднимется крик.

В комнату без окон, что отныне стала его темницей, вошли двое — брат Аристид и юная девица, явно южных кровей.

— Здравствуйте, ваше величество, — поприветствовал монах и прошел вглубь помещения. — Я хочу представить вам Магистрессу Десарию из эннийского Дома Флавиес. Она приходится родней императору.

— Почему ты на свободе? — хрипло прорычал Грегор. — Заключил сделку? Предал меня?

— Можно и так сказать, — слабо улыбнулся Аристид. — Но вас я не предавал.

Девица по имени Десария обошла комнату по кругу, вертя хорошенькой головкой по сторонам.

— Здесь слишком холодно, — сказала она и кивнула на Грегора. — Распоряжусь принести больше одеял.

— Чтобы подлечить меня к казни? — съязвил хайлигландец.

Аристид уселся на кровать подле его ног.

— Как вы себя чувствуете?

— Как проигравший, — отрезал Грегор и, приподнявшись на подушках, мертвой хваткой вцепился в руку монаха. — Что он устроил тогда на площади? Почему вы не предупредили, что Демос был колдуном?

— Поторопимся, — напомнила Магистресса. — Говорите все ему сейчас. Другой возможности не будет.

Девушка прислонилась спиной к двери, словно это могло задержать желавших войти.

— Зачем вы здесь? — спросил Грегор.

— Вы почти дошли до самого конца и исполнили предназначенное. Вы заслуживаете знать.

— Что знать?

— Ради чего половину материка пришлось низвергнуть в хаос, — ответил Аристид.

Эта его вечная безмятежная улыбка взбесила Волдхарда. Он проиграл, он стал калекой. Он не дошел до конца, что бы этот проклятый монах сейчас ни говорил. Ему было больно, сукровица сочилась из половины его тела. Он с трудом заставлял себя говорить и почти не мог отвлечься от боли. Волдыри зудели и горели огнем. А чертов Аристид не просто не попал под стражу, но еще и рясу переодел на чистенькую. Но Грегора он провести не мог. Они были сообщниками, они вместе совершили все это. И сколько чистых ряс ни надень, а крови тысяч людей это не смоет.

Грегор попытался сказать ему об этом, но вместо слов из обожженного горла вырвался лишь хрип.

— Лежите спокойно, ваше величество. — Аристид опустил прохладные пальцы на его лоб. — У вас жар. Просто слушайте меня. И, быть может, поймете. Впрочем, я не особенно на это рассчитываю. То, что в свое время сподвигло вас выступить войной на Эклузум, сейчас помешает вам понять истинный смысл этой затеи. Итак, я начну с самого начала. Я убил вашу первую жену.

— Нет…

— Я вонзил кинжал в леди Ириталь во время той грозы.

Грегор дернулся вперед, позабыв о боли. Тяжелая, словно каменная плита, рука Аристида легла ему на грудь.

— Не стоит, ваше величество. Все, что требовалось, вы уже сделали. Отныне ваш удел — слушать.