Симуз перехватил её руку и притянул к себе.

— Стирка подождёт.

Артанна взглянула на него со смесью недоверия и сомнения, но руки не отняла и позволила эмиссару привлечь себя ближе.

— Я давно этого хочу, — зачем-то пояснил он. — И давно следовало это сделать.

— Рана…

— Переживу. Если ты не желаешь, то…

— Замолчи. — Артанна отстранилась, сбросила мокрую рубаху и развязала шнуровку на штанах.

Альдор устало вздохнул и положил голову на руки. Шум осады до сих пор гремел у него в ушах — столько криков, грохота и лязга стали он не слышал никогда. Подводил живот: под ложечкой болезненно сосало то ли от голода, то ли от постоянного напряжения. Старый недуг, ещё со времён обучения в Ордене, но дал о себе знать лишь сейчас.

— Значит, положение и правда хуже некуда, — тихо заметил он, глядя на своё кривое отражение в пузатом медном кувшине.

Малый зал казался заброшенным. Камин давно перестали топить — экономили дрова. Свечей оставили ровно столько, сколько требовалось для краткого собрания. Ежедневный сбор объявили поздно вечером, когда неприятель отправился на отдых. Альдор распорядился совместить встречу с ужином, и повар проявил истинное чудо, создав похлёбку буквально из ничего. Свежего хлеба почти не осталось, да и тот эрцканцлер распорядился подавать защитникам городской стены. В конце концов, теперь всё зависело именно от них.

— Что нового? — обратился к собравшимся Альдор, когда двери Малого зала закрылись за последним вошедшим.

Он глядел на осунувшиеся и утомлённые лица Веззама-Сотника, Шварценберга, Каланчи и мастера Пильнува — главного замкового лекаря. Те явно старались бодриться, хотя от эрцканцлера не укрылась их тревожность.

— Первая волна штурма успешно отбита. Городские стены выстояли, хвала Гилленаю, — отчитался первым Шварценберг. — Поскольку подкоп в наших скалистых землях сделать почти невозможно, неприятель обратил особое внимание на ворота. Атаковали южные и северные, почти одновременно, но у нас хватило сил выстоять. И все же ворота пострадали. Сейчас гвардейцы совместно с людьми мастера Фалберта занимаются их укреплением к следующему штурму.

— Хорошие новости, благодарю, — кивнул Альдор. — Потери?

— Около сотни. Восемь гвардейцев, остальные из ополчения. Враг потерял три сотни.

— Раненых две сотни, из них тяжёлыми два десятка, — добавил лекарь. — Остальные вскоре вернутся в строй.

Шварценберг встал и по-военному выпрямился.

— Увы, с ресурсами мятежников для них такие потери — ещё не катастрофа, — сообщил он. — Прошлой ночью к Эккехарду присоединились войска из Ульцфельда, ваша милость. Мятежники. Их стало на пять сотен больше.

Ульцфельд. Бомба, которую они оставили в тылу.

— Итак, их было пять тысяч, — прикинул Альдор. — Часть погибла в пожаре, что устроили наши лазутчики. Часть дезертировала после взятия в плен лорда Ламонта. Часть полегла при штурме. Допустим, у них осталось четыре тысячи.

— Четыре с половиной вместе с новыми силами, — подытожил Каланча. — У них немного шансов взять город прямым штурмом. Проблема в том, что Эллисдор уже целую луну в осаде, и у нас закончилась еда. Ещё несколько дней — и мы сожрём всех крыс да примемся глодать собственные сапоги. Долго ли получится отбиваться на голодный желудок?

— Недолго, — мрачно отозвался Веззам и обратился к Альдору. — Ваша милость, ответил ли кто-то из союзников на ваш зов?

Эрцканцлер лишь качнул головой.

— Никто. Эккехарды перехватывают гонцов и сбивают птиц. Если кто-то и спешит на помощь, мы не узнаем об этом, пока войска друзей не появятся на нашем пороге.

— Значит, рассчитываем только на себя, — тихо проговорил Шварценберг. Альдору казалось, что военмейстер вот-вот был готов сдаться. Взгляд потух, движения давно лишились энергии.

— И на помощь Хранителя, — напомнил Каланча. — Впрочем, как и всегда.

Альдор с трудом поднялся, моля больной желудок успокоиться.

— Мы должны удерживать ворота любой ценой, — приказал он. — Но даже если враг прорвётся, наткнётся на защитников. Женщин и детей эвакуировали в подземелье под цитаделью — значит, лютых зверств пока что не будет. В городе мы сможем показать зубы.

— Эккехард-младший может взять город, но в Цитадель ему не проникнуть, — напомнил Шварценберг. — Замок неприступен. Полсотни человек могут удерживать его целыми лунами!

Эбнер Фалберт с сомнением глядел на военмейстера.

— В том случае, если обороняющиеся обладают запасами пропитания, — уточнил он. — В донжоне есть колодец, так что с водой проблем не будет. Но пищи мало. Цитадель вымрет от голода. И вымрет скоро.

— И всё же я не готов сдавать замок, — твёрдо сказал Альдор. — Будем держаться, пока силы не покинут нас. Если гонец добрался до Урста, помощь придёт. Мы должны просто ждать.

— Да будет так, — отозвался Шварценберг, но в его голосе не было энтузиазма.

— Ваша милость, — подал голос лекарь. — У нас заканчиваются снадобья. Сырьё брать неоткуда. Даже с чистыми тканями для бинтов сложности — их мало, и сёстры церкви пустили на тряпки собственные рясы.

Альдор кивнул:

— Прикажите снять все занавески и шторы в замке. Все скатерти и полотенца. Попросите горожан отдать лишнюю одежду и ткани, если есть. Всё записывайте. Если мы выстоим, корона возместит каждую дуппу. Но начните с замка. Мастер Фалберт, поручаю это вам.

— Сделаем, ваша милость.

— Спасибо! — с горячностью поблагодарил лекарь. — Храни вас Гилленай.

Дверь Малого зала открылась. В проём высунулся поварёнок и вопросительно глянул на Альдора. Эрцканцлер кивнул и жестом приказал вносить еду.

— Теперь, господа, прошу к столу, — пригласил он гостей. — Увы, даже нам приходится питаться пресной баландой из гнилых кореньев. Но ничего роскошнее вы не сыщете во всём Эллисдоре.

Застучали ложки, зачавкали рты. Альдор поднёс миску ко рту и принялся пить содержимое, как бульон: всё равно в этой жиже почти ничего не плавало, и от еды остался лишь запах. Он быстро допили свою порцию и, поставив миску на стол, с удивлением отметил, что и остальные покончили с трапезой. Голодали все. Но ни один, слава Хранителю, не жаловался.

— Благодарю за ужин, ваша милость. — Шварценберг поднялся и поклонился. — С удовольствием остался бы, но ещё нужно лично обойти стену.

Альдор кивнул.

— Да, разумеется. Благодарю за службу.

— Я тоже пойду. — Каланча выпрямился и едва не задел макушкой люстру всего с тремя свечами. — Распоряжусь насчёт тканей.

Веззам тоже покинул стол и собрался было уходить, но Альдор окликнул его:

— Получилось сделать то, о чём я вас просил?

— Да, — шёпотом отозвался Сотник. — Люди уже отправлены.

— Спасибо. Держите в курсе.

Каланча отскочил и с руганью впечатляв в полку давно потухшего камина, когда дверь распахнулась и в Малый зал влетел гвардеец:

— Лорд военмейстер! Ваша милость! Враг снова атаковал. Они пробили Северные ворота!

— Чёрт! — Альдор вскочил из-за стола. — Будите ополчение.

— Я распоряжусь, — отозвался Шварценберг и обернулся к Альдору. — Оставайтесь в цитадели.

Веззам вышел вслед за военмейстером. Каланча вылетел мигом позже. Альдор остался наедине с лекарем. Тот воспользовался моментом и подошёл ближе.

— Ваша милость, я нашёл немного желудочной травы для лечения вашего недуга. — Он положил на стол мешочек с благоухающими травами. — Приготовьте отвар и пейте по два глотка трижды в день или при каждом приступе боли в животе.

— Спасибо, мастер Пильнув.

— Есть ещё кое-что только для вас. — Лекарь выудил из складок тёмной мантии изящный флакончик из гацонского стекла. — Это на крайний случай. Если цитадель будет взята, вас убьют. Наверняка зверски. Вы хороший правитель и я не желаю вам такого конца. Поэтому в момент, когда вы поймёте, что дальнейшая борьба бессмысленна, примите это.

Альдор помедлил, глядя на протянутую руку с флаконом.