— Произошло, — в очередной раз кивнул он. — Семён Пегов подал в отставку.

— Это ещё что за новости? — игнорируя боль я поднялся на локтях.

— Здесь все просто, он считает, что виноват лично. — пожал плечами Мезинцев. — Не смог прочитать такую возможность и не почувствовал опасность.

— Будто на меня впервый раз покушение совершают, что за бред? — рявкнул я.

— Раньше такие случаи тоже встречались, но вас впервые ранили. Я понимаю Семёна, — ответил Мезинцев.

— О чём вы говорите? — хмыкнул я. — А кем заменить Пегова? У нас острый дефицит людей, которым я могу доверить свою жизнь. Не вы же будете меня закрывать от пуль вместо него. Не надеяться же каждый раз на простых обывателей, которые будут готовы лечь костьми ради моей безопасности.

Я вдруг услышал какой-то переполох. Мезинцев хмуро посмотрел в сторону двери. В коридоре явно кто-то ругался на повышенных тонах, то и дело переходя на отборный солдатский мат. Мне даже показалось, что я слышу Кутепова.

В палату забежал Кутепов с красным от волнения лицом. Его брови были собраны на переносице он набрал полную грудь воздуха, и молча уставился на меня.

— Что ещё? — хмыкнул я.

— Ваше императорское величество, война! — мрачным голосом произнёс он.

Эти пять букв прозвучали как гром среди ясного неба.

— Что значит «война»? — спросил я ещё не до конца осознавая, что именно имеет в виду Кутепов.

Меня вдруг что-то кольнуло. Надо было спросить, кто напал, но я спросил другое:

— Какое сегодня число?

— Двадцать второе июня, — тут же ответил Мезинцев.

Объединённые войска Франции и Германии очень организовано и стремительно наступали на территорию России — причём аж по трём направлениям.

Во-первых, на севере, в Прибалтике, войска двинулись из Восточной Пруссии в сторону наших территорий. Вероятнее всего, их целью является Рига. Хотя заранее утверждать что-то сложно. В этом времени мы территорией Польши граничим с Германией, и то направление было вторым. Третье направление, через которое наступала Германия, было Австро-Венгрией. Сама Австро-Венгрия в атаке не участвовала, но без каких-либо противодействий предоставила свободный коридор для перемещения французской армии и дала им возможность спокойно пройти. Войска по этому направлению, вероятнее всего, двигались к Варшаве. Варшава, как никак, стратегический центр.

Я потёр виски, продолжая вникать в отчёты.

Дальше, одновременно с ударами сухопутных войск, были нанесены удары по нашим портам. Причём удары не только военными кораблями и крупнокалиберными орудиями, но и магическими ударами. Нашу эскадру, которая находилась в Риге, атаковали с воздуха. Были замечены бомбардировщики, но они не подлетали близко, потому как ПВО било без промаха.

Однако кое-что таки приблизилось и изрядно навредило.

Обычная чёрная туча, по которой то и дело пробегали сполохи разрядов, незаметно для личного состава нависло прямо над кораблями. Видимо, именно потому, что никто не распознал в ней угрозу, она и смогла так приблизиться. То есть, ПВО не идентифицировали тучу как военный объект? Все думали, что пойдёт дождь, но оттуда посыпались молнии и, как ни странно, гранаты.

Я несколько раз перечитывал этот отчёт.

Оказалось, что внутри тучи было скрыто какое-то воздушное судно, которое так и не удалось идентифицировать. Матросы, которые попали под удар и смогли выжить, до сих пор пребывают в шоковом состоянии и считают, что это какая-то кара господня. Надо туда каких-нибудь психологов отправить, чтобы они провели беседу с личным составом. Но таких был не много, да и жертв оказалось совсем мало, хотя я с опаской читал отчёт, стараясь как можно дольше оттягивать ту часть, где были написаны конкретные цифры. Но всё оказалось не так плохо.

Больших разрушений гранаты не принесли. Во-первых, атака была ночью, и на кораблях практически не было экипажей. Многие моряки были в увольнении, а гранаты разрывались на палубах и особых разрушений не принесли. Практически ни у одного корабля даже не была поражена обшивка. О затоплении и речи не шло. Погибшие, конечно же, были, но их было всего семь человек. Атака была не столько разрушительная, сколько деморализующая.

Однако не всё прошло гладко. Следующее донесение сообщало о том, как один из капитанов, почувствовав опасность, (как я понял, у него такая же способность как и у Пегова?), в срочном порядке скомандовал уводить корабли в открытое море. Те, кто его послушали, смогли увести свои суда из-под атаки и обошлись вообще без каких-либо жертв.

Капитан судна скомандовал уводить корабли? А где общее руководство? Почему на месте не оказалось командира эскадры? Или иного начальника? Кто-то должен был возглавлять эскадру? Почему не объявили боевую тревогу? Вот это плохо.

Хорошо, что все-таки вывели. А вот еще одно донесение, портившее настроение (впрочем, куда уж дальше-то портить?). Судя по всему, атака с тучи была лишь отвлекающим манёвром. Видимо расчёт и был на то, чтобы корабли вышли в открытое море, где их уже встретили немецкие подводные лодки и атаковали торпедами. Вот здесь уже пострадали 13 кораблей. Одно судно даже было потоплено. Правда, это был катер, людей удалось спасти, но все равно обидно.

Однако, вот здесь уже сумели сориентироваться, наладили оборону и подлодки противника удалось отогнать глубинными бомбами. Одну вражескую подлодку, судя по следам мазута и обломков на поверхности, удалось утопить.

Да уж, очень нервные рапорты. Утопили (если это так?), это хорошо, но в общем и целом… Грустно. Столетову нужно сделать выводы о своем начальствующем составе.

Магия-шмагия, блин. Тучка с бомбами… Скорость все-таки маленькая у тучки, раз корабли довольно легко уходили из-под ее бомбовых атак.

Ну это что касаемо моря. Я принялся читать следующий отчёт.

Главнокомандующим Рокоссовским было принято решение отводить войска вглубь страны, к линии обороны на границе с Польшей. Той, что строил Карбышев. Войск, прикрывающих границы немного, наступления противника, численно превосходящего нас в три-четыре раза они не выдержат. Но хуже, что был риск, что армия окажется зажата между наступающими немецко-французскими частями и восставшими поляками. Как же они «вовремя», сволочи!

Все-таки, поляки организовались и ударили в спину нашим войскам. Мы это, конечно, ожидали, но не предполагали, что это будет так стремительно и нанесёт настолько большой ущерб. Опять-таки, больше моральный, нежели материальный. О больших жертвах речи не шло, но бойцы, зная что за их спинами тоже находится враг, изрядно приуныли.

Жаль, не успели мы измену выкорчевать в Царстве Польском! И тут претензии не к Мезинцеву с Кутеповым, а ко мне. Я должен был предугадать.

Да и чёрт с ней, с Польшей… Я потёр виски. Нет, так нельзя. Там ведь остались и лояльные граждане. Но в данный момент нужно спасать войска. Это куда важнее. Остаётся надеяться, что польские националисты и войска Германии и Франции не будут устраивать зверства среди тех, кто поддерживает Российскую империю. А там мы уже перегруппируемся и нанесём ответный удар.

Я откинулся на кресло и поморщился от боли. Заметил, что руки дрожат. Всё-таки за сегодня я очень устал. Взглянул на часы — а всего лишь пять часов вечера. Да, больным (вернее — раненым) быть не очень приятно. Хотя я не знаю, от чего устал больше. От переживаний при прочтении отчётов о том, как резко изменилась ситуация на новом открывшемся фронте. Или от постоянных нападок врачей и Софии — они то и дело атаковали меня требованиями срочно отправиться спать или вообще закрыться в палате и никого не принимать. Мол, загублю здоровье. А я на них уже устал рявкать. Последнего врача пообещал казнить. Надеюсь, он не обиделся и понял, что я просто хочу, чтобы мне дали поработать. Софью же я ласками и увещеваниями успешно переключал с себя любимого, на насущные дела. Несколько раз отправлял ее с заданиями то к Пегову (он недалеко, в коридоре), то к Мезинцеву (этот подальше, в другом корпусе). Она, наверное, понимала, что я таким образом просто пытаюсь переключить её внимание, но тем не менее каждый раз послушно уходила выполнять поручения. Здоровье я всегда успею поправить, тем более медицина в этом мире, благодаря магии, куда более действенна, чем в моём времени. А вот завоёванные земли, которые мы активно теряем, я уже так быстро и легко вернуть не смогу. И каждая пядь земли будет стоить большой крови. Причём, не моей, а русского народа. И этого мне не хотелось бы допускать. Поэтому нужно быть в курсе дел и не пропустить ни одной возможности.