Он поднялся, отряхнул штаны от пыли и вскочил на коня. Солнце начинало клониться к закату, подсвечивая стены Миссолена огнём.

— Время пришло, — сказал Ихраз и направился к городу, не оборачиваясь.

Пробраться в покои императрицы и фрейлин труда не составило: за годы службы при дворце Ихраз выучил здесь каждый закуток. Множество тайных ходов, слуховых окон, и двойных стен делали слежку удобной. Однако Ихраз прекрасно осознавал, что всеми этими преимуществами мог пользоваться не он один.

Осторожно миновав покои императрицы, он вышел к фрейлинам. Увидев помощника канцлера, дамы вспорхнули, словно стайка встревоженных певчих птиц, выстроились в шеренгу и поклонились. На счастье Ихраза леди Виттории среди них не было.

— Мастер Ихраз, — поприветствовала старшая фрейлина. — Чем можем служить?

Энниец поклонился.

— Хотел осведомиться о состоянии её величества. Увы, лорд Демос не может сделать это сам — слишком занят.

Дамы переглянулись. Натянутые улыбки вмиг сползли с хорошеньких мордашек.

— Её величество очень слаба и не принимает.

— Это я знаю. Улучшений не было?

— Увы, — ответила старшая. — Боюсь, становится лишь хуже. Сегодня приходил наставник, но даже он не смог достучаться до её больной души.

Ихраз кивнул и потянулся к карману за пазухой.

— Спасибо, — сказал он, вытащив склянку со снадобьем. — У кого из вас в последние дни была мигрень? Я нашёл хорошее лекарство.

— У леди Анси, — пояснила старшая фрейлина. — Она сейчас с императором, укладывает спать.

Ихраз с сомнением взглянул на нее:

— Вы отправили нездоровую даму присматривать за императором?

— Мигрени — ещё не повод манкировать обязанностями, — отрезала женщина.

Энниец тихо хмыкнул. Увидь она Демоса в самый пик боли, наверняка изменила бы мнение.

— Я отнесу лекарство леди Анси, — сказал он. — Но даму через какое-то время потребуется сменить — снадобье эффективно, но обходится с телом довольно сурово.

Старшая фрейлина перегадила ему путь:

— Я сама ей передам.

— Вы не знаете способа приёма.

— Так объясните.

— Проще сделать это самому. — Ихраз шагнул к женщине. — Напомню, что по указу лорда Демоса я имею право входить в покои императора в любое время. Или мне привести сюда самого канцлера, чтобы он проговорил это ещё раз лично?

При упоминании Демоса фрейлина побледнела и с неохотой отступила в сторону.

— Обойдёмся без этого. Уверена, вы знаете, что делать.

— О, я знаю, — Ихраз оскалился, но его улыбку скрывал шарф. — Дамы.

Он миновал шеренгу фрейлин и направился к двери, что вела в комнату Креспия. Тихо, без единого скрипа он отворил створки и скользнул внутрь. В покоях императора царил полумрак — лишь несколько свечей стояли в отдалении от кроватки, чтобы не мешать ребёнку спать. Леди Анси, одна из дочерей лорда-протектора, свернулась в кресле и, кажется, дремала — причёска развалилась, тёмные волосы разметались по плечам, рот был приоткрыт. Ихраз несколько раз провёл рукой перед её хорошеньким лицом и, убедившись, что она не реагировала, подошёл к кроватке.

Мальчишка распахнул глаза, почувствовав движение, но не заплакал. Посасывая палец, он с интересом уставился на эннийца, а свободную ручонку потянул к кончику цветастого шарфа. Ихраз заметил кувшинчик для кормления молоком на столике подле спящей фрейлины, аккуратно взял его, снял крышку и принюхался — свежее. Явно приготовленное отстояться, чтобы покормить ребёнка ночью: Изара не допускала к Креспию даже знатных кормилиц и сцеживала собственное молоко в кувшин. Энниец аккуратно вытащил пробку и вылил половину содержимого склянки в кувшинчик. Этого должно было хватить. Никто не заподозрит, а яда в теле не найдут.

Он бережно вернул кувшин на место и тронул леди Анси за плечо. Та вздрогнула и испуганно захлопала глазами.

— Ох! — тихо запричитала она. — Неужели я…

— Как ваша голова? — спросил энниец.

— Так себе. Его величество сегодня много плакал, а это не способствует исцелению, — ответила девушка.

Ихраз кивнул.

— Я принёс лекарство. Пять капель в стакан родниковой воды. Если совсем плохо, то семь. Но не больше десяти — десять свалят с ног даже рунда. Приготовить?

— Что вы, я…

— Мой господин часто страдает от мигреней. Не объясняйте мне, насколько это скверно. — Он налил воды в чашу, накапал нужное количество снадобья и протянул фрейлине. — Пейте залпом — вкус ужасный. Но это поможет.

— Спасибо.

Леди Анси сделал всё, как велел энниец и, поморщившись, вытерла рот.

— Вам лучше прилечь.

— Сейчас покормлю его величество и приглашу другую даму. Дальше будет проще — ребёнок по ночам крепко спит.

Она взяла в руки кувшинчик для кормления и встала у изголовья кровати. Креспий агукнул и потянул руки к девушке.

— Ох и прожорливый у нас император. Хорошо хоть, что грудь не просит…

— Я пойду. — Ихраз направился к дверям. — Хорошей ночи. И обязательно ложитесь.

— Спасибо! — шепнула девушка. — Спасибо, что помогли.

Энниец молча кивнул и вышел за двери.

— Смените леди Анси, — приказал он фрейлинам. — Если её начнёт знобить, просто укройте одеялом и покамест не давайте вина.

Не попрощавшись, он вышел, быстро дошёл до крыла, где располагались покои канцлера и, только оказавшись на знакомой территории, позволил себе выдохнуть.

— Ты всегда этого хотела для него, Лахель, — шепнул он, прислонившись к стене. — Я выполнил твою волю.

Вал удивился, когда после долгого ожидания в надвратной башне его потащили не в темницу, а в господский дом. Он редко бывал в большом зале, ныне ставшим тронным, но хорошо помнил, что сбежать оттуда не удастся. Да и не было смысла: в конце концов он сам пришёл с повинной. И всё же он спиной ощущал недоверие и враждебность гвардейцев, вставших у него за спиной и преградивших путь к отступлению.

— Давай, — один из них подтолкнул Вала. — Пошёл. С тобой хочет говорить король.

Наёмник сглотнул. Вот уж не ожидал, что за совершенный проступок его будет судить сам Грегор Волдхард. Но направился вперёд, собрав остатки воли и стараясь не обращать внимания на дрожь в коленях. Под ложечкой противно засосало, а от запаха курившихся в зале благовоний резко затошнило.

— Подойти ближе, Валериано из Гивоя, — приказал король.

— Ваше величество. — Дойдя до подножия ступеней, что вели к трону, где восседал Волдхард, он опустился на колени. Исподлобья смог рассмотреть королевскую свиту: принцессу Рейнхильду, эрцканцлера Граувера, Эбнера Каланчу и Шварценберга. Бросив взгляд в сторону, он оторопел — прислонившись к колонне и скрестив руки на груди, Вала буравил глазами Веззам. И выражение его лица не обещало ничего хорошего.

Король взмахнул рукой:

— Поднимись и подойди ко мне.

Вал подчинился. Он робко поднялся по ступеням и предстал перед грозными очами Волдхарда. Король, впрочем, не выглядел разгневанным, а его сестра и вовсе встретила Вала с благосклонной улыбкой.

— Значит, ты — тот человек, которому я обязан спасением города, — проговорил Волдхард, задумчиво крутя на пальце перстень с огромным сапфиром.

Вал низко поклонился.

— Ваше величество, я просто воспользовался случаем…

— Ты мог сбежать. И сбежал. Но отправился не по своим делам, а решил во что бы то ни стало сообщить моей сестре, в каком положении оказался её родной дом. Ты одновременно совершил преступление и благородный поступок, Валериано, — продолжил король. — И что же мне теперь с тобой делать?

Эбнер Каланча шагнул вперёд:

— Ваше величество, я хочу напомнить, что невиновность этого человека была доказана. Он непричастен к заговору Эккехардов.

— Но он сбежал.

Вал поднял глаза на короля:

— Я готов понести любое наказание. Трудно спорить с тем, что я дезертир.

— Верно, — кивнул Волдхард и поднялся с резного стула, что служил ему троном. — Но скверные поступки искупаются лишь благородными, и свой ты искупил сторицей.