— Нет! Только не на меня! — воскликнула девушка.

Птица с клёкотом бросилась на неё, выставив длинные, казалось, начищенные до блеска когти. Оторвать руки от скалы, чтобы отогнать птицу, Найра не могла. Она вжала голову в плечи, отвернулась лицом к камням. Птица набросилась на неё, вцепилась когтями в волосы, забила крыльями по голове. Найра зажмурилась, думая лишь о том, как удержаться на выступе. С губ сорвалось:

— Любимая Праматерь! Не оставь меня в своей милости!

Птица дернула её за волосы, ударила клювом по голове. Найра закричала, от боли и страха хлынули слезы. Из последних сил ей удавалось удержаться на скале — но это не надолго. Птица оставила её, поднялась в воздух, делая широкие круги. Найра понимала, что птица лишь отдыхает перед следующим нападением. Почувствовав, как по виску стекла горячая струйка, Найра отняла одну руку от камней, дотронулась до виска. Взглянув на свои пальцы, увидела, что они испачканы в крови.

Птица пошла на следующий заход. Найра тихонько завыла, понимая, что теперь ей точно конец. Неожиданно она уловила краем глаза движение наверху. Вскинув глаза, увидела, как на убийцу сверху камнем падает белая птица. Найра узнала в ней одну из «дочерей» Праматери, которых та отправляла спасти кого-то из приговорённых к казни.

— О, Праматерь! Спасибо тебе! — всхлипнула Найра.

Птицы сшиблись в воздухе. Вцепившись друг в друга лапами, они закружились смертельным клубком. Округа огласилась воплями, так похожими на человеческие. Птицы яростно клевали друг друга и рвали когтями. Наконец, чёрная сдалась. С трудом вырвавшись из когтей белой и тяжело взмахивая ободранными крыльями, она полетела прочь. Белая сделала над Найрой круг, приветственно помахала крыльями и улетела вдогонку за чёрной. Кажется, она не считала бой законченным.

Найра судорожно вздохнула: откуда появилась чёрная птица? Кто её прислал?

Размышляя об этом, она продолжила подъём к пещере. Вот, наконец, и последний выступ. Найра забралась в пещеру и легла животом на сухой усыпанный мелкими камнями пол. Она тяжело дышала, сердце истерично билось о рёбра, будто птица о прутья клетки.

Из глубины пещеры раздались голоса. Найра вздрогнула всем телом, подняла голову. Голоса были мужские — разговаривали трое, но слов не разобрать.

«Неужели это те самые, кто похитил Атию?» — с надеждой подумала Найра, и тут же её охватил страх: — Что будет, если меня найдут? Что со мной сделают?»

Но поворачивать обратно было слишком поздно. Стараясь ничем себя не выдать (лишь бы они не услышали, как она заползла в пещеру!) Найра стала медленно продвигаться вглубь пещеры, пытаясь вспомнить, как далеко до зала, где они с Фридой нашли сокровища. Тогда они не считали шаги, а сейчас Найре это очень бы пригодилось. Она помнила, что узкий коридор с высоким потолком должен сделать поворот, и за поворотом уже будет зал. Кроме сундуков с беляками в зале стояло что-то вроде каменного стола с крышкой. Найра тогда ещё подумала, что в нём мог бы пометиться взрослый человек. И воздух она тоже помнила — слишком сухой, наполненный пылью. От него саднило горло и чесались глаза…

Голоса стали громче, появился слабый свет. Он не исходил из какого-то одного места; казалось, его источает сам воздух. Найра смогла различить стены, которых касалась, а ещё свои руки. Свет был ненормальным, и руки тоже казались ненормально бледными, покрывающие их веснушки стали чёрными точками. Найра посмотрела на свои ноги: они тоже были неестественно бледными, даже какими-то синюшными, и ссадины от падений на берегу казались тёмными неровными пятнами. Покрывающая пол пещеры и висящая в воздухе пыль едва заметно мерцала.

Странно всё это и зловеще. Найра сжала в ладони висящий на груди амулет Праматери и постаралась ступать так тихо, как только была способна. Неожиданно очень близко от неё, буквально в паре шагов, раздался высокий, жеманный голос, Найра даже не могла опеределить кому он принадлежит — мужчине или женщине.

— Любезный Абрахаз, и всё же: когда? — спросил невидимый человек.

Найра в ужасе прижалась к стене, боясь пошевелиться. Она всматривалась вперёд, в мерцающую и подрагивающую пыльную завесу. Похоже она пропустила поворот и вышла к залу раньше, чем ожидала. Но, с другой стороны, она ведь вела руками по стенам и не могла не заметить, когда коридор сделал поворот. Объяснение этому могло быть только одно: она не в том коридоре. Но эта мысль слишком пугала — получалось, что и пещера была другая. Однако долго ей думать об этом не дали, так как разговор продолжился.

— Я уже говорил вам, любезный Хандори, всё случится в ближайшее время, — прозвучал гулкий голос, от которого Найре почему-то стало не по себе. Помимо её воли в голове всплыли картинки: их с матерью дом, Найра и Фрида, которых мать спрятала в схроне под полом. Ночной гость в плаще, край которого постоянно сползал с его не по-мужски узких плеч; скрип половиц под подошвами его сапог; а ещё голос, намертво врезавшийся в цепкую детскую память Найры. Этот человек приходил к той, кого Найра считала матерью не раз и не два, и каждый раз женщина прятала дочерей в схроне.

Тут же Найре вспомнился разговор с гигантской жабой.

— Я помню свою маму, — сказала тогда Найра.

На что жаба ответила:

— Она не твоя мать. Стражница, которая помогла сбежать из Башни, отдала тебя азарке. Кстати, неплохо заплатив. Эта женщина любила беляки в целом вела не праведный образ жизни, однако оказалась надёжной и даже сумела стать для тебя неплохой матерью.

Но для чего приходил к ним в дом этот мужчина? И почему мать всегда прятала девочек? Жаба сказала, что это был один из клиентов их матери и он не любил детей, однако Найре в это не очень верилось. Нет, тут было нечто другое.

Всё также прижимаясь спиной к стене, Найра осторожно продвинулась вперёд и заглянула в зал. Он был гораздо больше того, который сохранился в её памяти. Вдоль стен стояли существа, которых она видела на берегу. По их замершим вытянутым, как в почтном карауле фигурам Найра поняла, что они являются кем-то вроде стражи. Вторым кругом, ближе к центру зала, стояли шесть фигур в белых плащах до пола, их лица прятались в тени капюшонов. Все они образовывали кольцо перед кругом на полу, из которого лился яркий свет, и в его центре сидела, обхватив себя за колени белокурая девочка. Её голова была низко опущена, однако Найра тут же узнала Атию.

К горлу поднялся крик, и Найра сжала ладонью свою шею, чтобы не выпустить его наружу. Зачем им девочка? Почему она сидит в центре круга, словно животное, которое вот-вот принесут в жертву?!

Найра в панике огляделась по сторонам, пытаясь в самом воздухе найти ответ на вопрос «Что делать?!» У неё появилась надежда, что сейчас на выручку вновь придёт Праматерь, но этого не произошло. Коридор по-прежнему был пуст и пропитан мерцающей пылью.

— Мои турпуканы готовы взяться за работу, — пробасил стоявший ближе всего к Найре человек. Он был крупнее остальных, руки держал сложенными на груди в замок. — Им не терпится начать откалывать пласты нетбилона.

— Ваши турпуканы всегда готовы, — лениво откликнулся высокий человек, стоящий прямо напротив Найры, и она вновь узнала его голос.

— Оставьте иронию, — продолжал хозяин турпуканов (ещё бы знать, кто они такие). — Ваши попытки протянуть время так вовсе выглядят нелепо. Вы обещали очистить Азар от местного населения до пятой луны.

— Пятая луна ещё не взошла, — из голоса Абрахаза ушла ленивая интонация, и он стал жёстким.

— Уже взошла четвёртая, а вы ничуть не продвинулись, — возразил оппонент.

Абрахаз раздраженно взмахнул рукой.

Абрахаз раздражённо взмахнул рукой:

— Вы всегда торопите события. Кстати, у меня есть для вас хорошая новость: Сухири освобождён. Можете хоть сейчас отправлять туда турпуканов.

В кругу произошло движение. Хотя лица всех были скрыты за капюшонами, Найра почувствовала радость людей. Со всех сторон раздавалось: