Луна успела подняться высоко над горизонтом, когда впереди показалось кочевье племени Нгамото. Остановившись в паре фарлонгов от ближайших к нам часовых, я вызвал шамана по амулету связи. Ответил тот только минут через пять с совершенно заспанной рожей и голосом, но как только узнал, что мы уже подошли, тут же окончательно проснулся и попросил опознаться, начертив фонарем три круга. Сказано — сделано. Я поднялся в полный рост на площадке на крыше, где и беседовал с шаманом, включил магический светильник, направив рефлектор в сторону кочевья, и подал сигнал. Часовые в ответ зажгли светильники и повторили мой жест. Шаман подтвердил, что можно ехать дальше. Я отключил связь и скомандовал Наю медленно двигать вперед. Через пару минут мы достигли часовых, занявших позиции за кустами какого-то саксаула, поприветствовали друг друга, и двинулись дальше к кочевью, включив местный аналог подфарников, исключительно чтобы орки из племени не пугались почти бесшумному приближению здоровенной дуры в полной темноте. Несколько минут езды со скоростью ленивого пешехода, и вот мы на месте.

Принимающая делегация состояла из полудюжины свирепого вида воинов в боевой раскраске и шамана собственной персоной. Я лишний раз порадовался темноте вокруг, что берегла зрение от дичайшей вырвиглазной расцветки его хламиды. Мы обнялись с ним, как старые друзья.

— Ну здравствуй, белый шаман Майк, — произнес, наконец, доблестный камлатель, чуть не раздавив меня своими ручищами.

— И ты не болей, камлающий в ночи, — ответил я. — Тут тебя подарок готовый дожидается.

— Что, где? — заинтересовался шаман.

— Коллегу твоего прихватили. Он не хотел, но его убедили.

Тут пара моих орков выволокла из фургона спящую тушку захваченного в плен орка. По моему жесту Сар передал шаману Нгамото посох пленного.

— Как подарочек? — невинно уточнил я.

— Вот умеешь ты старика порадовать, — весело осклабился шаман, показывая прекрасные зубы, обернулся и скомандовал своим воинам тащить жертву, я не расслышал куда именно.

— Старик, тоже мне, — фыркнул я, на что шаман весело заржал.

— Вы сами разместитесь, или нужна помощь? — уточнил камлатель.

— Сами разберемся, не надо никого будить. Утром нормально поговорим, хорошо?

Шаман кивнул и удалился. Мы же разместили фургон по указаниям приставленного к нам воина, да устроились на ночлег. Мест на откидных койках, гамаках и на крыше хватило всем. Спать пора, уснул кабан.

Проснулся я от шума живущего своей жизнью племени, доносившегося снаружи, солнце к тому моменту уже высоко поднялось над горизонтом. Сполоснувшись под душем и одевшись, я вылез наружу, чуть не столкнувшись в дверях с Наем, тащившим котелок с чем-то восхитительно вкусно пахнущим.

— С добрым утром, командир, — поприветствовал меня мехвод, — а я завтрак тебе принес.

— Молодец, что принес, — сказал я в ответ, сграбастав посуду у него из рук и вытаскивая ложку из подсумка на поясе. Оглянувшись по сторонам, я заметил двух часовых, стоявших спереди и позади фургона. — Садись и рассказывай, что тут творилось, пока я ухо плющил?

Я сел прямо на откидную подножку двери фургона, Най присел рядом. Выждав, пока я прожую первые несколько ложек удивительно вкусного варева из мяса, каких-то плодов и похожей на кускус крупы, механик-водитель заговорил:

— Все по плану. Караулы стоят, регулярно сменяются, остальные налаживают отношения с местным населением. Еда у них — просто чудо! И девочки ничего так.

Ну да, у кого что болит…

— Ты на девочек пока не засматривайся. Нам дальше двигать, это раз. И у девиц есть отцы и братья с острыми ножичками, это два. Я, конечно, отрезанное на место пришью… — немного обломал я его мечты.

— А чё сразу с ножичками? — делано обиделся Най. — Может, я с самыми искренними намерениями?

— Тю, где ты, и где искренние намерения? — подколол его я.

— Обижаете вы меня, командир. Напраслину возводите. Обидно это, — Най изобразил что-то похожее на хлюпанье носом. Интересно, у кого это он нахватался?

— Ладно, пошутили и хватит, — котелок показал дно. — Что по обстановке сказать можешь?

— Что тут говорить? Племя готово к обороне, все, что можно, они уже отвели за позиции бледнолицых, здесь только воины, да немного женщин для обеспечения быта. Заметил, что дети не бегают? Это потому, что их здесь нет. И скот весь туда же отвели, чтобы ничто не ограничивало маневр.

Ну да, будь здесь дети, сейчас по фургону лазил бы как минимум десяток любопытных орчат, причем их отгонять бесполезно и бессмысленно. На виду одни воины, да и шатров откровенно мало на ту ораву, что на виду.

— Да, шаман просил тебя зайти, как будешь готов, я провожу. Котелок давай сюда, — забрав посуду, орк поднялся.

— Раз просил, значит, зайду. Веди, — я поднялся вслед за ним. Най бодрым шагом направился к центру кочевья, я еле за ним поспевал. Вскоре мы оказались у шатра, будто расписанного бандой художников-абстракционистов под тяжелыми галлюциногенами, аж смотреть на это буйство красок было больно.

— Есть кто дома? — громко спросил я и вошел в прохладную тень внутри не дожидаясь ответа.

— Проходи, Майк, — ответил откуда-то из темноты шаман. Сняв солнцезащитные очки, я разглядел в полумраке старого знакомого, полулежащего на куче подушек рядом с топчаном, на котором стоял чеканный медный то ли чайник, то ли кофейник, и пара чашек. — Каву будешь?

— Каву буду, наливай, — ответил я, присаживаясь на подушки по другую сторону топчана. Шаман тут же налил из медного сосуда полную чашку ароматного напитка, дождался, когда я ее опустошу, и налил снова.

— Без кавы и утро — не утро, — выдал я глубокомысленную сентенцию.

— Это точно, — не менее глубокомысленно произнес шаман, отхлебнул из своей чашки, после чего спросил: — Как добрались, без проблем?

— Добрались нормально. Проблемы были, но не у нас. Ты ведь знаешь, что нам пришлось чуть не две сотни лиг сюда добираться? Дорога длинная, встречалось в ней разное. Одно такое встреченное даже сюда привезли. Кстати, как он поживает?

— Никак не поживает, — ответствовал шаман. — Умер. Совесть загрызла насмерть. Но перед этим он все рассказал. Прямо душу излил и отправился к духам со спокойным сердцем.

— Сердце успокоили кинжалом? — уточнил я.

— Обижаешь, — ответил камлатель, — штопором. Вкрутили не спеша, тут его совесть и загрызла.

— Да мне без разницы, честно говоря, как и что с ним произошло. Главное, что перед смертью раскаялся и все рассказал. Там было что-нибудь интересное?

— Интересного много, скоро сюда приедут твои бледнолицые братья, тогда все разом и расскажу. Но есть один момент, где нужна твоя помощь, — шаман пристально посмотрел мне в глаза, аж чуть не по себе стало.

— Излагай, — кратко ответил я, снова приложившись к чашке с кавой.

— Наши амулеты связи ты видел, как работают знаешь, так? — шаман вопросительно посмотрел на меня, я же в ответ кивнул. — В общем, с него сняли несколько таких амулетов, при помощи которых можно держать связь со всем южным войском.

— И? — пока глубокая мысль камлателя никак не могла до меня достучаться.

— И можно слушать, передавать вранье и прочее, а то и вовсе заглушить эту связь.

— Прослушка, разведка, дезинформация, это я понимаю, да.

— В моем доме попрошу не ругаться! — заявил шаман, сделав строгое лицо. — Понапридумывал мудреных слов, чтобы за умного сойти, будто я не знаю, что ты бывший офицер!

Тут хозяин рассмеялся, я тут же присоединился к веселью. И сюда докатился армейский юмор, даже удивительно.

— Так вот, — продолжил, отсмеявшись, шаман. — Проблема в том, что, когда входишь в малый дом духов, там появляется отражение твоего лица. Не выйдет слушать или говорить, выдавая себя за другого.

— Все еще не понимаю, к чему ты клонишь, — честно сказал я.

— А что тут понимать? У меня есть ученик, отчасти похожий на покойного, надо сделать его совсем похожим. Я знаю, что ты это умеешь.