— Подожди, — сказал он, стягивая с себя плащ. — Вот, наб`гось. Иначе все го`гожане шеи выве`гнут.

— Спасибо, — сухо поблагодарил Старший агент, накинул плащ, надвинул на лицо капюшон и первым вышел за ворота.

Все в доме вели себя так, словно кто-то умер. Ходили на цыпочках, говорили вполголоса.

— Где Великий Хранитель? — спросил Хадар у старшего слуги, такого же древнего и крепкого старикана, как сам ВХЭ.

Слуга хотел было ответить, но посмотрев за плечо Хадара, только открыл и закрыл рот. В тот же миг за спиной раздался голос ВХЭ

— Где ты шатаешься, изглодай тебя Серая Хмарь?!

Хадар с Майером обернулись.

— Это кто тебя так разукрасил? — удивился ВХЭ, глядя на Старшего Агента.

— Так, в поворот не вписался, — уклончиво ответил он.

— У нас всех сегодня свои повороты, — произнёс ВХЭ, и Хадар только сейчас заметил, что за эту ночь он сильно сдал. Если вечером Старший агент попрощался с бодрым стариканом, то сейчас его встречал жалкий, напуганный старичок по привычке напускающий на себя браваду.

— Погоня ещё не вернулась? — спросил Хадар.

ВХЭ махнул рукой:

— Пока нет. Да я на успех и не рассчитываю: наверняка лесные ждут погоню и подготовились.

Хадар с Маейром переглянулись. Несмотря на трагизм происходящего, оба почувствовали удовлетворение: городские стражи облажаются, если не смогут отбить мальчишку. А это всегда бонус на счёт агентов.

Эх, как же Хадару не хватало универсальных солдат, способных и в неоткукренную воду залезть, и истинным азарцам морды начистить!

— Мне нужно осмотреть комнату Тиреда, — сказал он.

ВХЭ опять махнул рукой, прошаркал войлочными тапками через залу до стола. Кряхтя сел в кресло.

— Проведи их, — приказал он слуге.

— Идите за мной, — сказал тот.

Они поднялись по скрипучей лестнице: агенты впереди, слуга за ними.

— А что, Колдун уже уехал? — спросил Хадар, оборачиваясь.

От резкого движения закружилась голова, и он вцепился в поручень. Хадар сразу представил, как челядь обсуждает событие: Старший агент едва не упал в обморок. Стоит только пойти слухам, и всё пиши, пропало — подловят и добьют. Волчья стая. Но слуга, накатившей на Хадара слабости, кажется, не заметил.

— Господин Колдун здесь, — ответил он. — Кажись, завтра собирались уехать, но с такими делами, могут и раньше. Другие гости как жуки разбегаются.

Они вошли в комнату. Это была большая, довольно унылая зала, в центре стояла кровать под балдахином из тяжёлой ткани — чтобы лучше удерживалось тепло от огневиков, которые клали под кровать на ночь.

Хадар приблизился, отодвинул полог и молча уставился на лежащую на кровати обнажённую девушку без головы. Девушка была совсем как настоящая, собственно она и была настоящей — ведь кукры те же люди, только обескровленные и напичканные магией.

— Тут она и лежала, — задребезжал за спиной слуга, — накрытая одеялом.

— Ты её нашёл? — спросил Майер.

— Нет, сам господин Хранитель. Сильно озлобился, что сын не вышел проводить гостей, ворвался, откинул покрывало, а там… Точнее тут… Она, — он помолчал и очень тихо добавил: — Молли.

Хадар бросил на слугу косой взгляд:

— Как ты её назвал?

Старик вздрогнул, поднял на него выцветшие глаза.

— Никак, — торопливо сказал он. — А как я могу её назвать? Трупом.

Может, послышалось? Хадар вновь повернулся к обнажённому телу. Склонился, рассмотрел шею.

— Посмотри, как чисто отсечена голова, — сказал он Майеру. — Одним движением.

Тот тоже склонился, промычал:

— Да уж.

— Лесные же сдали мечи, как заехали в город, — уточнил Хадар.

— Да. Я сам конт`голи`говал, — подтвердил Майер. — Сегодня, как уезжали, им об`гатно выдали.

— Голову этой крошке снесли хорошим острым мечом.

Они опять переглянулись.

— Я бы хотел привлечь к расследованию Колдуна, — сказал Хадар, поворачиваясь к слуге: — Будь добр, пригласи его к нам.

— Как скажете, господин, — в интонации старика появилось подобострастие.

Он торопливо, насколько позволял возраст, вышел из залы.

— А куда они дели голову? — вдруг спросил Майер, глядя на тело.

Хадар перевёл на него взгляд. Он вспомнил, что к поясам лесных были приторочены засушенные головы, которые сразу навели жуть на элсарцев.

— Подозреваю, забрали с собой, — ответил Хадар. — Я слышал, у них есть обычай носить с собой головы врагов. Они вываривают их в особом растворе, отчего кожа отделяется от черепа, затем сушат её, набивают сухой травой и сшивают.

— Дика`ги, — брезгливо поморщился Майер.

— Как думаешь, откуда у них появился меч?

— Ве`гоятно дал кто-то из наших.

— Лесные приехали вчера в полдень. Ты хочешь сказать, что меньше, чем за сутки они, никого здесь не зная, успели найти союзника, который принёс им меч?

— Кто-то сам на них вышел, — предположил зам.

— Вот именно. И рассказал о кукрах.

Они одновременно посмотрели на труп.

— Думаешь, это тот же, кто имеет отношение к убийству в доме т`гавницы? — неуверенно спросил Майер.

— Не исключено, — мрачно произнёс Хадар. — И готов поспорить, это дело рук не одного человека. Похоже, у нас появилось организованное сопротивление и случилось это не сегодня и даже не вчера.

Они помолчали.

— Я, так понимаю, кукра никто не трогал и с места не сдвигал? — произнёс Хадар, скорее разговаривая сам с собой, чем спрашивая у зама.

— В`годе нет.

— А давай-ка переложим её на пол. Вдруг лесные оставили под телом какое-нибудь послание?

На лице Майера выразилось сомнение, но спорить он не стал. Они взяли тело — Хадар подмышки, Майер за ноги — и перенесли на пол.

Хадар ещё раз обратил внимание на шею: никакой запёкшейся крови, покровы были чистыми и бледно-серыми. Несмотря на то, что кукров изучали довольно давно, до сих пор так и не удалось выяснить, почему они такими становятся: обескровленными, не испытывающими ни боли, ни страха. Однажды Хадар вместе с Окато присутствовал на вскрытии кукра. Хотя он и считал себя человеком с крепкими нервами, которого ничто не может потрясти, в тот момент Хадар был потрясён. Даже сейчас, вспоминая мгновение, когда один из врачевателей вскрыл грудную клетку кукра, он чувствовал, как в животе начинает закручиваться страх: у трупа полностью отсутствовали внутренние органы. Тело внутри состояло из каркаса-костей, мышц, сухожилий. При этом кости были гораздо крепче, чем у обычного человека — проломить их удалось далеко не сразу.

Вопреки ожиданиям Хадара, на кровати под телом не оказалось никаких посланий кровью и прочей мелодраматической дребедени. Лесные поступили по первобытному грубо: отрубили голову кукру и похитили Тиреда.

— Что будем делать дальше? — спросил Майер.

Хадар вздохнул:

— Придётся собирать послов и ехать на переговоры с лесными.

— Мда… Что же они попросят взамен?

— Вил их знает. Но это должно быть что-то серьёзное, из-за мелочи они бы на похищение не пошли, — он выдержал паузу, мрачно добавил: — И, боюсь, мы не сможем удовлетворить их требования.

— Но как же… — Майер перешёл на шёпот. — Ведь это его единственный сын!

— Ты же знаешь, есть вещи, которые он не сделает даже ради сына, — ответил Хадар.

— А что там Вишневский? — спросил Майер. — Он же как `газ отп`гавился в Лес.

Хадар поморщился: от Вишневского не было ни слуху ни духу. Как в воду канул.

— Никак, — хмуро откликнулся Старший агент. — Уже думаю, не случилось ли с ним чего? Я предупредил его, чтобы на нашу помощь не рассчитывал, если его схватят, то мы от него открестимся. Вот и не знаю теперь: то ли его схватили, то ли просто не может выйти на связь.

— Может, сбежал? — предположил Майер.

Хадар отрицательно покачал головой:

— Нет, он же думает, что у нас в заложниках его баба, Магда.

— Да-а-а, вот он удивится, когда узнает, что её убили, — глупо заржал Майер.