Мы как раз пришли на мебельное производство.

— Вот, — подвёл он меня к одному из высоких лакированных кресел с высокой спинкой. — Специально для вас готовили по моему заказу, — пояснил он.

— Впечатляет, — восхитился я искусной резьбой.

— Теперь вы понимаете, почему мы лес на экспорт не отдаём? Готовые изделия куда дороже и выгоднее получаются, нежели просто древесина. Незачем нам конкурентов плодить. Пускай вот нашу мебель и покупают. Нечего им из нашей древесины свои изделия производить.

Я одобрительно кивнул.

— Что-то ещё из дерева производится?

— А как же, делаем рыбацкие карбасы и те самые баржи, которые курсируют между портом и плавучей или перерабатывающей базой.

— И всё это из дерева?

Джугашвили кивнул.

Я припомнил, что Архангельский порт с момента основания играл довольно большую роль для России. Ещё при Петре I через него проходило около 50 % всех товаров, прибывавших в нашу страну из Европы морским путём. Но чуть позже Пётр I буквально воспретил городу торговать большей частью товаров, чтобы Архангельск не составлял конкуренцию Петербургу, построенному им после Северной войны.

Я припомнил, что в годы Великой Отечественной Войны огромное количество товаров и гуманитарной помощи от европейских союзников поступало именно через порты Архангельска.

В апартаменты возвращались по дощатым тротуарам. Я удивился, почему дороги не вымощены булыжниками или чем-то иным, но Джугашвили пояснил:

— Мостки тут лучше всего справляются. Архангельск построен на болотистой местности, в устье Северной Двины. Она всё время разливается, и в иной дороге просто нет смысла. Её будет постоянно размывать или заливать грязью. Зато мостки лучшее решение. Я думал замостить дороги камнем, но меня местные отговорили, а потом и сам понял, что смысла в этом было бы маловато. Только одни растраты.

На следующий день мы направились на Кольский полуостров в Романов-на-Мурмане. По пути Джугашвили расписывал все прелести данного края. Даже упомянул, что неплохо бы вообще отделить Романов-на-Мурмане и прилегавшую территорию в отдельную губернию, потому что значимость этого района огромная, а управа Архангельска вряд ли сможет всецело обеспечить контроль, а также всё необходимое для работы региона.

К своему собственному сожалению, я почти ничего не знаю об истории города. Да что там, я точно не знаю, почему он Мурманск? Вроде, так именовали все побережье Баренцева моря, из-за появлений здесь незваных гостей со Скандинавского полуострова — норманнов. Или нурманнов. Не уверен, что это так, но пусть сойдет за версию. В моей истории, это последний город, основанный при Романовых.

Романов-на-Мурмане был построен в 1914 году как портовый город, призванный принимать корабли союзников России по Антанте. Все-таки, в условиях Мировой войны, Черное и Балтийское море были заблокированы немцами, а здесь германским кораблям приходилось сложнее. И баз нет, и условия для войны не подходящие. Но все-таки, приходили.

Нам больше известны события Великой Отечественной войны, когда Мурманск и Архангельск принимали конвои союзников с техникой, оружием и «вторым фронтом» — тушенкой. Моя прабабушка, проживавшая в Архангельске вместе с младенцем — моим будущим дедушкой, бегала в бомбоубежище, пока ее муж — до войны механик торгового корабля, а теперь военный моряк, служил на военно-морском флоте.

И в Первую мировую войну американцы, французы и англичане везли нам и продовольствие, и оружие с боеприпасами, и амуницию.

В здешней реальности, как я выяснял, Романов-на-Мурмане возник в тысяча девятьсот двадцатом году, для развития Кольского полуострова. Вроде бы, имелись и иные варианты, но остановились на этом. Все-таки, города не возникают спонтанно, поэтому и здесь, и там, имеется какое-то обоснование. Да и незамерзающий Кольский залив Баренцева моря имеет огромное значение для экономики. А вот железные дороги, связывающие город с Санкт-Петербургом и Архангельском, строили сами, без помощи иностранных инженеров.

В том, что железная дорога, связывающая Архангельск с Мурманском, ничуть не хуже, нежели дороги европейской части я убедился, проехав этот участок пути. Можно бы и по морю, но там поездка бы заняла почти сутки, а здесь быстрее.

— Романов-на-Мурмане, в частности Кольский полуостров — богатейшее место, я бы даже сказал уникальное. Наши геологи сбились со счета, подсчитывая виды минералов, добываемых здесь, — увлечённо рассказывал председатель кабинета министров. — Причём, что немало из них уникальных, которые неизвестны ранее или не встречались больше нигде. Одни месторождения апатито-нефелиновых руд чего стоят.

Я припомнил, что апатиты — это сырьё для минеральных удобрений. К слову, у нас-то в этом мире до сих пор в качестве удобрений используют навоз.

— Также здесь тоже добывают слюду, железо, никель, медь, цирконий, алюминий, платиновые металлы, титан, драгоценные камни и самоцветы. Те же самые амазониты, аметисты, хризолиты, гранаты, яшму, и других целая куча, — махнул он рукой.

Помнится, в моём времени там и алмазы обнаружили. Хотя нет, алмазы отыскали в Архангельской области, а не здесь. Но все равно рано. Во-первых, и мощностей нет для добычи, а во-вторых, успеется, чай не протухнет под землёй. Я-то об этом не забуду, а как появится возможность — наладим добычу.

Кстати, где-то рядом со станцией Оленьей были крупные залежи качественной железной руды. Причём, такого качества и в таких количествах, что в моём времени получилось загрузить работой все окружающие металлургические заводы. Тот же Череповецкий металлургический комбинат, который является чуть ли не крупнейшим металлургическим центром России и Европе. И вокруг этой станции Оленьей в моём времени построили целый город Оленегорск, который и вырос благодаря этому.

В Мурманске — то есть, Романове-на-Мурмане первым делом отправились на базы подводных лодок. Там более удачные условия для судостроительных предприятий, потому что море не замерзает. Меня проводили по цехам, где я мог только поражаться масштабам строительства. Великие люди работают на этих заводах, строящие гигантские подводные корабли. Мне оставалось только удивляться. Сам я в этом мало что понимаю, но впечатлений получил на год вперёд.

Согласно докладу, к концу года планируются к спуску две подводные лодки, один военный эсминец и больше 20-ти малых сторожевых кораблей, в чьи задачи в том числе входит и береговая охрана.

Про себя отметил, что обязательно надо будет отметить людей, работающих на этом предприятии наградами за ударную работу. Всё-таки молодцы, ребята! Безусловно, и Джугашвили здесь руку приложил, но без простых людей инженеров тоже вряд ли был бы какой-то результат.

Отметил, что при работе и сборке кораблей используется сварка. Как я помню, мы только после войны стали у себя её использовать и смогли освоить. В то время как американцы освоили её практически в начале Второй мировой войны, что дало им большое преимущество при производстве кораблей. Когда у них был конфликт с японцами, японцы не успевали топить американские корабли, так быстро они их клепали и запускали в бой. А у нас, как я посмотрю, уже сейчас, в 1940 году сварка есть. Прогресс, однако! И это тоже следует отметить. Вот только надо бы как-то ненавязчиво уточнить, откуда она у нас взялась, и кто её ввёл.

Мне стало интересно посетить в том числе и дома подданных, работающих на таком производстве. И здесь оказалось всё тоже на довольно высоком уровне. Инженеры имели свои собственные дома, в которых размещались с семьями, притом дома внушали уважение — в таком и мне было бы не зазорно пожить. Простые рабочие также со своими семьями проживали в благоустроенных квартирах, в которых, к слову, были и вода, и свет, и газ подведены. Те, кто не семейные, жили в общежитиях и тоже чувствовали себя вполне комфортно.

— Кстати, рядом с городом построены теплицы для выращивания овощей, а также свинофермы.