— Разумеется. Стандартные армейские боеприпасы защита держит на отлично. При попадании выгорает не больше фута сетки в диаметре.

Собственно, сетка представляла собой творчески переосмысленный в местных реалиях простейший противокумулятивный экран, задача которого — заставить вражеский боеприпас сработать на расстоянии, не причинив ущерба сидящим в машине.

— Не перестаю удивляться тебе, студент, — произнес профессор, продолжая внимательно осматривать фургон. — Это же целая крепость на колесах! Сколько времени убил на построение защиты?

— Чуть больше двух недель. Костяк сделал за неделю, остальное допиливал по результатам испытаний.

— Однако! — удивился Мило и снова задумался.

— Слушай, ты ведь здесь главный по безопасности? — спросил я его, чисто чтобы вывести из задумчивости.

— Ну да, — не отвлекаясь от разбора защитных плетений ответил маг. — С какой целью интересуешься?

— Сюрприз тебе по профилю, подожди минуту, — впрочем, на то, чтобы влезть в фургон, найти папку с бумагами и выйти обратно, ушло куда меньше времени. — Вот, по твоему ведомству материал.

Мило взял папку, открыл, внимательно прочитал несколько листов с показаниями и спросил:

— Остальные листы про то же?

— Угадал. Собственноручные показания трех злодеев. Они раскаялись и совершенно чистосердечно во всем признались.

— Написали, подписали, поставили аурный отпечаток и отравились железом?

— Обижаешь, когда мы уехали, они были в полном здравии.

— Не узнаю тебя, Майк, — Мило упер в меня взгляд своих голубых глаз. — Ты за меньшие прегрешения на смерть отправлял одним щелчком пальцев! Вы их правда отпустили?

— Никто их не отпускал, господин маг, — в разговор влез высунувшийся из-под машины Най, изрядно перемазанный черным маслом. — Мы их оставили в оазисе, привязав к деревьям, да кинули тут же потроха убитой антилопы. Короче, шакалов сожрали другие шакалы и гиены.

— Тогда другое дело, — одобрительно кивнул маг. — Как раз по делам и воздаяние. Скольких они так же на съедение диким зверям народу бросили, десятка три человек?

— Думаю, сильно больше — ответил я. — Только не решились признаваться до конца. Не было у нас особо времени для убеждения.

— А подарок просто замечательный, — с хищной ухмылкой мечтательно произнес Мило. — Эту шушару в Харенге давно виселица ждет. Сегодня же передам материалы куда следует. Все никак не получалось до этих тварей докопаться, но ничего, теперь не отвертятся. Кстати, гражданин Гравии ван Хар, чтоб сейчас же написал мне заявление на того лейтенантика, я продиктую.

В палатке майора Ассена собралось все руководство ПВД, сам майор, капитаны Вессел и Ховарт, последний оказался веселым склонным к полноте коротышкой с неуемным характером, а также лейтенанты Хуф и Увер из роты Вессела и Рес с Сандорном из роты Ховарта. И, разумеется, лейтенанты Мило и Лютте, представляющие магическую и медицинскую части батальона. Вся эта бойкая компания в зюзю надегустировалась бурбона из первого бочонка, до такой степени, что явись хитрый и коварный враг этой ночью, некому было бы руководить обороной нашей базы. Погуляли мы знатно. Повар, тот самый Герт, плечо к плечу с которым мы сражались в южной Зунландии с кратовцами, уходили от них через болота, а потом разошлись в разные стороны, расстарался на славу. Есть у человека талант кулинарный, ни на Земле, ни на Изначальной не встречались мне пока повара лучше Герта. Спьяну я даже выписал ему приглашение на Гравию и заверил личной печатью выездного судьи. Повар на удивление серьезно воспринял это дело и мигом спрятал документ, чтобы никто даже случайно не увидел. Впрочем, он был единственным трезвым на этом празднике жизни. Любопытно, в России так же дембель отмечают? Очень плохо помню свою родину, мало видел по причине детского возраста, зато небылиц про нее наслушался по самое немогу. Впрочем, если верить отцу, дембель там — это было целое событие, куда нашей скромной пьянке до него. Даже баяна нет, чтобы порвать. Стыдобища какая-то, а не дембель.

Расползались мы сильно за полночь. А перед рассветом всех разбудила сирена.

Сирены вопили с полминуты, после чего наступила тишина. Все, кого акустическая сигнализация должна была разбудить, уже проснулись и теперь занимали места по боевому расписанию, сдержанно матерясь под нос. Мои братья-орки выстроились у бойниц, активировав системы активной защиты. Я же, мучимый чудовищной головной болью и жесточайшей жаждой, только и смог, что слезть с откидной койки, не упав при этом на пол, да доковылять до сантехнических удобств в задней части фургона. После выпитых пары стаканов воды желудок вдруг вывернуло наизнанку. Полоскало конкретно, зато сразу полегчало. Решив, что с обороной и без меня управятся, ведь супостату придется пройти через минные поля, потом штурмовать частокол, и только потом он доберется до нашего фургона, я смело полез под душ.

Когда через добрые четверть часа я, наконец, вылез из душа, натягивая на себя чистую нательную рубаху, Семп доложил, что это была учебная тревога, сопровождая свою речь цветистыми и витиеватыми выражениями. И где только выучил, ведь с Ханом он почти не общался?

В общем, проклиная всех, мы дружно завалились спать. Утро вечера мудренее, таки да.

Удивительно, но никакого похмелья с утра не было. То ли ночная побудка с освежением так сработала, то ли организм все переработал, но с утра был я бодр и полон сил без малейших признаков вчерашнего перепития. После прохладного душа и традиционной чашки кавы настроение было приподнятое, хотелось свершить что-нибудь этакое, поэтому я просто позвонил Орани, которая тут же ответила.

— Здравствуй, любимая!

— Здравствуй, любовь моя, — зазвенел хрустальным колокольчиком ее голос. — Как ты? Я за тебя боюсь!

— Не бойся, маленькая, у меня все замечательно, рядом братья, вокруг друзья, вместе мы любого врага заборем! — впрочем, полной уверенности в этом у меня не было. Здесь четыре сотни легионеров, плюс воины трех дружественных племен, да только против нас несколько тысяч южных варваров, численный перевес чуть не десять к одному. Таким стадом можно и мамонта затоптать.

— Ты меня не обманываешь? — в ее голосе зазвучало подозрение.

— Хочешь поклянусь?

— Не надо. Каймар говорит, что клясться — это плохо.

— Да, шаман ваш — очень умный и мудрый человек. Тогда просто поверь мне. Я в порядке, все братья в сборе, мы сейчас за крепкими стенами, через них ни один враг не проберется. Лучше расскажи, что у тебя происходит, чем ты живешь сейчас?

— Места себе без тебя не нахожу. Вот занялась разведением лошадей, чтобы хоть как-то отвлечься, — ответила Орани и с легкой обидой в голосе добавила: —Отцу твоя идея понравилась, только у него своих дел полно, вот он на меня все и спихнул, стоило его попросить об этом!

— Узнаю Сэфа Красную Стрелу, — засмеялся я. — Этого можно было ожидать. В жизни всегда так, стоит вылезти с инициативой, как тебе тут же ее и поручат исполнять. Но ты ведь справляешься?

— А что мне еще остается, — обреченно сказала любимая, — раз взялась, надо делать, причем делать хорошо. Ужас, сколько всего приходится учить, ведь раньше казалось, что коневодство — это так просто. Знай, выпасай, да койотов с волками отгоняй. А тут и это учти, и то, да еще и спрос на породы лошадей прикинь заранее. И своих спросить как-то стыдно. Хорошо, что твой брат Хармин сейчас здесь, он такой умный и столько всего знает! А вот и он идет!

— Любимая, позови, пожалуйста, брата, — попросил я Орани, неплохо бы выяснить, какая нелегкая занесла орков на другую сторону хребта. В амулете послышались приглушенный шум, после чего раздался голос Хармина.

— Здорово, брат!

— И тебе не болеть, Длинное Копье! — ответил я. — Как ты там оказался, если не секрет?

— Да какой тут секрет? Договариваемся о совместной охране перевалов и патрулировании дорог, вот меня и прислали, как главного по военной части.