Заявление мужчины вызвало ещё больше вопросов. Зачем я мог кому-то понадобиться? Да ещё и настолько, чтобы была необходимость меня похищать. Тем более, чем вообще я могу быть полезен империи? Может дело в моей способности? Но как я уже узнал, дары, как правило, сохраняются в секрете и лишь в редких случаях раскрываются. Например, как в случае с Мариной. Её способность во многом повлияла на выбор будущей профессии, а в университете к ней было особое отношение.

Хотя кто знает, как работает тайная полиция. Может, удалось схватить какого-то шпиона, и мне предстоит провести допрос. Нет, я совершенно не против помочь, но можно ведь было попросить, а не насильно заталкивать в машину.

Кое-как разобравшись в своих мыслях, я принялся изучать обстановку вокруг.

Если мужчина заговорил об империи, значит это должностные лица.

Место рядом с водителем только в России считается начальственным, а в других странах здесь обычно сидит либо референт, либо телохранитель. В последние годы, насколько знаю, ситуация изменилась, но в силовых структурах до сих пор принято, чтобы начальник (если уровень не выше майорского), сидел впереди. Оно и похоже, что здесь сидит начальник, но невысокого уровня. По крайней мере, вряд ли кто-то из амбалов зажавших меня с двух сторон, тянет на главного.

Я вдруг усмехнулся, вспомнив, как когда-то, будучи подростком, фантазировал что буду предпринимать если на меня вот так кто-то нападёт. В художественных романах всё обычно выглядело просто — я бы ловко ударил в челюсть одного, поставил подножку третьему, а на деле, даже опомниться не успел. Теперь сижу тихонечко, словно кролик и не дергаюсь. И это несмотря на короткий боевой опыт. В рукопашную я, конечно, не ходил, но всё равно, не совсем салага.

Автомобиль проехал по Невскому, свернул на Литейный, а потом, проехав минут пять, опять свернул. Название улиц я прочитать не успел, но память и без того помогала ориентироваться. Вот здесь церковь святой Анны, значит, Кирочная. Когда-то думал, что в честь Сергея Мироновича, а она в честь кирхи. Едем дальше… Слева в мое время была станция метро «Чернышевская», но здесь ее нет, да и будет ли когда-нибудь?

Пока проезжали вдоль ограды Таврического сада, подумал о том, что самое хреновое, что мне не завязали глаза. Если меня схватили вот так, против воли и неожиданно, значит хотели провернуть всё без свидетелей. А если так… К тому же дело государственной важности…

У меня засосало под ложечкой.

Стоит ли опастаться того, что живым меня выпускать не собираются?

Мужчины, сидящие в машине молчали, а мне вот тоже было отчего-то не до разговоров.

Да уж.

Не успел оказаться в другом мире, как меня снова настигло неизвестно что.

Меня вдруг охватило нервное веселье. Глядя на прутья ограды, я продекламировал:

Один из моих похитителей сразу же подхватил:

— Михалыч, ты чего это? — обернулся к «левому» тот, кто сидел на переднем сиденье. — Молодой человек нервничает, можно понять, а ты?

— Виноват, господин ротмистр, — сконфузился «левый». — Я дочке только вчера эти стишки читал.

Я даже обиделся за Корнея Чуковского. Ишь, стишки. Но хорошо, что создатель «Мойдодыра» и «Мухи-цокотухи» живет и пишет. Зато получил новую информацию.

Теперь точно можно утверждать, что похитили меня представители какой-то военной или военизированной структуры. Ротмистр. Где это звание использовалось? У кавалеристов, в жандармерии и в полиции. Чин, соответствующий капитану, а здешний капитан, если не ошибаюсь, это по-нашему майор. Крепкий дядька на переднем сиденье на кавалериста не похож. Значит, либо он жандарм, либо полицейский. Ротмистр жандармерии или полиции — это уже немало.

Может и правда, к допросу преступника привлекут?

Впрочем, силовики, в моей реальности, бывали и «оборотнями» в погонах, а почему бы таковым не оказаться и здесь? Может это похищение? Вдруг здесь какие-то дела отца замешаны. А я ведь так толком и не узнал, чем зарабатывает на хлебушек (с маслом и ветчиной) мой родитель.

Пока я думал, машина въехала в какой-то дворик. Михалыч, не дожидаясь приказа, выскочил из машины и придержал дверцу, выпуская меня под вечернее небо. При этом, счастливый отец маленькой дочки, скрупулёзно контролировал каждое моё движение.

— Думаете, я побегу? — хмыкнул я.

Ни Михалыч, ни остальные похитители ответом меня не удостоили, а ведь у меня и на самом деле мелькнула мысль — принять низкий старт и рвануть. Но смысл бежать и далеко ли я убегу? Вон, неподалеку какой-то тип в коротенькой куртке изображает случайного прохожего, остановившегося покурить. А может это и на самом деле случайный прохожий, а у меня уже мания преследования? Да тут и без маний всё не радужно, меня ведь у самого дома приняли.

— Прошу вас следовать за мной, — суховато предложил ротмистр, шагнув в сторону подъезда самого обычного дома.

Мы поднялись на третий этаж по широкой лестнице застланной ковровой дорожкой. Ротмистр нажал на кнопку звонка, дверь тут же открылась и нас встретил некий субъект — с жиденькой бороденкой, всколоченный, в жилетке, наброшенной на не очень чистую рубаху. Не то либеральный интеллигент, не то свободный художник. Вот только глаза у него слишком цепкие. Такие бывают либо у тех, кто долго просидел в тюрьме, либо наоборот — у тех, кто сажает в тюрьму.

— Доложите, что гость прибыл, — сообщил ротмистр.

«Художник» посторонился, пропуская в конспиративную квартиру (а что же это еще могло быть?) и меня, и мое сопровождение.

— Пропустите Павла Алексеевича, — донеслось из глубины квартиры.

— Сей момент, ваше высокопревосходительство, — откликнулся «художник» и, улыбнувшись мне золотой «фиксой», попросил. — Будьте так любезны, молодой человек, поднимите руки.

— Чистый он, — вступился ротмистр, но «художник» лишь отмахнулся:

— Порядок есть порядок.

Я не стал спорить, послушно подняв руки и меня начали ощупывать. Обшарили рукава, карманы, пояс, задрали брючины. Странно только, что не проверили за спиной. А ведь я свободно мог засунуть пистолет сзади, а не спереди. И под мышками тоже не проверили. Надо запомнить, вдруг пригодится. Уж если меня ждет Высокопревосходительство, так посетителя положено, как следует, ошмонать. Или обшмонать? Не помню, как правильно. А здесь такие проколы.

Высокопревосходительствами именовались чины первого и второго классов по Табели о рангах. Второй класс Табеля — это либо генерал-лейтенант (генералов-полковников в царской армии не было) либо генерал рода войск — инфантерии там, артиллерии, или действительный тайный советник. Вряд ли адмирал. Первый класс — это канцлер либо генерал-фельдмаршал. Да, были ещё генерал-адмиралы, из великих князьёв. Но я не та птица, чтобы меня ловили чины первого класса.

Впрочем, для недоучившегося студента и второй класс будет слишком жирно. Если задействована фигура такого класса и это не спектакль, значит, это точно не банальное похищение с целью выкупа. И уж это никак не связано с какой-нибудь антиправительственной деятельностью моего, скажем так, реципиента. Если Павел замешан в какой-нибудь крамоле, то хватило бы и участкового инспектора.

Убедившись, что я действительно «чист», бородатый указал мне рукой в сторону длинного, словно вагон, коридора:

— Прошу вас, молодой человек.