Формально, я не подчинялся военному командованию, на практике же проще было сразу примкнуть к подразделению в качестве неофициального взводного медика, что я и сделал. Оно массу проблем снимает, начиная от охраны и кончая логистикой.

В общем, не зря прошло тут время.

Почему похмелье? Да потому, что завтра мы отбываем обратно на Большую Землю, Ярославу неделю назад дали заслуженные капитанские погоны, а еще прибыла, наконец, посылка из Луивилла с грузом бурбона с винокурни дяди Бена, старого друга нашей семьи. Пятилитровый бочонок пятнадцатилетней выдержки и десяток литровых бутылок. Прибыла посылка с полугодичным опозданием, я уж и ждать перестал, думал, потеряли ее. И без того отвратительная логистика с этим дурацким коронавирусом стала еще хуже. Оставлять божественный продукт на африканской земле было бы кощунством, вот мы и расслабились, хоть нам и помогал весь взвод Домбровского, все равно я изрядно перебрал.

— Долго еще ехать будем? — хлопнув водителя по плечу, уже на английском спросил я водителя.

— Полтора часа примерно.

Долго. Надо бы чем-то заняться, в принципе, я умею ждать, но с похмелья этот скилл отказывается нормально функционировать. Ладно, чуть переберу барахло в рюкзаке, да разложу его поудобнее.

Отодвинул в сторону висящий на трехточечном ремне автомат Хеклер-Кох 416, выдвинул из-под лавки рюкзак и начал вынимать из него всякое разное сувенирное, резные фигурки из дерева и бронзовую утварь, начал перекладывать. Все уложилось как надо, только купленный вчера на базаре сувенир никак не хотел укладываться как надо. Хрен с ним, переложу в карман рюкзака.

Интереса ради, развернул бумагу, в которую был завернут этот кусок металла и начал его разглядывать, вчера как-то не до этого было.

Забавная штукенция. Фигурка какого-то клыкастого бибизяна размером с пачку сигарет, только чуть длиннее, явно из бронзы отлит. Вся спина фигурки усеяна ни на что не похожим то ли орнаментом, то ли письменами. На груди у фигурки был откровенно несимметричный сильно выступающий ромб, внутри которого что-то явно было изображено, но грязь или окисел не давали разглядеть, что именно. Повертел в руках, поглядел с разных сторон, попробовал оттереть грязь рукой в перчатке, вдруг палец резко кольнуло разрядом статического электричества. Да ну нафиг, какая статика пробьет сквозь кевлар перчатки? Показалось, что по металлу пробежало мерцание, а глаза фигурки вспыхнули ярким светом.

Тут наш автомобиль подпрыгнул на колдобине, блик солнца попал в глаза, ослепив на секунду, когда же я проморгался, никаких световых эффектов уже не было. Привиделось с похмелья?

Из любопытства начал снова тереть фигурку, снова будто искра статики ударила в палец сквозь перчатку, и снова будто замерцал металл.

Вдруг ожило радио, Ярослав взял наушник, прислушался и скомандовал: — Боеготовность!

Солдаты дружно дослали патроны в патронники своих автоматов, сидящий напротив меня Барт вскочил к пулемету на вертлюге и взвел его.

Пару минут ничего не происходило, затем впереди раздался громкий хлопок, мы резко затормозили. С передовой машины посыпались солдаты, занимая оборону. Поганое тут место, вокруг дороги низкорослые кусты, хоть за ними потенциальному врагу и не спрятаться, но и проехать сквозь них проблема, застрять можно. Только по дороге и получается ехать.

Внезапно на холмике в сотне метров от дороги вспухло облако пыли, от которого, оставляя за собой тонкий дымный след, полетел гранатометный выстрел, как будто прямо мне в лицо. Я только и мог, что смотреть, как граната приближается к машине, казалось, это длится вечность. И только в последний момент я понял, что летит она все-таки не в меня, а куда-то в район двигателя. Резкий удар, палец снова кольнуло искрой из фигурки (удивительно, что я вообще это заметил), ослепительная вспышка, потом свет в глазах выключился.

Не знаю, сколько я пролежал в отключке, но вряд ли долго, тело не успело затечь, а поза была крайне неудобная. Меня скинуло с лавки животом на рюкзак, пластина бронежилета при этом краем уперлась слева в ребра. Сразу сработали вбитые Домбровским рефлексы, с рюкзака я перекатился на бок на пол машины, укрываясь за бортами.

Проклятье, не видно, что происходит снаружи. Подозрительно, что снаружи не доносятся никакие звуки, только оторванный кусок тента шуршит и хлопает на ветру. И куда делось солнце, что еще минуту назад слепило глаза? Оно есть, но светит с другой стороны, причем поднялось гораздо выше.

Между водительским и командирским сидениями застряло тело Берта, водителя. Он был очевидно и безвозвратно мертв, не живут с такими черепно-мозговыми травмами, осколком ему снесло кусок черепа, мозги наружу.

Как же страшно выглядывать поверх борта! Понимаю, что тонкий металл борта машины не остановит не то, что пулю любимого африканскими бандитами автомата Калашникова, но и даже мягкую свинцовую из охотничьего ружья, но пока меня не видно, по мне и стрелять, наверное, не будут. Впрочем, могут превентивно перекрестить машину парой очередей, тут мне и конец. Тихо и аккуратно подполз к откинутому заднему борту, стараясь не высовываться. Тут меня ждали новые открытия. Метрах в тридцати сзади от машины со стороны правого борта высилась каменная стена. Капитальная такая, высокая, как у средневекового замка где-нибудь в Германии, пусть и сильно обветшавшая. Вид стены совершенно не вязался с африканским пейзажем, по которому мы ехали несколько минут назад.

Кстати, куда делись остальные «мы»? Еще раз оглянулся на тело Берта, кровь еще стекала с него на сидения и на пол, то есть, в отключке я пролежал совсем недолго. Не вытекает из покойников кровь в заметных количествах, когда сердце не работает, уж это я точно знаю.

Снова взгляд по сторонам наружу, противника не видно и не слышно, но лучше тут не рассиживаться, машину точно перетрясут, хотя бы, на предмет затрофеить оружие и боеприпасы.

Что делать? Страшно-то как, аж трясет всего.

Вот угораздило же влипнуть! Да, у меня есть оружие, боекомплект, бронежилет с каской и прочее, да толку-то? Я же не военный. Стрелять умею, попадать тоже, соображаю, как действовать в составе подразделения, но чтобы в одиночку отбиваться от врагов?

Так, у меня же еще рация есть! Вынул рацию из подсумка, включил. Рация заработала, но в какие каналы ни тыкал, везде была тишина, только слабый фоновый шум.

Отлично, я еще и без связи.

Надо на что-то решаться. Все вокруг заросло травой высотой примерно по колено, спрятаться в ней невозможно. Между машиной и стеной идет то ли промоина, то ли овражек, то ли остатки рва, там можно занять позицию и попробовать понять, что делать дальше.

На счет три. Дальше нельзя тянуть.

Раз, два, пошел!

Вылетел из кузова джипа и рванул к овражку. На последнем метре споткнулся и влетел в укрытие уже кувырком, заучено отставив автомат в сторону на вытянутой руке, чтобы и его не побить, и самому не побиться. Больно треснулся каской о камень, но тут же перевернулся и занял позицию лицом к машине, заодно оглядываясь по сторонам.

Что за чертовщина?!

Где я?

Машина стояла, покосившись на левое переднее колесо, примерно в центре очень древнего строения, от которого только одна стена прилично сохранилась, та самая, что позади меня, остальные стены частью обвалились, частью торчали из земли. Так или иначе, когда-то давно здесь было здоровенное здание или крепость примерно квадратной формы, где-то метров сто на сто, я же сам находился в натуральном овражке, по дну которого протекал почти пересохший ручеек. Врагов видно не было, слышно тоже не было. А еще это сильно не похоже на Мали. Не та растительность, не та почва, не тот воздух. Куда же меня занесло?

Проверил амуницию. Бронежилет цел, каска на голове, противоосколочные очки на резинке никуда с каски не делись, даже не треснули от недавнего столкновения с камнем. Рация на месте, правда толку от нее сейчас, полупустая фляга на месте, малая аптечка на поясе слева, ИПП в кармане на правой голени, в подсумках четыре автоматных магазина и два пистолетных. Пистолет в кобуре на бедре. Нож в ножнах на груди. Даже две гранаты в подсумках.