— Клянусь всеми предками, я пущу в ход сталь, — прошипел он. — Дотронешься до девушки — умрешь.

Демос добрался до Матти. Юная аристократка дрожала, не в силах произнести ни слова, но канцлер понял, что она его узнала.

— Леди Матильда, я вытащу вас отсюда. Идти сможете?

Матти содрогнулась, закатила глаза и обмякла на руках у Демоса.

«Прекрасно, черт возьми. Давно я не носил женщин на руках. Какой романтичный повод, с ума сойти».

Только сейчас он заметил, что по бедрам девушки струилась кровь.

«Невеста Гилленаева, как же. А Гилленай-то у нас рогоносец, оказывается».

— О, нас почтил сам Горелый лорд! — Поднявшись с Мати на руках, Демос столкнулся с Альбумусом.

Деватон выпрямился.

— Не тратьте время, вашими проповедями я не проникся.

— Эта девушка отныне — наша сестра. Она сама пришла к нам. Мы не позволим отнять ее у нас.

«Разумеется! Потому что вам нужен пример раскаявшейся дворянки, чтобы обратить в свою ересь других вельмож. Только черта с два я вам позволю».

— Убирайтесь с дороги, брат Альбумус. Сегодня я видел достаточно, чтобы отдать приказ убить вас всех. Однако обещаю не делать этого, если вы позволите мне передать девушку родителям. Леди ранена, и ей нужен уход. С вами разберёмся позже, хотя разговаривать нам не о чем.

Альбумус криво улыбнулся и принялся с любопытством рассматривать бугристое лицо Демоса. Монах вообще его не боялся. Либо не осознавал, какой властью на самом деле обладал Демос.

«И правда безумен».

— А вы, как вижу, не лишены остатком благородства, — заметил еретик. — Сложно оставаться праведником, будучи канцлером, но, быть может, вы еще не потеряны для бога?

— Судить ему. Потом разберемся.

— Как бы не стало слишком поздно для разбирательств, — улыбка монаха стала еще шире. — Но сегодня я тоже увидел достаточно интересного, милорд канцлер. Мне тоже нужно это обдумать. — Альбумус отступил в сторону. — Я разрешаю вам увести нашу сестру. Пока что. В конце концов, она уже наша, и жизнь ее отныне лишь в божьих руках. А с вами, милорд канцлер, мы обязательно увидимся снова. Очень скоро.

— Благодарю за предупреждение, — процедил Демос.

— О нет. Мы как раз явимся без него. — Монах жестом велел толпе расступиться. Начавшие приходить в себя люди обескураженно оглядывались по сторонам, удивленно пялились на лохмотья, в которые превратилась их одежда. — Я приду спросить, согласитесь ли вы стать одним из нас, ваша светлость. И за мной будет много людей, много ваших подданных, которые захотят это узнать. И вам придется дать ответ перед всеми.

— Это угроза? — вкрадчиво спросил канцлер. — Вы всерьёз думаете, что можете запугивать члена Регентского совета без последствий?

Альбумус весело рассмеялся, словно Демос рассказал уморительную шутку.

— А вы всерьёз думаете, что в скором времени этот ваш пост еще будет что-то значить? — всхлипнув от смеха, спросил он.

«Безнадежен. И очень опасен».

— Прощайте.

Демос смерил Альбумуса мрачным взглядом, поудобнее подхватил Матильду и, ни слова не говоря, вышел прочь из залы.

— До встречи, ваша светлость, — донеслось ему вслед, а затем зал снова наполнился пением гимнов.

Выйдя на воздух, канцлер едва не рухнул на землю — Ихраз вовремя подскочил и успел подхватить так и не пришедшую в создание Матильду.

— Глупая девчонка! — в сердцах выругался Демос.

— Наверняка она наслушалась от слуг о проповедях, — предположил энниец. — Испугалась, что чума и правда может быть господней карой. Неокрепший юный ум, ужас происходящего…

— Да, пожалуй. Матти всегда была набожной. — Демос аккуратно укутал израненную девушку в свой плащ, но, поразмыслив, сорвал его. — Все в карантин, даже я. Отсидимся несколько дней и узнаем, не подхватили ли хворь.

«С учетом того, что там творилось, не удивлюсь, обнаружив у себя россыпь бубонов через пару дней».

— Конечно.

— Одежду сожжем, когда доберемся. Всю. Я выдам деньги на новую.

«Если все обойдется».

Ихраз переглянулся с охранниками. Те лишь пожали плечами.

— Мы знали, на что шли, — сухо сказал один из них. — Лучше поторопиться, ваша светлость.

Демос кивнул. Они вышли из Развалин и направились к мосту. Ихраз нес Матти, охрана, как обычно, держалась на несколько шагов позади. Напоследок Демос обернулся и несколько мгновений рассматривал место, где случился этот кошмар. Хотел запомнить, впечатать в память все, чему был свидетелем, чтобы в момент слабости вспоминать, с чем на самом деле сражался.

«Ты говоришь, что очищаешь души, но на деле сам их забираешь. Ранишь, калечишь, играешь с ними. Похищаешь сердца и заставляешь себе служить. Ты знаешь, как сделать так, чтобы твое воинство росло. И ты уже считаешь себя хозяином этого города. Но я придумаю, как тебя остановить. Из нас двоих править Миссоленом будет лишь один».

Через три дня Демосу сообщили, что опороченная Матильда Энно умерла от чумы прямо в карантине.

Симуз метался по залу с мозаичной картой. Он провел здесь три дня без связи с внешним миром, успел изучить каждый стык плотно подогнанных каменных плит на полу, каждую шероховатость песчаниковых стен, каждую щель, откуда ночами в залу пробирался сквозняк. Самообладание его покинуло. Три дня он маялся от неизвестности, не зная, что и думать.

Десари долго кричала, в ее покои ворвались слуги, и все, что случилось потом, произошло слишком быстро. Поднялся переполох, тут же послали за Магистром, сорвали того с приема. Артанну, так и не пришедшую в чувство, перенесли на гостевую половину дворца, а Симуза отправили сюда. До выяснения обстоятельств, так они сказали. Теперь он, несуществующий человек с несуществующим именем, отсиживался в несуществующей комнате и гадал, что будет дальше.

Что же тогда все-таки сделала Артанна? Как себя чувствует Десари? Как отреагирует Эсмий?

Эмиссар догадывался, но ответы ему не нравились.

В зал прокрадывались сумерки. Краски мозаичного панно на стене побледнели, тени от предметов расползлись, света стало мучительно не хватать. Симуз провел пятерней по отросшим почти до плеч медным волосам, плеснул воды в ладонь и кое-как умыл лицо.

Двери открылись. Эмиссар обернулся на звук и, увидев Магистра, застыл в нерешительности. Стоит ли все еще кланяться ему после того неуважения, которое он проявил? Есть ли смысл поддерживать фальшивую учтивость, когда все и так очевидно?

— Пусть нам не мешают, — сказал Магистр, и двери тотчас затворились.

Осунувшееся лицо Эсмия сохраняло невозмутимое выражение, но Симуз знал, как обманчива его мимика. Магистр был в домашних туфлях и халате: значит, какие-то новости выдернули его из вечерней рутины, и новости эти были неординарными, раз привели его сюда.

Эмиссар не произнес ни слова — все еще не мог понять, как вести себя с господином. Но Эсмий сам облегчил задачу.

— Во всем, что не касается работы, ты идиот и обманщик, Симуз Джеридас, — устало заявил он, подойдя к заваленному свитками столу. — Но это давно было мне известно. Я все ожидал, когда ты выкинешь очередной фокус. Однако о Десари и твоем поступке поговорим позже. Сначала дело. Это срочно.

Магистр жестом велел ему сесть рядом, вытащил из-за пазухи еще один свиток — Симуз заметил сломанную печать — и протянул слуге.

— Пришло только что, — добавил он. — По твоей части. Ознакомься.

— Хариз? — удивился эмиссар, узнав почерк давнего сослуживца. — Я ждал новостей из Ваг Рана гораздо позже.

— Медлить было нельзя, сам поймешь. Читай внимательно. С этим письмом связана твоя дальнейшая судьба.

Симуза передернуло, и он поднес свиток ближе к свече. Становилось понятно, к чему клонил господин. Он углубился в чтение, стараясь не думать о Харизе. В прошлый раз, когда Симуз попал в Рантай-Толл и отсиживался у товарища, он обещал вытащить его с чужбины, клялся уговорить Магистра вернуть Хариза с семьей в Эннию. Слишком долго он прожил в Рантай-Толле. Но теперь обещание выполнить не получится — Симуз потерял остатки влияния на ситуацию. Чего бы он ни попросил, Эсмий сделает все наоборот просто ему назло.