— И откуда вы это знаете, — спросил я настороженно.

Неужели утечка?

— Да я в кабинете у себя записку нашёл от некоего Чайкина, — он снова рассмеялся, — моего бывшего научного руководителя. Он просил у меня за что-то прощения, а я не сразу понял за что. Оказалось, он решил раздать кристаллы нашим врагам и стащил одну из последних разработок, особенно мощный, под номером 716.

Даже ему записку написал. Тогда ещё более странно, что он украл всего один кристалл, — подумал я. Надо проверить внимательно, нет ли других пропаж, а то вдруг пропустили. Нашли только один факт пропажи, а из другого сейфа, быть может, он ещё утащил, а искать уже и перестали.

— Я что предлагаю, — продолжил Громов. — Не надо его искать. Давайте просто активируем, да устроим хорошую взбучку воришкам. А я заодно протестирую затухание мощности при максимальной дальности активатора.

— Постойте, Иосиф. Не знаю, как вас по отчеству, — забеспокоился я. — Кристалл сейчас находится не в Бельгии, а в бельгийском посольстве в центре Санкт-Петербурга. И если по вашей милости разнесёт половину города, я вас точно награждать не стану.

— Всё, всё, — тут же опомнился учёный. — Тогда жду ваше указание, как поступить.

Я призадумался. Учёный назвал номер кристалла и говорит, что можно активировать его на дальнем расстоянии.

— Слушайте, Иосиф, а сможете ли вы отследить этот кристалл и понять его точное местоположение, раз уж вы можете удалённо его активировать?

— К сожалению, нет. Только разрушать и научились, Ваше императорское величество, — хмыкнул он.

— А в Бельгии вы, при случае, сможете его активировать, — спросил я?

— Да хоть в Мексике, — хмыкнул Громов.

— Отлично, — пробормотал я. — Я свяжусь с вами попозже. Вы, господин Громов, можете считать, что вам пожалован чин надворного советника, — произнёс я, и тут же повесил трубку.

А затем подумал: вот ведь, а я собирался его разжаловать, но теперь повышаю.

Снова сняв трубку, я приказал секретарю передать Владимиру Викторовичу отбой по операции, и что предпринимать ничего не надо, мол, тот всё поймёт.

Следом попросил соединить меня с Пылаевым.

— Аристарх Валерьевич, — обратился я к министру иностранных дел. — Есть одно важное дело, не терпящее отлагательств, поэтому прошу выслушать меня внимательно и приготовиться писать.

Пылаев, поздоровавшись со мной, тут же вооружился письменными инструментами, судя по трескучему шуму в трубке, а следом сказал:

— Готов, ваше императорское величество.

— Записывайте, нужно связаться с послом Бельгии. Передайте ему следующее послание: Мы знаем, что вы у нас похитили погодный кристалл, способный вызывать бурю. Подумав, мы решили даже не объявлять вам ноту протеста, нам нужен только похититель. Более того, вместо этого мы, решили преподнести этот кристалл в качестве подарка вашему королю. Мы понимаем, что у вас маленькое государство и врагов у вас хватает, и неплохо бы иметь аргумент против сильных соседей, что могут однажды решить напасть на вас. Мы не возражаем. Более того, готовы поддерживать ваше право на самозащиту. Но главное условие — не передавать кристалл третьим лицам, и не использовать против нас. Мы ждём выдачи Нелидова. Вы записали? — спросил я.

Пылаев, казалось, потерял дар речи.

— Записал, — заикаясь, пробормотал он. Очевидно, понимал всю серьёзность послания, но возразить он ничего не мог, ведь государь приказал, министр выполнил.

Я тут же положил трубку и пробормотал:

— А если бельгийцы не поймут намёков, то мы на их территории тот кристалл и активируем.

Громов сказал, что этот маяк повышенной мощности, думаю, Бельгию хорошо потреплет.

Теперь главный вопрос: как теперь сделать так, чтобы каждое из государств-соседей тоже ловко нас облапошили и похитили по одному кристаллу и для себя тоже?

Перечень штампов для попаданцев и тех «нововведений», что они вводят в историческую реальность, созданную фантазией писателей с сайта Автор Тудей, довольно прост. Исполнить репертуар Высоцкого, изобрести «промежуточный» патрон и убить Никиту Хрущева. Да, ещё создать командирскую башенку для танка.

Где в этом мире обретается Хрущев, я даже не выяснял — на кой он мне нужен? Нет, я-то знаю, кем он был в моем мире, и что этакое сотворил, но убивать человека за то, что совершил в параллельном пространстве — нелепо. Вон, я даже Власова не стал приказывать расстрелять, а хотелось. Вот Виктора Ларионова, если поймаем, так и повесим, он заслужил точно.

Петь песни Владимира Семеновича Высоцкого? Так я и на гитаре-то играть не умею, да и пора для бардовской песни ещё не пришла. Про командирскую башенку вообще молчу, потому что на фиг она не нужна на танке, а «промежуточный» патрон появится сам, когда будет создано соответствующее оружие. Или наоборот — сначала патрон, а потом уже и оружие. Вон, студент Технологического института Калашников уже автомат до ума доводит. Вот пусть он и патрон к нему сразу же придумывает соответствующий. В общем, не стоит раньше времени подстегивать инженерную мысль, пусть сама дозреет.

Но в этом перечне я кое-что упустил. А вот это «кое-что», на сегодняшний день самое важное для попаданца, ставшего не просто императором, но и Верховным главнокомандующим, от которого зависит и жизнь, и здоровье миллионов солдат. А ещё — снабжение солдата. Итак, еще одна задача для попаданца — запустить производство кирзовых сапог в промышленном масштабе.

— Ваше величество, ну куда же это годится? — едва ли не ревел мой верный камердинер Трофим, потрясая парой новеньких сапог. Постучав одним сапогом о другой, верный слуга государев (имевший, кстати, по Табелю о рангах чин, равный младшему офицеру) и продемонстрировав, что при ударе каблука о каблук доносится стук, словно по мерзлой земле, в сердцах сказал: — Это же не кожа, а дерево! У нас что, государю императору больше ходить не в чем? Что люди-то скажут? Да таким сапогом мужика можно убить! Да как я их чистить-то стану? Их же никакой крем не берет!

Я только хмыкнул и, приняв из рук Трофима пару обуви, поставил их рядом с собой и принялся снимать свои хромовые. Или яловые? Я ведь так до сих пор и не удосужился выяснить — из какого такого зверя сделаны мои сапоги, и как их правильно именовать. Ну сапоги. Ну кожаные. Привыкать, кстати, в этом мире к ним пришлось не меньше, чем к безопасной бритве и отсутствию таких удобных вещей, как молния на брюках. У себя-то я носил либо кроссовки, либо полуботинки, а по зимней поре — полусапожки на меху. В армии, понятное дело, были берсы.

Когда я отправился на срочную службу, родители, приехавшие меня навестить, охали и ахали. Мама, потому что ей казалось, что любимому сыночку неудобно таскать тяжеленные «ботинки» (матушка — человек гражданский, ей можно так берцы называть!), а отец, некогда отправленный на два года «срочки» прямо после первого курса института (в его времени отсрочек для студентов не было, отменили), только качал головой и говорил, что в его бытность, таскали кирзовые сапоги и не вякали, что им тяжело. Сам он за два года три пары износил. А нынче солдату лафа — берцы, а к ним еще и носки. Фу… носки для солдата! И что за армия такая, если солдат не умеет накручивать портянки? Вот, когда он был в учебке, замкомвзвода сержант Касьяненко обучил их наматывать портянки с одного раза. Или со второго, когда после часа строевой, кое у кого на ногах образовались кровавые мозоли. Тогда уж сами учились. Хочешь иметь здоровые ноги — крути портянки правильно.

Еще отец говорил, что отслужив год и став «черпаком», солдат имел право носить вместо кирзовых сапог кожаные, равно как вместо «деревянного» ремня тоже обзавестись кожаным. Имел право — это сильно сказано, это только в солдатской жизни такие правила были, а не в уставе. Командование, разумеется, бдительно следило, чтобы «черпаки» и «деды» носили строго уставные вещи, но все равно — кожаные сапоги никуда не делись. Правда, про себя он говорил, что носил «кирзу» и «деревянный» ремень до самого дембеля, потому что ему не хотелось выпендриваться. Как я думаю, у отца это тоже был элемент выпендрежа — мол, я уже «дедушка», а ношу все тоже самое, что и «молодые». А вот что осталось у бати после службы на всю жизнь, так это его «уставная» стрижка под «канадку». Ну, это еще ладно. Мой дядюшка со стороны матери, отслуживший три года в ВМФ, всю жизнь носил вместо маек и футболок тельняшки. Супруга замучилась просить родных и знакомых, чтобы те привозили ее мужу «тельники».