— Уговорил, — сказал, чуть подумав, Лютте. — Беру этот, как ты его обозвал, аспиратор и шесть шлангов в запас. Как раз тринадцать талеров выходит.

Тут вернулся Харен, стараясь держаться от начальства на безопасном расстоянии, вручил мне четыре орочьих сонных амулета, я же взамен вытащил из ящика и выложил на откидную койку четыре футляра со сшивателями внутри. Лютте открыл каждый футляр, проверил комплектацию и закрыл, разглядывая мой логотип на крышке. Не мудрствуя, я один в один передрал грифона с логотипа Ругера, заменив только надпись. Красиво получилось, стильно. Футляр из красного дерева, сверху бронзовый грифон и надпись «ван Хар». Возьмешь в руки, и сразу понимаешь, за что такую кучу денег отваливаешь. Все остальные изделия также щеголяли бронзовыми грифонами.

— Харен, тащи их в санчасть, — приказал Лютте и, обращаясь ко мне, — пошли к майору об остальном договариваться.

Майор был откровенно расстроен. Буквально час назад он раскатал губу на три сотни золотых, явно намереваясь зажучить хотя бы полсотни монет себе в кармен, а тут такой облом, нарисовалась медицина, что и увела всю эту кучу звонкого металла из-под носа. Главное, и не возразишь ничего, сам дал добро на выплату натурой, да и артефакты мои сплошь нужные и полезные, Лютте не даст соврать. Скроив кислую рожу, Ассен вытащил перо и подписал поданный батальонным лекарем список, хлопнув по документу личной печатью.

— Майк, зайди, как только разберетесь с этим всем, — попросил майор. Мы с Лютте отдали воинское приветствие и отправились обратно на стоянку к фургону.

По дороге лекарь остановил марширующее мимо отделение и мобилизовал легионеров переносить приобретения в санчасть. Собственно, там хватило бы и половины народа, но у меня еще две бочки и ящик закуски для майора припасены, не самому же их таскать?

Я выдал по списку все заказанное, семеро солдат нагрузились кофрами и мешками, после чего отправилась вслед за Лютте к санчасти, остальных же я придержал.

— Значит так, воины, берете эти два бочонка и тот ящик, после чего доставляете их майору. Боевая задача понятна?

Служивые невнятно закивали головами, пришлось прикрикнуть:

— Не слышу ответа?

— Так точно, господин лейтенант, — почти хором рявкнули легионеры. Впрочем, их можно понять. Самая жара за бортом, солнце почти в зените, а тут какой-то незнакомый лейтенант приказывает тяжести таскать. Но ничего не попишешь, бочонки были водружены на пару носилок, легионеры по двое взялись за их ручки, пятый же легионер, целый сержант, взвалил на плечо ящик, и мы проследовали обратно на охраняемую территорию Легиона. Еще сотня шагов, и мы у начальственной палатки. По указанию денщика груз был занесен внутрь и составлен в углу за загородкой. Сложенные носилки поставили тут же рядом. Выйдя обратно под палящее солнце, я поманил сержанта.

— Что прикажете, господин лейтенант, — спросил тот, приняв положенную по уставу стойку.

— Премию выдать хочу. Держи, — я сунул ему в руку квартовую глиняную бутылку с бурбоном. — Если кто спросит, лейтенант Майк выдал для поправки здоровья. Не забудь с товарищами поделиться.

Я подмигнул офигевшему сержанту и вернулся обратно в тень палатки. Пора окончательно решить все вопросы с Легионом.

— Заходи, Майк, — раздался голос майора из-за полога. Ну, раз приглашают, то зайду.

— Вот ведь шустрый ты жук, — поприветствовал меня Ассен. — Я, понимаешь, планы строю на эти деньги, а ты хлоп — и ни одного медяка, все с медициной сторговал. Нажился, поди?

— Да не без этого, — ответил я, чего уж отпираться, все равно ведь не поверит. — Да только санчасть оборудования нахапала явно на продажу, ну нет у них задач для такого количества тех же мониторов. Так что при правильном подходе вы тоже не в убытке будете.

— Да понял я это уже, — майор по-прежнему хмурился. — Ладно, давай по твоему вопросу. Финансовая часть закрыта, никакие материальные ценности на тебе не числились, так что подписываю я твою отставку. Право носить мундир Легиона за тобой сохраняется, кстати, не забывай только про ветеранский значок, — передо мной на стол лег ромб, покрытый изумрудной и рубиновой эмалью. Майор же размашисто подписал приказ, посыпал бумагу песком, чтобы убрать лишние чернила, стряхнул песок на пол, после чего приложил батальонную печать, полыхнувшую бледной красной вспышкой. Все, я больше не легионер, не лейтенант, да и вообще — лицо сугубо гражданское.

— Там благодарность стоит в прихожей, — намекнул я.

— Благодарность, говоришь? — майор поднялся из-за стола и направился к выходу. — Кстати, называй меня на «ты», субординация больше не про тебя.

— Благодарю, Ассен, — ответил я.

Майор тем временем вышел в прихожую палатки, окинул взглядом бочонки и ящик, после чего вытащил из сапога нож совершенно неуставного вида и в пару отработанных движений сбил с ящика крышку, вдыхая ароматы содержимого. Ну да, колбаса, вяленое мясо и сыр, а то я не помню, что больше всего хотелось съесть, чтобы хоть немного отдохнуть от местной экзотики!

— Хороший подгон, благодарю, — выдал майор, вытащив из ящика вяленый свиной окорок наподобие испанского хамона, — а в бочонках то, о чем я думаю?

— Без понятия, о чем ты думаешь, майор, а в бочонках бурбон, гоню я его у себя в хозяйстве.

— Замечательно, вечером проверим.

— Не забудь до поры сыр закинуть в стазис-ящик, чтобы не поплыл.

— Спасибо, что напомнил, сейчас организую, — Ассен дернул шнур колокольчика, после чего озадачил явившегося денщика. Прежде, чем вернуться обратно в «кабинет», майор вдруг спросил:

— Слушай, можешь в двух словах объяснить, чего наша медицина так в твои игрушки вцепилась? Только человеческим языком, чтобы даже я понял.

— Ты примерно в курсе, чем отличается просто хирург от мага жизни? — майор кивнул, — Резать и шить умеет и тот, и другой. Но видеть состояние организма просто хирург не может. И зарастить рану тоже не может. Вот я и исправляю это дело. Одни мои артефакты позволяют видеть происходящее в теле пациента и поднимать тревогу, если что-то идет не так. Другие артефакты могут сращивать ткани, как будто операцию делает маг жизни. Потому Лютте за это и уцепился.

— Любопытно… — пробормотал майор. — Ладно, до вечера!

— До вечера! — ответил я ему в спину. Впрочем, мне тоже пора по делам.

Как и обещал, Мило проверил все артефарты фургона, обнаружив еще несколько потенциальных проблем, в смысле, реальная проблема была только одна, в защите заднего квадранта плавого борта, но было еще несколько мест, где артефакты могли бы мешать работе друг друга. Объясняя, в чем суть проблем, профессор прочитал целую лекцию, и клянусь, это была самая понятная и полезная лекция из всех, что я когда-либо слушал. Простым и понятным языком Мило объяснял, как и, главное, почему надо делать так, а не иначе. Все подкреплялось массой примеров из жизни, для лучшего закрепления материалов. Кроме того, учитель дал массу советов, как сделать защиту нашей машины еще лучше. В итоге, через три с небольшим часа работы наш бронетранспортер превратился в настоящий танк, пусть и без пушки. Впрочем, лезть напролом через явившуюся с юга орду я бы все равно не рискнул, зачем нарываться, если можно обойти стороной?

Для Мило осмотр и диагностика систем фургона тоже стала своего рода откровением.

— Вот эта сеть здесь зачем, какой у нее функционал? — маг ткнул пальцем в редкую сетку, болтавшуюся на борту фургона.

— Гляди, — я щелкнул переключателем, на бортах откинулись бамбуковые перекладины на кронштейнах, натягивая эту самую сеть в полутора футах от борта. По нитям пробежали слабые сполохи от активации множества мелких воздушных щитов в каждом пересечении нитей. Получилось что-то вроде огромного чешуйчатого доспеха, накинутого на машину. — Простая стрела отскочит, артефактная же разрядится на сетке, не причинив ущерба фургону.

— Любопытная концепция, — маг поскреб пальцами подбородок. — Уже проверял в действии?