Что последнее он помнит до попадания в неистовый и уничтожающий всё на своём пути Хаос? Бодрящий и дразнящий ноздри запах крови, её слегка металлический, но столь желанный вкус? Крики радости на устах своих последователей, подданных и просто тех, чей взор затмили его сладкие речи, с которыми люди и демоны шли в свой последний бой против Света, отстаивая его существование, веру в его силы? Нет.

– Легкий ветерок, обдувающий моё тело, – сам себе ответил Агриель.

Да, ему не было необходимости заковывать самого себя в броню, пусть падший ангел и не ощутил бы её веса. Он легко мог сделать свою кожу настолько крепкой, что пробить её обычным земным оружием не представлялось возможным. А доспехи, которые сумели бы защитить от пылающего меча серафима, либо же от живой искрящейся молнии в руке Зевса никто создать не смог.

– Да, это был последний хороший день, – вновь вслух произнёс Агриель, лицо его застыло, словно превратилось в восковую маску, изображающую мучения, которые испытывает человек при воспоминаниях о самых сложных минутах своей жизни. Мало кто поверит, что такой падший ангел может испытывать что-то вроде мучений. Поверьте, скептики, столько лет балансирования на грани развоплощения в Хаосе сможет открыть ещё больше скрытых талантов у любого, будь ты обычным человеком (хотя Агриель даже представить себе не смог бы, что должен натворить обычный человек, чтобы просуществовать в том месте хотя бы сотню лет. Хотя… Безумный взор Понтия Пилата, который скоро пойдет уже на третье тысячелетие подобного существования всякий раз вызывал что-то, похожее на страх даже у самого Агриеля. Даже сам Хаос не хотел поглотить беднягу, но не рисковал отпустить дальше) или самым заурядным божком.

А ведь иногда удавалось частично, буквально самую капельку вырваться, пробраться в мир живых, выполнить пару пустяковых просьб, которые щедро были оплачены человеческой кровью, разорвать на части оскорбляющих его сектантиков, которые принимали его за мелкого беса, раз пытались вызвать его, зарезав подобранную неподалеку блохастую кошку или, что ещё хуже, какую-нибудь курицу или крысу.

Пару раз он сумел выбраться даже на несколько десятилетий. Не особо Агриель любил вспоминать эти моменты – каждый раз это происходило после того, как Хронос, в очередной раз, тащил очередного упирающегося бога, который натворил что-то совсем неподобающее по меркам сумасшедшего старца (а может быть и совсем молодого юношу. Ходили слухи, что Хронос существует одновременно во всех местах. Это же какая должна быть у него сила, сколько последователей существовало за все эти миллиарды лет?), раз он лично решил бросить его в Хаос, минуя буферную зону.

И каждую секунду нахождения на Земле и в своём подпространстве Агриелю казалось, что всегда прищуренный взор Хроноса, которого очень редко видели без излюбленной лёгкой улыбки (что интересно – губы в улыбке растягивались только с правой стороны лица, и то, совсем чуть-чуть. А левая сторона в такие моменты оставалась почти неподвижной, лишь что-то действительно веселое, по меркам сбрендившего бога, конечно, могло породить настоящую улыбку и даже смех), следит за каждым его шагом, контролирует любое действие и, стоит падшему перейти дозволенную стариком грань, как тот мгновенно явится и так же утащит его прямо в Хаос.

Но даже это не помешало устраивать такое веселье, что церкви, в своё время, даже пришлось создать инквизицию, чтобы каленым мечом и огнем выжечь насажденную Агриелем и ему подобным скверну (Агриелю всегда импонировало то, что, в процессе выжигания скверны, из всех жертв священников те сожгли более восьмидесяти процентов невинных душ).

Но что произошло сейчас? Неужели хватило всего лишь выбора имени в виде ника в этой игре? Если бы всё было так просто, то явно Агриель давным-давно выполз бы из Хаоса и явно не опасался ничего…

Тихий хруст в нескольких метрах позади прервал размышления падшего. Что за наглый смертный мог помешать самому Агриелю дышать свежим воздухом, ощущать и наслаждаться летним ветерком, созерцать красоты Байкала?

Он резко обернулся и увидел нагло пялящегося на него крепкого мужчину лет пятидесяти, который, изображая легкую заинтересованность, слегка склонил голову на левый бок. Ехидство и некоторую отстранённость в его глазах смог бы отметить даже самый невнимательный человек.

Ну да, сами представьте ваше выражение лица, если бы в тайге, километров в сорока от ближайшего жилья, вы бы увидели одетого в дорогущие черные брюки и пиджак молодого весьма красивого парня лет двадцати, в белой рубашке, пусть верхняя пуговица и расстёгнута, а галстук отсутствует? Блестящие туфли тоже, естественно, черного цвета, на которых не было ни пылинки, так же вызывали определенные вопросы.

«Ну и что мне с ним делать?» – несколько отстранённо подумал падший. «Убивать? Не особо и хочется, та и незачем. До сих пор не отошёл, видимо, от Хаоса, раз упускаю такую великолепную возможность позабавиться. А ведь буквально земных лет шестьсот назад я бы проверил этого человека на прочность. Сколько бы внутренних органов я смог бы аккуратно извлечь до тех пор, пока он оставался бы в живых? А сейчас даже не интересно. Эх, ладно, надо обустраиваться вновь в своём подпространстве, а то и территории уже за это время попытались захапать наглые соседи, и, в целом, общее состояние за последнее столетие ухудшилось».

***

Выражение лица мужчины не изменилось после того, как молодой франт пропал, растворившись в черной дымке. Секунд через тридцать его черты лица слегка дернулись и даже сам Агриель бы уже не смог не узнать Хроноса.

– Интересно. Необычно, – вслух произнёс тот. Думать было сложно, для этого надо собрать себя как минимум ещё с двух или трёх измерений. Это слегка тяжело, но, случившееся тут, фактически, обязывает это сделать.

Щелчок пальцев – отстранённость пропала из глаз парня, мозги божества заработали быстрее любого компьютера.

«А ведь я не почувствовал, как падший выбрался из Хаоса. Такое происходит всё чаще и чаще. Неужели виновата эта игра, по поводу которой я совсем недавно стращал наглых мальцов?»

«Надо поставить небольшую метку на том, кто вытянул тебя оттуда, он её и почувствовать не должен… Готово!»

Внезапно парня начало подергивать, из него, как будто выдернули стержень, он упал и затих.

Тихий хрип десять минут спустя сообщил, что обладатель этого тела ещё жив. Опираясь на обе руки, упав несколько раз, но, в итоге, с помощью растущего рядом дерева Хронос сумел подняться на ноги и оперся о тот самый спасительный древесный ствол.

Неимоверная усталость – вот главный бич практически всемогущего бога. Он не мог позволить себе уснуть, дабы восстановить свои внутренние силы.

Остальные боги не понимали и не слышали шёпот Хаоса. Они боялись его, опасались и старались держаться подальше. Все, но не Хронос.

Он понял всемогущество Хаоса, принял его. И Хаос ему ответил, даровал ему силу, с которой справиться не сможет никто.

Но, как говорил один из киноперсонажей (можно приоткрыть небольшую тайну – Хронос большой фанат кино любых жанров): «Чем больше сила, тем больше ответственность».

Хаос призвал Хроноса следить за порядком и равновесием. Он не может существовать без живых существ. Хаос всемогущ, но его поддерживают все живые организмы.

Прошлая попытка отдыха закончилась тем, что боги в своих войнах уничтожили намного более перспективный вид, чем человечество. И ведь он не был агрессивным, мир, дружба, жвачка, как сейчас выражается молодежь…

Хаосу потребовалось невероятное количество сил, чтобы вновь воссоздать разумную жизнь в этой реальности, чему помогал и Хронос. Старые боги были уничтожены, затянуты в бездну разъяренной субстанцией. В первый раз за всё своё существование Хронос ощутил настоящий ужас. Он уже был готов и к тому, что Хаос поглотит его, но тот оставил своего единственного верного последователя в живых.

Уснуть сейчас на несколько тысячелетий - практически полная гарантия уничтожения молодой планеты, а ведь все силы Хаоса были сконцентрированы именно тут. На остальных планетах разумная жизнь появится очень нескоро, поэтому вымирание разумной жизни тут гарантированно приведет к уничтожению этой реальности, чего не хотелось бы ни Хаосу, ни Хроносу.