Около недели несостоявшийся московский архивариус и принц саксонский прожили на постоялом дворе в Градчанах. В день первый Сашка посетил банк, учел свой вексель на 200 талеров и справился заодно, нет ли на его имя писем. Услышав "нет", отправился в Гильдию ремесленников с дрезденским патентом на рессору и прочие изобретения, а закончил день у нотариуса, принявшего от него на хранение новые патентные бумаги. Вернувшись же на постой, застал Карла Кристиана в самом минорном настроении. "Эге, — смекнул Сашка, — нейдет из его головы девочка Маша…. Как же его растормошить? Попробую проверенным методом: пищей".

— Ужасно хочу есть, — признался он, совершенно не кривя душой. — Умоляю, принц, составьте компанию.

— Мне не хочется, — проронил пару слов страдалец. — Только из уважения к Вам я посижу рядом в зале, но не принуждайте меня ужинать.

Ладно, спустились в таверну, прошли в отделение для благородных господ, и Сашка заказал себе удвоенную порцию гуляша, а к нему столько же жареной новомодной картошечки. Попросил и вторую тарелку — мол, не видишь, хлапик, в одну не убирается? А к пище присовокупил две литровые кружки пива, одну из которых подвинул Кристиану — маяча, что это же не еда, а всего лишь вода! Тот посмотрел с укоризной, но промолчал; Сашка же, похерив аристократизм, набросился на пищу с волчьим аппетитом. Но вот он смолотил бывшее на тарелке, подвинул к себе пиво и с сожалением отодвинул: — Нельзя…

— Почему нельзя? — удивился Кристиан.

— По китайской традиции "фэншуй" запивать еду водой сразу нельзя — только через четверть часа. Иначе проживешь на 10 лет меньше, чем отпущено природой.

— Как Вы сказали? Фэнфуй? Но откуда у Вас такие сведения? Вы же не бывали в Китае?

— Зато там был Марко Поло, да и некоторые китайские книги я читал. Их мудрость развилась лет на тысячу раньше греческой, поэтому я склонен ей верить.

— Очень помогла им эта мудрость. Кто их только не завоевывал: гунны, монголы, а теперь вот маньчжуры….

— И всех они перемалывали, растворяли в своем этносе, то есть нации. По форме императоры династии Цин — маньчжуры, а по существу весь уклад жизни в государстве китайский. Не говоря о языке….

— А правда, что китайцев больше всех на свете?

— Правда, но население Китая, где недавно проводилась перепись, примерно равно населению Европы с учетом России, составляя около 130 млн чел.

— А сколько дойч живет в Европе?

— Около 20 млн. Но Вы меня заговорили, а 15 минут вроде прошло, можно и пива испить. Прозит?

Кристиан посмотрел в глаза хитроумному Алексу, поднял кружку и согласился: — Прозит.

Когда же пиво было допито, Сашка показал глазами на вторую порцию гуляша с картошечкой и спросил:

— Отдадим на выброс или Ваше сиятельство утилизирует сам?

— По фэнфую же нельзя?

— Это воду после пищи нельзя, а пищу после воды даже рекомендуется!

Другим днем шатающиеся по Ново мясту подельники наткнулись на бюргера, в руках которого явно была газета — правда, на чешском языке. Сашка тотчас сделал стойку: в газете ведь должны печатать всякие важные новости? Он терпеливо дождался финиша и елейным голосом попросил гнедиге пана проинформировать двух думмкопфов о самых важных событиях, освещенных на данных листах. Пан усмехнулся и стал со вкусом рассказывать, поглядывая на странноватых немчиков и пытаясь угадать, какой информации они ждали. И тут Сашка и принц услышали, в самом деле, важную новость: поездка семьи Габсбургов на богемские курорты отменяется в связи с нездоровьем обожаемой обществом и народом Марии-Терезии!

— Не судьба и нам, Ваше сиятельство, в горячих водах Карлсбада понежиться, — заключил, отведя принца в сторону, Сашка. — Равно как и в холодных водах Мариенбада взбодриться.

— Значит, едем в Вену?

— В нее, страшную и ужасную.

— Почему ужасную?

— Потому что я в нее не собирался и к ней не готовился, — с некоторым раздражением сказал Сашка. — Одно дело в провинциальной Богемии князей на отдыхе уговаривать, совсем не то будет в столице, где они крутые столоначальники и подперты со всех сторон чиновниками, полицией и тайным сыском. Так что Вам, принц, надо бы от меня абстрагироваться: заподозрят в политических махинациях меня, упадет тень и на Вас. А Вам это надо?

— Может Вы и правы, Алекс, но я за эти несколько дней с Вами сдружился и потерять вслед за любовью еще и дружбу не хочу. Едем вместе, и будь что будет.

Ехали они в Вену прямой дорогой (через Штернберк, Иглау, Цнайм и Холлабрунн) и в этот раз без отвлекалок на пейзажи и попутчиц — так что к концу третьего дня въехали в самую-самую имперскую столицу Европы. Ее помпезность чувствовалась во всем: в необычной ширине улиц, обилии домов-дворцов в стилях барокко и рококо, роскоши парков, многочисленности памятников и фонтанов, заполненности центральных улиц каретами, преобладанию служак гражданского и военного толка среди прохожих…. Поражали и дамы, фланирующие в безупречных богатых нарядах от магазина к магазину, от кондитерских к ресторанам и кафе, в то время как по мостовой медленно двигаются ожидающие их кареты.

Остановились они в лучшем постоялом дворе в три этажа (рекомендованном случайно встреченным бывалым путешественником), мало чем отличавшемся от обычной гостиницы 19 века, виденной Сашкой в репродукциях. А в цоколе его размещался натуральный ресторан, в котором по вечерам играл оркестр. В ресторане на десерт подавали даже кофе и уже по-венски, то есть со сливками и сахаром. Усовершенствия в номерах, конечно, напрашивались, — "что ж, может и займусь на досуге…. Но пока визит к Кайзерлингу, посланнику российскому — что-то он мне скажет?"

— Вот прямо-таки с императрицей тебе аудиенцию организовать! — возмутился до потери вежливости Герман Карл фон Кайзерлинг, высокий осанистый мужчина лет под 60, напомнивший Сашке чуть оплывшим лицом и носом с горбинкой портрет императора Франца 1-го, при дворе которого посланник был аккредитован. — Верно мне о Вас писали, бойки Вы, сударь, не по возрасту!

— Речь идет о том, жить ее детям или умереть, — с укоризной напомнил беспардонный парвеню. — Или жить с обезображенным лицом. Это императорской-то дочери? Изысканной, созданной для витания в эмпиреях?

— А Вы гарантируете действенность этого метода? Ладно, уже ведь спрашивал…. Хорошо, я обращусь к Кауницу, но там на подступах к Марии-Терезии есть еще Хотек….

— Обратитесь сегодня же и лучше бы прямо со мной….

— Молодой человек! Есть же пределы, за которые не должен выходить воспитанный человек….

— Тут в моем воспитании пробел, пожалуй. Но если за Вашей спиной упадет бомба и я, вместо деликатного о том предупреждения, просто столкну Вас на землю и прикрою собой, Вы будете сильно на меня разгневаны?

Посланник метнул взгляд на упрямого посетителя и вдруг рассмеялся:

— Нет. И да, можете составить мне компанию, все равно Кауницу придется с Вами знакомиться — так почему бы не сегодня?

В итоге всего через два дня Алекс Чихачев, преобразив себя до максимального предела великолепия, стоял в одной из малых гостиных дворца Шенбрунн перед самой великой императрицей Священной Римской империи. Мария-Терезия оказалась поразительно похожа на свой портрет в зрелом возрасте, но в связи с поводом к аудиенции ее облик был сейчас строгим, и Сашка на мгновенье заробел. Впрочем, увидев напросившегося на приватный разговор (стоявший чуть сзади Хотек в счет не шел) весьма пригожего молодца, императрица удивилась и улыбнулась:

— Это Вы — Алекс Чихачев? Мне сказали, что Вы Mediziner?

— Нет, Ваше Величество, я скорее инженер. Вот удостоверение моей личности, подписанное императрицей Елизаветой Петровной.

Сашка протянул бумагу Марии-Терезии, но та не подняла руки, бумагу же взял ловко министр.