— Но…. - произнесла она. — Король Людовик и его великомудрая фаворитка Помпидур еще не знают о наших планах. Кто-то должен их к ним подготовить….

И повернулась вопросительно к герру Чихачеву.

— Я? — искренне удивился Сашка. — Да я даже язык французский не знаю!

— Это плохо, — согласилась Мария-Терезия. — Надо будет изучить. Азы Вам преподадут учителя грамматики и фонетики, а потом со всеми нами Вы будете разговаривать только по-французски.

Вынужденный учить самый изощренный европейский язык Сашка вновь припомнил методику Бенни Льюиса: троечника, который стал всерьез изучать языки в 21 год и освоил разговорный испанский за 3 месяца, а потом французский, итальянский, португальский, немецкий и 5 более экзотических языков (в том числе кечуа). Методика-то вроде простая: 1) говорить на языке с первого дня 2) учить сначала бытовые фразы 3) не заморачиваться строгими правилами грамматики 4) писать и рассказывать о себе, а потом о том, к чему имеешь реальный интерес 5) много беседовать в течение дня, не обращая внимания на ошибки: речь неизбежно выправится по мере овладения языком…. Но что получится у него практически?

Наверное, он долго и трудно возился бы с этим французским, но за его натаскивание активно взялась Анна Мария (обрадованная возможностью больше бывать в обществе бойфренда), которая сразу потребовала вселения Алекса в Шенбрунн. Она же уговорила его писать ей ежедневно письма с пространными признаниями в любви, а потом проговаривать эти признания вживую — начиная в креслах и заканчивая в постели. "J" aime ecouter ton touchant l" accent! (Я так люблю слушать твой трогательный акцент!) — ворковала она, скользя в костюме Евы вкруг тех или иных частей его тела. — Dis, dis, mignon! (Говори, говори, милый!)".

Неожиданно наступило рождество, которое императорское семейство привыкло отмечать с большим размахом: литургия в готическом соборе святого Стефана, фейерверк, повторное прослушивание трагической оперы Глюка "Милосердие Тита" в Бургтеатре, но в следующие дни — комедия Гольдони "Трактирщица" в Кернтнертор-театре, потом "Слуга двух господ", потом бал, на котором Анна Мария танцевала со многими кавалерами, уже почти забыв о том, что ломала ногу….

Ну, а потом Алекс Чихачев вновь отправился в дорогу (согласовав, конечно, свою поездку с Бестужевым посредством Кайзерлинга) — на этот раз в легендарный Париж! Мария-Терезия просила не обходить стороной австрийскую дипмиссию при короле Франции и отсыпала тайному посланнику флоринов не скупясь, а главное позволила взять с собой Карла Кристиана, который был рад избавиться от повседневной муштры и рад оказаться вновь в компании с невероятным Алексом Чихачевым. С этим "инженером, лекарем, пекарем…. и ловеласом" будет, может быть, хлопотно, но вряд ли скучно.

А как же Анна-Мария? — спросит, может быть, кто-то. Что ж, была она не только в отца, но и в плодовитую мать — так что все нормально, забеременела исправно за три-то месяца теснейшего общения с нашим героем. Ну, а что делать с будущим дитятей, решит, конечно, венценосная бабушка. Вроде все.

Красноярск, 2017 г

В конце января 1755 года, около полудня, по Реймской дороге в северо-восточную часть Парижа въехала закрытая от холода кожаным верхом дорожная коляска, в которой сидели, протянув ноги к полуостывшей железной жаровне, два молодых дворянина, блондин и шатен. Увидев проплывающую рядом громаду высоченного замка, шатен крикнул кучеру:

- Петер, спроси у прохожих, что это за крепость?

Тот залопотал на смешанном франко-немецком наречии и через минуту крикнул в ответ:

- Говорят, это какой-то Тампль, герр Чихачев!

- Спасибо, Петер! Вы с Куртом не замерзли?

- Нет, герр Алекс! Ваши войлочные боты и меховые шубы очень помогли!

- Ну, теперь езжай по этой рю дю Тампль до реки - нам сказали, там есть хороший постоялый двор!

- Хорошо, герр Алекс!

- Неужели наш путь, наконец, закончен? - полуспросил-полувздохнул блондинистый мэн. - Две недели мучений.... Господи!

- Мсье Кристоф, будь бодров! - засмеялся одной стороной рта Сашка Крылов (надеюсь, читатели "Прогрессора галантного века" помнят, что это за персонаж?). - Главное, чтобы в этом дворе нашлась в изобилии горячая вода!

- Я вижу, Ваша рана все еще причиняет Вам беспокойство, Алекс? - спросил Карл Кристиан, принц Саксонский.

- Есть такая партия, - непонятно ответил Сашка. - По кой я с этим псом связался? Еще чуть и остался бы без глаза или вообще кони кинул. Хорошо, догадался в ухо ему дать....

- Да, удивительный прием: фехтовали-фехтовали, он угодил Вам в щеку, и тут Вы его уконтрапупили....

- Что-что? Хе-хе-хе, Кристиан, это Вы от меня уже словечек нахватались?

- А что Вы хотели? С кем поведешься, от того и наберешься - сами говорили.

- Я много чего говорю, Кристиан. А ты мою речь фильтруй и перенимай то, что в самом деле важно. О, простите, опять тыкать Вам стал....

- Ноу проблем, Алекс.

Но вот коляска остановилась, и путники вышли из нее, оказавшись внутри стандартного П-образного постоялого двора аж в три этажа. А еще через 2 часа оба млели в деревянных бочках, доверху наполненных благословенной горячей водой и мыльной пеной. Вода, конечно, быстро остывала, но рядом с бочками стояли Петер и Курт и подливали новые порции горяченькой из ведер, которые подтаскивали местные "пацаны". Переодевшись в свежее белье и одежду, Алекс и Кристиан подошли к зеркалам, но если принц остался доволен своим обликом, то Сашка напротив, нахмурился: рваная рана, хотя и была провинциальным лекарем зашита, но багровела, да и щека была еще опухшей.

"Теперь в приличные дома недели две не сунешься.... Чем там ее лечат-то? - стал он вспоминать. - Вроде бы, облепиховым маслом.... Или жиром? Да, жиром, причем гусиным. Этого добра в нынешние времена завались....". И позвал Петера.

Петер явился с жиром и в сопровождении хозяина, который осмотрел щеку с разрешения постояльца и порекомендовал обратиться в косметический салон. "Сейчас их много в Париже: и для женщин и для мужчин - были бы денежки. Но Вы, вроде бы, господа небедные?"

Так Сашка, не привыкший откладывать дела на завтра, оказался в салоне мсье Жюстена, располагавшегося на углу улиц Сент-Оноре и Сен Рош. Попал он удачно, в конце обработки предшествующего клиента и чуть опередив следующего (господина лет 35 с угреватым лицом), который был вынужден наблюдать всю процедуру обработки шпажной раны. Мсье Жюстен извинился перед герром Гольбахом ("Герром? Гольбахом??" - взвихрилась чуйка у Сашки), поохал первым делом над видом раны мсье Чихачева, но заверил, что подобные шрамы уже не раз лечил, и клиенты оставались им очень довольны. Потом разрезал и ловко вытащил из щеки нитку предшествующего лекаря, не преминув его облаять, и стал промокать, промокать шов какими-то облатками (Сашка же прикидывал, может ли это быть "тот Гольбах". Выходило, что может).

Молча работать француз не привык и стал изводить Сашку вопросами типа: что у Вас за странный акцент? Откуда Вы в наш славный город приехали? Что собираетесь здесь делать? И тому подобное - при этом требовал не шевелить щекой. ("Ну, прямо как наша стоматологичка в институтском медпункте!" - подивился Сашка, отвечавший на вопросы однозначно или мычанием). Наконец мсье Жюстен наложил на щеку пергамент, а потом какую-то хитрую повязку: поперек носа с выходом на череп и под челюсть (но так, чтобы клиент мог жевать пищу) и пригласил зайти завтра. Сашка заплатил за визит, поблагодарил за помощь, потом молча поклонился герру Гольбаху и вышел к ожидавшему за углом Петеру.

Визиты его к мэтру Жюстену продолжались, и неделю он был вынужден сидеть в номере - куда с такой повязкой выйдешь. Памятуя о Гольбахе и связанных с ним авторах первой французской Энциклопедии (Дидро, д,Аламбере, Вольтере....) он попросил Кристиана приобрести в книжных магазинах сочинения этих авторов (и первые тома Энциклопедии, конечно) - принц крутился весь день и привез стопу книг, которые Сашка сел разбирать. Это оказались 4 первых тома "Энциклопедии", пьесы Вольтера и его "Век Людовика XIV", а также фривольный роман Дидро "Нескромные сокровища". Гольбаха же из книготорговцев никто не знал. Тут Сашка вспомнил, что этот немец очень дорожил своей шкуркой и все свои сочинения (весьма крамольные) писал под именами уже умерших писателей. Ну, а д,Аламбер писал лишь статьи в "Энциклопедию" и статьи по математике. "Ладно, и то хлеб, буду пока вникать в эпоху через Вольтера, который, кажется, сейчас живет в Женеве...."