Знал Рутовский и даже нарисовал на бумаге. "Я бывал там неподалеку…." После этого признания принц посмотрел на дядю с интересом, и лицо генерала, хотя и смуглое, заметно покраснело. "Он, видимо, тоже заныривал к любострастной госпоже Брюль…." — сообразил с минутным запозданием Сашка.

Всю оставшуюся часть дня он изучал из коляски (в подзорную трубу, но скрытно, через дырочку) детали дворца Брюля: окна, форточки и запоры, карнизы, крышу, оградку ее, водостоки и т. д., а также кусты и деревья на предмет возможности скрытого подхода и отхода. Проблемы с охраной быть не должно: вокруг дворца ходит в неспешном темпе одна пара дозорных, делая круг за 10 минут: вагон времени! Наконец, Сашка подобрал оптимальный путь к окну спальни Брюля: сразу за проходом охранников через кусты на террасе к торцевой трехэтажной стене, закинуть кошку с веревкой на ограждение крыши и залезть на нее, пройти по ней вдоль фасада 15 м, спуститься по веревке на 5 м до основания высокого окна спальни и через нижнюю форточку (соразмерную молодому человеку) проникнуть в спальню и там ждать терпилу. Затем, спеленав его, спустить по веревке через открытое окно, закрыть его и спуститься самому, выйдя через форточку. Дернув специальную бечевку, развязать бантик на веревке и поймать кошку — веревка же сама упадет. Затащить вдвоем с Петером тело в коляску и отвезти его Рутковскому. Вроде все.

На другой день стал добывать спецодежду: черное трико (купил у гимнастов из бродячего театра, временно обосновавшегося в Нойштадте) и трикотажный черный капюшон (связала Кристина с придирчивыми указаниями ненаглядного и, как ни странно, удержалась от вопросов). Добыл спецобувь: войлочные тапочки со шнуровкой (эти без проблем купил на рынке). Купил волосяную длинную веревку и шерстяную бечевку к ней. Нашел в скобяном развале "кошку" и плотно обмотал ее частью бечевки. Купил шелковый шнур для вязания терпилы. Сделал чулочный кистень (с песком). Купил пару пчел с кусочком меда и поместил их в коробочку. Тоже вроде все.

Потом одну ночь тренировался лазать в трико на крышу своего дома с помощью "кошки" и спускаться вдоль окон с деблокированием этой кошки. Трижды похвалил себя за этот тренинг, так как то и дело случались какие-то накладки, хорошо, что бесшумные. Зато последний прогон выполнил от "а" до "я". Собирался отшлифовать стенолазание в следующую ночь, но вдруг пришло сообщение от Рутовского (который по договоренности стал отслеживать передвижения министра): Брюль выехал из охотничьей резиденции и к вечеру должен быть дома! "Эге, — поежился Сашка. — Не исключено, что наша активность его людьми замечена, и шеф едет нас вылавливать! Значит, сегодня его и надо паковать — завтра может быть поздно. Погода, кстати, сегодня идеальная: темно под тучами и сыро".

Его идеальный план стал накрываться медным тазом еще на подходах к дворцу: въезд на террасу был сегодня закрыт. Когда же он пробрался на нее, прячась за кустами, то вновь выругался: вокруг дворца ходили уже две пары! "Ладно хоть навстречу друг другу, встречаясь посередине фасада. Значит, 4–5 минут у меня есть….". Пропустив встречную пару за торец, Сашка метнулся к нему, раскрутил кошку и бросил, метя за железные перильца. Есть, зацепилась! Он налетел на стену, быстро перебирая руками по узловатой веревке и ногами в тапочках по шероховатой поверхности стены, и минуты через полторы встал на покатую крышу. Я чемпион! Сноровисто смотал веревку и, мелко семеня ногами, пошел к фасаду, а потом далее, считая шаги (на тренировке оказалось, что два таких шага соответствуют метру). Пора, вроде бы. Он лег на железо, высунул голову за край и удивился своему расчету, так как лежал возле искомого ряда окон. Ловко зацепил кошку, перекинул ноги и, понемногу стравливая кольцо веревки, стал спускаться лицом к стене. Вот основание большого окна в 12-ти реечном переплете, вот и нижняя форточка, лишь прижатая к раме, но не запертая (как он и приметил в трубу). Окно частично завешано шторой, что на руку самозваному ниндзя: за штору-то он и попадет! Бесшумное открытие форточки внутрь, просовывание в нее ног, переворот тулова и тапочки встали твердо на пол темной комнаты. Веревку втянем, форточку прикроем и за смутно темнеющий балдахин? Или опять за штору, только дверную? Или вообще под кровать? Пожалуй, ведь ниндзя вылезет из-под кровати в один момент….

Ожидание длилось, длилось и длилось, чуть не заснул. Впрочем, и в самом деле придремал, так как появление людей в спальне оказалось для "ниндзи" неожиданным. По полу разлилось сияние свечей, но, вероятно, от одного канделябра. И раздались два голоса, суть речей которых сразу вывела Сашку из дремы:

— Так, говорите, Чихачева этого Вы дома не застали?

— Там не было никого. Мы, конечно, оставили засаду.

— А где его девица?

— Пока в полиции, в комнате предварительного заключения.

— Что она Вам сказала?

— Что ничего о делах герра Алекса не знает. Они познакомились не больше месяца назад.

— Хорошо, я завтра сам ее допрошу. Жаль, что пока нельзя предъявить обвинения Рутовскому. Но если этот Алекс окажется у нас, то всю цепочку заговорщиков мы выявим и причастность бастарда, безусловно, докажем.

— А что делать с Гроссом?

— Пока ничего. Он дипломат, лицо неприкосновенное. Но если заговор раскроем, то вышлем его прочь и предъявим императрице ноту. Ссориться с ней всерьез я не вправе.

— Я могу идти?

— Идите, Геннике. И благодарю, Вы, как всегда, оказались на высоте.

"Сука, сука, сука! — выпускал пар Сашка. — Херовы заговорщики! Входим в Ташенберг, выходим…. И все на глазах у филеров. Сука!"

Все стихло во дворце и в спальне Брюля, но свечи он почему-то не погасил. "Боится что ли? Правильно, однако, боится…. Но что мне-то делать? Сейчас, вероятно, часа два. Самая глухомань, а вот к четырем начнет потихоньку светлеть, а дел провернуть надо еще много. Пора!". Сашка выскользнул из-под кровати, держась изголовья, и уперся взглядом в глаза мающегося бессонницей Брюля! Глаза эти в ужасе расширились, а рот открылся в беззвучном крике…. Растерявшийся Сашка забыл последовательность своих действий и вдруг засунул в этот рот приготовленный кусочек меда с пчелами и сильно сжал его руками. Граф забился в постели, бестолково маша руками и ногами и пытаясь мотать головой, но Сашка прижал его наглухо. Тело графа еще подергалось и вдруг обмякло, не вынеся болевого шока. Пульс, впрочем, был.

Сашка обежал глазами кровать, зацепил какое-то темное покрывало и стал заматывать Брюля в него, перевязывая шелковым шнуром. Минут через пять куль с телом был приготовлен. Морщась от брезгливости к себе, Сашка тащил Брюля к окну, когда тот зашевелился. "Ну и ладно", — с облегчением подумал он, бросил взгляд на багровое лицо терпилы и ужаснулся: из его рта выпирал раздувшийся язык и раздавалось приглушенное мычание! "Так и должно быть" — подсказал рассудок, но оторопь никак не хотела отпускать студиозуса. Пришлось посидеть у окна и успокоиться. Придя окончательно в себя, "ниндзя" разобрался с оконными задвижками, потушил свечи, уловил момент поворота сторожевых пар за углы здания, открыл окно, зацепил за подоконник "кошку", привязал куль к веревке и стал ее стравливать….

Оттащить добычу в кусты он успел до появления стражи. Переждал их мерный проход, позлорадствовал ("Зря ходите, истуканы, прошляпили своего графа!") и потащил к самому берегу, где должна была стоять коляска Петера. Должна была, но не стояла! "Врот компот! И что мне теперь делать?". Сашка подождал, походил вдоль берега, даже тихонько посвистел — бестолку. Поглядел бессильно на тот берег (Рутовский ждал его в Нойштадте, в расположении дрезденского гарнизона), потом на Эльбу, вздувшуюся от прошедшего где-то в верховьях сильного дождя и несшую мимо сучья, а то и стволы деревьев, и встрепенулся: