Мой короткий поход вместе с временной недееспособностью умудрился довольно сильно меня измотать, так что у меня не было никакого желания что-то делать самому. Помимо еды, естественно.

Милана вернулась не так быстро, но удивленно смотрела то на меня, то на девушек, понимая, что никакой беседы не вышло.

Главное, что я приготовил огромную кучу еды, сожрал практически всё в одно горло и попёрся дальше спать, понимая, что мне срочно необходим отдых.

«М-да, всё не так уж и просто», сразу же пришла в мою голову печальная мысль, едва я проснулся.

Спать завалился часов в девять, довольно много времени потратил на путь в торговый центр и назад, да и готовил долго. Сейчас же — четырнадцать часов. Получается, что за последние сутки я не спал всего часов восемь, но усталость никуда не проходит.

А ведь у меня были грандиозные планы. Планировал чуть ли не сразу шуровать в Суворовское училище, чтобы навёрстывать упущенное. Это в больнице я рефлексировал, заявляя, что не собираюсь больше в армию. Так-то — пока что нет лучшей возможности, дабы получить финансовые средства, причём немаленькие. Да и с утра заинтересовало, что же за знаки различия такие на моих плечах.

Так вот, какие бы планы я не строил, всё придётся отложить. До тех пор, как минимум, пока я не смогу поднять хотя бы килограмм двадцать одной рукой. И то, не уверен, что этого хватит.

Руки до сих пор болят, да и нога начала напоминать о себе.

— Чёрт, не остаться бы навсегда инвалидом, — прошептал я.

Девушек рядом нет, так что не боюсь спалиться, озвучивая свои страхи. Не так уж моё моральное состояние и крепко, как оказалось.

«Твою мать!», если я и пытался быть скрытным, то желудок этой фигнёй не собирался маяться. Жуть полная, страшно представить, сколько еды придётся сожрать за следующие недели. Тратить явно немало придётся, можно было бы сэкономить, останься я в больнице.

Девушки явно решили удивить меня чем-то вкусным, так что ароматы в доме витают просто сногсшибательные. Везёт, что я уже лежу, иначе свалился бы в ароматическом экстазе.

Поднимался долго и очень тяжело. Руки совсем отказывались слушаться, причем мышцы безумно болят. Странно, вроде в больнице занимался, фигней не маялся, так почему такие бешеные проблемы? Даже с ногой всё куда проще. Блин, вроде и времени довольно много прошло. Задолбало уже.

Этот день, как и следующий, как и сутки после прошли в каком-то тумане. Такое ощущение, словно покидание госпиталя лишило меня огромного количества сил, которые я получал в больнице. На некоторое время у меня даже мысль начала появляться о том, что лучше мне вернуться назад в свою палату. Там, мол, ощущения мои намного лучше были, да и на поправку шёл куда активнее.

Подобные идеи пропали на четвёртые сутки, как и мои многочисленные проблемы. Пусть и не сказать, что я моментально излечился, но ушла усталость и забитость в мышцах, мои конечности вновь слушаются меня так, словно я с ними уже более двадцати лет хожу.

Особо радоваться не стал, кто знает, что может быть дальше? Поэтому постоянно активировать «Восстановление сил», приводя в норму энергетические каналы в руках и ноге.

Девушки, тем временем, даже попыток не делали забраться ко мне в постель. Это из-за того, скорее всего, что я несколько раз умудрился вырубиться прямо во время приёма пищи, хотя посещал лишь душ и туалет. Осознали, походу, что мне совсем нехорошо. Главное, что никто не пытается вывести меня на откровенный разговор о будущем, ибо этого я точно не вынес бы.

На пятые сутки ко мне совершенно внезапно нагрянул Кутузов. Общался с ним после выписки, да. Созванивались пару раз, тогда он и интересовался моим здоровьем. Вот только не ожидал, что он появится на пороге моего дома. Война же до сих пор идёт, пусть и позиционная, так с чего столь важную личность отпустили в Москву?

Причем он должен был быть уверен, что я в данный момент дома. Никакого звонка заранее не было. Чуть позже уточнил, что девушкам тоже не набирал. Следят за мной, что ли? Странно это.

— Как здоровье? — спросил полковник, с эдаким ленивым интересом рассматривая парадный гусарский костюм, который висел на вешалке около входа.

— Пока что не всё идеально, потихоньку восстанавливаюсь, — не стал хорохориться и ерепениться.

Скажу сейчас, что всё зашибись, тут же заставят вернуться назад в армию. В подобном состоянии мне очень тяжело будет оказаться полезным. Даже самому себе не буду пыль в глаза пускать, пользы от меня не больше, чем от ребёнка.

— Слышал, что тебе новое звание решили присвоить, но не знал, что ты таким рывком догонишь меня…

Несколько секунд я не мог понять, о чем он говорит, потом меня настигло довольно неожиданное лично для меня откровение. Из рядового курсанта меня каким-то непостижимым образом провели по огромному количеству званий, повысив сразу до полковника!

Пришлось сесть практически там же, где я недавно стоял. Благо, что совсем рядом стоял небольшой стульчик. Это что же такое значит, меня априори записали в армейцы, пусть я на это и не соглашался? Или же мне подобным образом дали небольшую взятку за то, что мой вклад в похождения на территории Персии понизили?

Если второе — вообще по барабану. Я бы лучше отдал все эти потенциальные регалии за то, чтобы с нами выбралось как можно больше ребят. Но, что уж тут думать о прошлом, раз не могу его изменить? Необходимо намотать произошедшее себе на ус и не повторять больше ошибки, которые тогда…

— Эй, ты в порядке? — Кутузов положил мне на плечо свою руку и слегка потряс, пытаясь привести меня в чувство.

— Да, слабость накатила.

— Какие твои дальнейшие планы? — спросил полковник…

Блин, ну и как мне его сейчас называть? Он полковник, я полковник, не всё так просто. Придётся, видимо, избегать этого прозвища, к которому я уже вполне привык.

— Усиленно восстанавливаться. Там, глядишь, и срок обучения в Суворовском закончится, а в армию идти я не собираюсь, — вполне искренне ответил я.

— Что ты скажешь, если у меня есть для тебя совсем иное предложение?..

Кутузов покинул мой дом через сорок минут, оставив меня в сильнейшей задумчивости.

Уже после его слов я и так подозревал, что может произойти. Не назову себя знатоком человеческих душ, просто слишком активно начальник Суворовского училища все годы нашего знакомства сватал меня в армию. Те слова, что он произнёс сейчас, стали, грубо говоря, апофеозом всего произошедшего.

Если максимально коротко — военный штаб довольно высоко оценил все мои действия в Персии. Они не спорят, что в некоторых моментах можно было бы поступить иначе, но, в целом, оценка весьма лестная для меня.

В общем и целом — Кутузов предложил мне войти во внештатную группу, которая подчиняется исключительно Императору. Сейчас в ней всего пять человек, я же могу стать шестым, заграбастав под себя огромный пласт работы.

«Мы понимаем, что тебе ещё многому надо научиться, но куда проще будет этим заниматься в окружении грамотных специалистов. Твой свежий взгляд способен внести очень много полезного в работу столь негибкого механизма, как наша армия», Кутузов одновременно показывал, что от сразу от меня ничего особого и не ждут. Эдакая игра в долгую без определённого заранее результата.

Мне дали целую неделю на то, чтобы подумать. Зря, я готов был дать ответ сразу же после предложения полковника.

Не о чем тут размышлять. Я и так не планировал связывать свою дальнейшую жизнь с армией, после гибели Гроза я окончательно всё для себя решил ещё в больнице. Появляется нужда — да, у меня не будет ни морального, ни физического выбора, отправлюсь воевать. Нет — никакого желания работать палачом у меня нет.

Ничем иным я не могу назвать свои действия, это именно истребление тех, кто не может тебе сопротивляться. После всего происходящего мой резерв вырос до крепкого мага второго ранга, пусть официально я и остаюсь магов третьего ранга.