Второй боец метнул боло издалека, с одного высокого вращения (на корпус), и тотчас бросился на землю в желании избежать встречного захлеста. Но Сашка метнул свой боло навстречу вражескому, вследствие чего они сцепились и упали на землю обезвреженными. Зато оставшийся на ногах полковник подскочил в три прыжка к начавшему подниматься егерю и после непродолжительной борьбы имитировал удар финкой.

Третий к боло решил не прибегать, а стал метать на бегу (метров с 20) ножи (тупые, разумеется). Сашка заметил движение его правой руки к нагрудному карману, пустил боло в полет (боец ловко успел его перескочить), парировал первый нож перчаткой, второй уже саперной лопаткой и вновь перчаткой. Перед набегающим с лопаткой и ножом бойцом он качнулся назад и упал на спину, приняв корпус бойца на поднятые ноги и отправив его в полет через себя. Далее подскок к бойцу и имитация удара. Четвертого единоборца группа решила не выставлять.

Сашка, освободившись от снаряжения, вновь вышел перед строем полка и зычно сказал:

- Бойцы! Компаньерос! Прошу вас в оставшиеся дни резко усилить свои кондиции. От этого будет зависеть не только ваша жизнь, но и судьба Европы. Либо высокомерная Пруссия овладеет всеми ее центральными землями, а окраинные поставит в зависимость от своих корыстных желаний, либо мы в содружестве с такими же егерями Саксонии сумеем обезглавить ее руководство, положив тем самым конец войне. Я уверен, что эта задача нам по плечу. Но только если каждый из вас (повторяю, каждый!) сумеет стать непревзойденным умельцем, ловкачом, стрелком и рукопашником! Все поняли? Разойдись!

В начале ноября 1756 года Пъемонтский егерский полк начал марш-бросок из Турина в Прагу через Новару, Милан, Бергамо, Брешию, Пешиеру, Тренто, Больцано, перевал Бреннер, Инсбрук, Куфштайн, Зальцбург, Зеевальхен, Линц, Вулловиц, Будвайс (Будейовице), Табор и Бенешов. Сначала король Сардинии был против вступления в войну зимой ("Может у вас в России зимой и воюют, Алекс, но в Европе военные кампании начинаются весной, в апреле или мае"), но Сашка его уговорил: "Тем неожиданнее станет наш удар - основные силы Фридриха будут на зимних квартирах, и мы сможем не только отбить назад Дрезден, но даже очистить всю Саксонию. А перевал Бреннер в середине ноября еще вполне проходим. Быстрота, внезапность и воинское умение - вот наш ключ к победам".

В дополнение к штатному вооружению Сашка скрытно от короля и его соглядатаев (и шпионов короля Пруссии) заказал в кузницах Генуи крупную партию пуль Минье, а также партию "лимонок", за которой заехал в канун похода его каптенармус, пообещавший соединиться с полковым обозом в Новаре. До того в кузницах Турина Сашка изготовил рессоры для повозок полка и несколько - для королевских карет. Еще ранее он связался через Туринский банк с банками Парижа, Вены, Дрездена и Ганновера, из которых в банк Турина прислали документы, по которым Алекс де Мож Чихачев мог получить прибыль со своих счетов в этих банках. Денежка Сашке капнула очень приличная, часть которой он пустил на заказ в Генуе, часть положил на счет Паолы Картуччи, еще часть прихватил с собой, а наиболее значительную долю пустил в рост в банке Турина.

Полк двигался тем же порядком, что и в памятном марш-броске на Марсель: впереди на конях полковник и его штаб, затем ротные кухни, потом пешие ротные колонны с рыскающими на конях вперед и назад командирами рот и в арьегарде - обозные телеги под охраной блатного взвода егерей (ехали как баре на телегах). Меж этих телег двигались еще две изящные кареты, в одной из которых располагалась решительно настроенная принцесса Элеонора (с горничной, служанкой и парой телохранителей, не считая кучера), а в другой.... В другой, присоединившейся к полку в Новаре, ехала (к Сашкиному недоумению пополам с самодовольством) Адель ди Грези (!) со своими прислужницами и слугами. Она решила совершить паломничество в Зальцбург, поклониться мощам святого Руперта, помогающим при бесплодии. Под охраной полка и при участии полковника де Мож ее миссия могла завершиться успешно (увы, в Сарре зачать у нее не получилось!). Когда полк достиг западной окраины Милана и встал на ночлег вдоль одного из многочисленных каналов, предприимчивая графиня уехала на поиски приличного жилья для себя (все прочие, в том числе и Элеонора, разместились в палатках с печным отоплением) и через некоторое время прислала свою карету с факелом, слугой и запиской для полковника де Мож, в которой была одна фраза: "Умоляю, навестите меня". Полураздетый Сашка пожал плечами, вновь оделся, сел на коня и пустил его следом за каретой.

На другой день полк обошел Милан по дуге и двинулся в сторону Бергамо. Сашка, против обыкновения, ехал в обозе, в одной карете с Адель и Элеонорой (пересадив в другую слуг) - ибо Адель пожаловалась ночью, что днем ей скучно (не то, что ночью!), а Элеонора решительно к ее мнению присоединилась. И вот теперь Сашка, терпеливо прослушав двойной запас женских благоглупостей (как это типично для женщин: позвать мужчину, чтобы он их развлек и большую часть времени не давать ему сказать ни слова!), попросил разрешения рассказать одну романтическую историю, а вернее спеть. Дамы дружно удивились (он за все время знакомства с ними еще не пел) и заулыбались в предвкушении: все, что делал Алекс, было до сих пор замечательно. Он крикнул своего денщика и тот разыскал в обозе Сашкину гитару, купленную по случаю в Генуе и вот теперь дождавшуюся своего часа. Пальцы побежали по струнам и колкам, настраивая инструмент под голос, и построжевший лицом Алекс де Мож огласил окрестности вступительной песнью оперы "Любовь через океан".....

С каким упоением отдавалась ему ночью в Бергамо Адель ди Грези! Сколько страстного шепота, самозабвенных стонов и счастливых слез явилось из ее внезапно влюбленного существа! Сашка сначала воспринимал эти явные знаки любви с удивлением, но потом искренние чувства Адели растопили его защитную оболочку и он сам ощутил великий подъем чувств, сопровождавшийся (как всегда у него) каскадом любовных словечек, эпитетов и поэтических рулад. Адели ничего похожего в жизни слышать не приходилось, и ее душа совсем разнежилась в этом комплиментарном ореоле, воспарила в горние выси.... Неожиданно для себя она стала бурно признаваться Алексу в своей беде и каяться, что пыталась использовать его как бычка-производителя. "Но теперь все по-другому, Алекс, я влюбилась в тебя как девочка, как в мессию, как в Иисуса Христа! Прикажи - и я пойду за тобой в огонь и в воду, буду твоим хвостиком, служанкой у твоей жены. Только не исчезай из моей жизни, свети мне как яркий факел!". Сашка оглаживал ее кожу, поцеловывал в губы, глаза и убеждал: "Этой ночью в тебе обязательно зародится ребеночек. Иначе зачем Бог дал мужчинам и женщинам способность к любви? И я никогда не забуду ни эту ночь, ни наш взлет чувств, ни тебя, кареглазая богиня любви, Адель ди Грези...."

В середине ноября полк егерей прибыл в Боцен (Больцано) - типичный немецкий городок с неизменным прямоугольным собором под крутой двускатной крышей и высокой, изобилующей прихотливыми выступами колокольней. Снега в городе еще не было, но с гор дул холодный ветер. Полк расположился с согласия бургомистра на СЗ окраине города, вокруг низенького, почти игрушечного замка Мареч с четырьмя круглыми башенками по углам. Здесь Сашка решил дать солдатам день отдыха перед утомительным подъемом на заснеженный перевал Бреннер. Немцы, конечно, позакупорились в своих домах и город казался почти вымершим. Но трактиры рискнули открыть двери для солдат и сержантов после заверения полковника бургомистру, что жалованье им выдано. Тирольское пиво полилось в солдатские глотки рекой, а там и граппа к пиву добавилась. Откуда-то взялись вдруг "веселые" девы, за внимание которых началось нешуточное соперничество....