Всё это приправляется необходимостью тратить баснословные деньги на поддержание крупного военного флота, ибо вокруг — одни только враги, которые взяли Японию в клещи и не собираются выпускать.

Именно поэтому, в первый раз за всё время существования страны, в тайной ставке японского императора появился человек, которого даже слепой не назовёт японцем.

Высокий и статный мужчина в строгом деловом костюме европейского пошива. Его глаза внимательно обшаривают место, в которое его привели. Он старается ничем не выдать своего презрения ко всей этой доисторической лабуде, за которую до сих пор пытаются держаться потомки самураев.

— Император Ямасита готов выслушать предложение нашего американского партнёра, — мужчина даже не посмотрел на пригласившего его секретаря. Что он там не видел, эти клоунские кимоно, в которых жутко неудобно ходить? Только джинсы способны посоревноваться с костюмом в плане удобства, всё остальное — полная хрень.

— Мы готовы выслушать предложение, с которым вас направил к нам Президент Мартин.

Американцу не понравилось, что вместо личной аудиенции с императором Японии его встреча превратилась в какой-то аналог прошения, где около Ямаситы сидит с десяток человек. Вот только президент явственно поручил ему передать послание во что бы то ни стало, поэтому мужчина обязательно выполнит это требование.

— Конгресс Соединённых Штатов Америки обеспокоен усилением Российской Империи у ваших берегов. Мы готовы поддержать ваше стремление как к укреплению ваших собственных границ, так и к возвращению оккупированных врагом территорий…

Из дворца мужчина вышел очень довольным. Быстро такие вопросы не решаются, но он видел, как заинтересованно слушал его Ямасита.

«Да уж, а говорят, что японцы сдержанные люди, по которым никогда и ничего невозможно понять», усмехнулся американец, после чего отправился к себе в гостиницу. Надо связаться со своими партнёрами, которые обрабатывают правительства соседних стран. Пусть рассказывают, как у них всё прошло.

Китай. Пекин

— Уберите этот мусор, — брезгливо указал китайский император на валяющееся неподалёку от его трона мёртвое тело. — И дайте первую линию. Мне срочно надо связаться с Михаилом Романовым. Эти идиоты пытаются стравить нас с Российской Империей, у которых со дня на день появится абсолют с магией разума. Совсем берега попутали…

Объединённая Корея. Сеул.

— Заковать его и спрятать так, чтобы никто и никогда не нашёл! Оставить в живых, он будет мне нужен, — недовольно приказал корейский правитель.

Бессознательное тело американского дипломата, который вздумал мутить воду на территории его страны, практически мгновенно утянули в казематы.

Ещё и пяти лет не прошло, как две Кореи воссоединились, а ими уже пытаются манипулировать, натравливая на тех, кто помог случиться этому историческому моменту. Что ж, пора отплатить Романову той же монетой.

— Соедините меня с Романовым, ему надо кое-что услышать…

Начало июля. Хабаровск.

Я задумчиво стою и смотрю на тренировку гусарских рот. Два отряда по сто человек занимаются одним делом, но противостоят друг другу. Одни пытаются захватить трёхэтажное здание, другие — обороняются.

Мишки пока что отдыхают. Понятное дело, что никакого профсоюза для них я не создал, это тупо невозможно. Зато мы куда более тщательным образом подошли к их размещению, увеличив объём территории, по которой они могут бродить. Других просьб у косолапых не нашлось, они и так довольны были, что хоть чем-то их уважили.

Нападающие проигрывали. Вполне закономерно. Ещё кто-то из полководцев древности вывел формулу, что для успешного штурма крепостей необходимо трёхкратное преимущество в численности, чтобы иметь хоть какие-то шансы на победу. Среди моих сержантов и лейтенантов нет гениев тактики, крепкие середнячки, вот и приходится им раз за разом обламываться.

— Это невозможно! Даже вы не смогли бы зачистить здание, руководствуясь теми условиями, что нам поставили! — недовольно проворчал стоящий около меня лейтенант, едва последний из его подопечных оказался в разряде условно погибших. — Почему мы не может пользоваться гранатами? Даже если там и есть заложники, их убили бы при первых звуках начавшегося штурма!

— Спорим? — отозвался я неожиданно для него.

— А, что? — не понял он.

— Если я в одиночку зачищаю здание, то ты перестаёшь действовать мне на нервы и включаешь соображение. Ну и всю следующую неделю на патруль выходит исключительно твоя рота. Если же у меня ничего не выходит — получаете внеочередной оплачиваемый отпуск на неделю, после чего мы никогда больше не возвращаемся к этой тренировке, — предлагаю я.

Лейтенант, которого мне упорно хочется продолжать наименовать сотником, думал не очень долго. Условия относительно неплохие, все эти патрулирования оплачиваются, а отделаться от бесполезных занятий, которые проваливаются раз за разом, ему очень сильно хочется.

— Хорошо! — соглашается он.

— Отводи своих и предупреди вторую роту, что через десять минут я иду на штурм. Условия всё те же, никаких гранат и поражающих заклинаний. Считаюсь условно погибшим в том случае, если в меня попадут шестьдесят раз.

Не совсем честное пари, но об этом я не собирался рассказывать лейтенанту. Слишком зашоренное у него мышление, не хватает фантазии. Надо ему помочь с этим, вдруг что-нибудь полезное в голову мужику и придёт. Тем более, что он неплохой специалист, не хватает небольшого, но качественного рывка.

Не стал делиться информацией, что они могут обеими ротами в меня весь свой боезапас разрядить, а я все равно без малейшего ранения останусь. Моя система защиты из двенадцати слоёв вполне неплохо себя показывает, пусть я и не до конца ей доволен. Когда-нибудь придумаю что-то намного лучше, но тут сам застопорился.

Что ж, десять минут прошли, можно начинать. Стартовая позиция — у заднего входа в здание, которое снаружи не простреливается, зато существует куча позиций изнутри, откуда уже торчат стволы автоматов. Буквально кожей чувствую, как бойцы нервничают и поглаживают спусковые крючки подушечками пальцев. Ага, оно и понятно. Вроде и начальство в атаку идёт, прикончить его случайно не хочется, но есть искреннее желание выйти победителями.

Так-то я и не собираюсь заходить в здание. Зачем, если моё воображение великолепно работает?

Лёгким прыжком забираюсь на крышу пятиэтажки. Тут никого нет, специально это проверил заранее. Тут же перекидываюсь в форму дыма и начинаю активно чадить, параллельно используя стихию ветра.

В нормальных условиях весь тот дым, что я испускаю из себя, поднялся бы в воздух и ушёл куда-то вверх, но не в этот раз. Многочисленные потоки воздуха подхватывает это облако и опускает его вниз, загоняя в многочисленные щели здания.

Долго ждать не пришлось. Отлично знаю, что никто из обороняющихся не взял с собой противогазов. В тех же гусарских костюмах, что мне-таки удалось выторговать через Романова, система фильтрации воздуха отсутствует.

Не прошло и десяти минут, как вокруг здания валялось чуть меньше сотни натужно кашляющих бойцов. Троих воинов, которые как-то слишком быстро потеряли сознание, из-за чего их и не вытянули, пришлось лично мне вытаскивать из здания.

Хорошо, блин, что я вплотную занялся тренировками со стихией воздуха. Подумать только, сейчас я могу не только дым по всему зданию распределить, но и освободить от этого смрада часть помещений, если вдруг понадобится. Если бы не эта возможность — у меня сегодня стало бы на троих подчинённых меньше.

Вышел из здания на своих ногах в компании четырёх «пленников», чью роль исполняли местные кухарки. Все гусары в смраде и смоге, а на женщинах нет даже малейшего намёка на то, что они могли бы задохнуться.

Стоит отдать должное лейтенанту. Мозги у него есть, не стал апеллировать к тому, что я — маг первого ранга. Разве что поинтересовался, какое количество маны ушло у меня на всё это действо.

— В районе десятой части резерва, — посмотрел я на оставшиеся девяносто процентов маны. — Продолжайте тренировку. Ну и сообщите этим беднягам, что у них завтра выходной. А своим поясните, с чего это вы вдруг целую неделю дежурить будете.