Она уже знает, что уже восемнадцать из тридцати двух бывших курсантов погибли. Ещё с троими, Артёмом, Никитой и Колей, пропала связь порядка двух дней назад, едва они вступили на персидскую землю. С тех пор девушка не могла найти себе места. На работу не надо, там посменно дежурят пара слуг рода, освободив Милану от этой обязанности. Парень не отвечает, никакой информации нет… Недалёк тот час, когда у неё окончательно потечёт крыша от самоистязания и самых страшных предположений.

В тот самый момент, когда она, казалось бы, уже готова была погрузиться на самоё темное дно, раздался звонок в дверь. Несколько минут Милана собиралась с силами, пытаясь подняться с кровати. Если бы звонкая трель прервалась хотя бы на одно мгновение, то ей точно не хватило бы на это моральных сил. Благо, что кто-то продолжал названивать, не убирая палец с кнопки звонка.

— Мы знаем, он пропал, — на пороге с красными глазами стояли две девушки, которых Милана считала конкурентками за право находиться около Артёма.

Да, пусть он не дворянин, но это ненадолго, ибо силы его росли с каждым месяцем. Так что девушка уже давно задумывалась о том, что будет в будущем.

Удивительно, но увидев зарёванных Софью и Софию Милана не разозлилась. Наоборот, у неё появилось какое-то странное чувство родства. Воистину говорят, что горе сближает, так что она, особо не удивляясь самой себе, пропустила их в дом, где они втроем обнялись и зарыдали ещё сильнее…

Персия.

Основная проблема, как можно было бы догадаться, исходя из названия «Неубиваемых», заключается в том, что их очень тяжело уничтожить. Как бы огонь не помогал мне во всех предыдущих случаях, тут он оказался абсолютно бесполезен.

Казалось, что эти твари созданы из нереально стойкого к температуре материала. Каюсь, на несколько секунд мне в голову пришла мысль, что они выполнены как минимум из алмаза. Я тупо не знаю материала, который оказался бы более жаростойким, по сравнению с этими драгоценными камнями.

Нет, блин! Пусть я и пребываю в форме огня, но ощущаю, как прогибаются тела и мускулы «Неубиваемых», когда я по ним бью. Нет ощущения, что лупашу по чему-то безумно твёрдому. Кажется, что это обычные люди. Обманчивое впечатление, однако, ничего не скажешь.

Грозу приходится очень тяжело, но я никак не могу ему помочь. Мои противники ускоряют свои движения с каждой секундой, мне приходится маневрировать в безумном темпе, лишь бы увернуться от очередного их удара. Тут уже никакой речи не идёт об атаке, глухая оборона, которая может прерваться после одной единственной оплеухи, о чём мне сигналит интуиция.

Она пытается намекнуть мне о чём-то большем, но намёки — не моя сфера. Не понимаю я их, хоть убейте. Скажите что-то прямым текстом, тогда всё будет великолепно, во всех остальных случаях я никогда вас не пойму.

Не знаю, сколько прошло времени. Я бегаю туда-сюда, молясь, чтобы «Неубиваемые» не перестали гоняться за столь быстрой целью. Пришлось перекинуться в форму дыма, ибо там куда меньшая область поражения, нежели человеческая или огненная.

Лишние звуки пропали, не слышу вообще ничего лишнего. Небольшая площадка, превратившаяся в место для этих бесконечных догонялок, выглядит ещё хуже, чем до того момента, как по ней прошлась пара тысяч сапог. Ну да, там люди хоть в одну сторону двигались, тут же — носятся по кругу, пытаясь догнать друг друга.

Это мне и помогало. «Неубиваемые» не способны летать. Это значит, что к их ногам пристаёт грязь, им становится тяжелее передвигаться, поскольку вокруг одни только колеи, которые остаются после них. Да и весят эти ребятки очень много, куда больше, чем должны, исходя из их формы и объема.

Как бы мне не хотелось продолжать эти догонялки до бесконечности, но мой предел выносливости оказался куда меньше, чем у персов.

«Идиот, решил один на один выйти против «Неубиваемых»? Ну так подготовься, у тебя было целых пять минут!», костерил я самого себя на все лады. Не приходилось даже тратить силы на эти размышления, они сами себе появлялись в голове.

«Мог бы взять кучу гранат, закидывать персов, мешая им пробираться. Вогнал бы в них несколько металлических копий, что задержало бы «Неубиваемых» хотя бы секунд на десять! Нет, вместо этого стоял на месте, а потом рванул вперёд, словно умалишённый!»

Лечу вперёд, потом резко влево, уходя от гудящего удара. Взмываю вверх и тут же спускаюсь вниз, чтобы персы не решили свалить. Резко вперёд, опять налево…

«Опасность!», вопит интуиция.

Я не смог сориентироваться, ощущаю обоих «Неубиваемых», только что ушёл из практически идеальной западни, так откуда могут появиться проблемы?

В огненную сферу, которая на данный момент является сосредоточением моего естества, прилетает сильнейший удар кулаком, который отбрасывает меня чуть ли не на полсотни метров в сторону.

Тело моментально возвращается в человеческий вид, сердце сбоит, едва-едва получается сделать несколько вдохов-выдохов. Третий перс, про него я умудрился даже забыть. Раз он тут, значит…

Поворачиваю голову — да, в десятке шагов от меня лежит неподвижный Гроз. Вернее, то, что осталось от некогда мощного зверя. Десятки ран, красная от крови шерсть, разорванная кожа и мышцы… И ни капли жизненной энергии, что могло бы мне дать хоть какую-то надежду.

«Мы ушли! Слышишь, мы все погрузились и ушли! Уходи оттуда!», разрывается шлем голосами Никиты с Колей.

Вид моего погибшего товарища настолько ударил по морали, что я не смог даже пошевелиться, пусть и понимал, о чем мне говорят. Не спасло и то, что я слышу близкие шаги трёх пар ног, это персы подбираются поближе ко мне. Осторожничают, пытаются угадать, чем я могу попытаться их приголубить. Знали бы, что я в полном ауте, что меня можно брать голыми руками, действовали бы куда быстрее.

Целую минуту я не отрываясь смотрел на погибшего медведя, пока персы неспешно обходили меня с трёх сторон, беря в клещи. Они явно осознали, что остальные уже ушли, значит надо взять хотя бы меня.

Едва я пошевелился, пытаясь подняться, как «Неубиваемые» сорвались с места и рванули в мою сторону. Даже сделать ничего не успел, как меня схватили за руки. Один перс — за правую, второй — за левую, а третий начал бить меня по лицу, стремясь вырубить как можно быстрее.

Спасибо ему за это. Если бы не физическая боль, я бы нескоро вернулся в более-менее адекватное состояние, но это мне неплохо так помогло. Гроз не оценил бы такого перфоманса. Ему явно не понравилось бы моё пораженческое настроение. Надо биться, пока есть возможность.

Проверяю резерв — двадцать процентов. На данный момент с возможностью туговато, но это не значит, что у меня больше не появится шансов.

Мысли в голове двигались с бешеным скрипом, но превращение в огненную форму далось легко. Рвусь вверх — дикая боль затмевает мой разум. Сквозь красную пелену понимаю, что у меня практически получилось выбраться, но один из «Неубиваемых» держит меня за ногу. Вкладываю ещё больше маны в усилие и снова рывком поднимаюсь вверх. Ещё один всплеск боли практически окончательно вырубает меня, унося сознание куда-то далеко-далеко.

Тело, пребывая в огненной форме, само наводится на точку, о которой я совсем недавно подумал. Резерв опускается до нуля, но набрана уже максимально возможная скорость. Пусть это грозит критическим магическим истощением, но подсознание, которое умудрилось удержаться от падения в темноту, не обращает на это внимания. Чем быстрее эта бренная тушка окажется у докторов, тем лучше.

Москва. Имперский госпиталь первой категории под патронажем семьи Романовых

Алексей Демидович долгие тридцать лет занимал один из ведущих постов в этой больнице. Ему кучу раз предлагали отправиться на повышение, занять место главного врача или, того круче, попасть в министерство здравоохранения чуть ли не на первые роли!

Вот только старого и дородного мужчину давным-давно перестало всё это интересовать. Единственное, что ему важно, лечить людей. Да, он искренне доволен тем, что профессиональное выгорание, которое столь часто встречается у людей его профессии, никоим образом не сказалось на нём даже спустя столько лет практики.