— Да, это было Инферно, — кивнул Магнуссон.

— Полагаю, судя, она намеревалась забрать нас в Инферно чтобы или спрятать, или через него переместить… в Лондон, или куда еще, можно только гадать. Но появление демонессы спутало ей все планы.

При упоминании о безносой обнимающая меня Ангелина крупно задрожала и передернула плечами. Похоже последствия внимания могущественной твари для девушки крайне серьезные, до сих на грани истерики.

— У меня есть мысль, как нам попробовать отсюда выбраться, — сказал я.

— Святилище богини? — произнесли в один голос Бертезен, Гарсия и да Сильва.

Похоже, умные мысли приходят не мне одному.

— Да. Если это место — отражение нашего мира, то святилище должно быть и здесь.

Магнуссон, который только что промолчал, посмотрел на небо, развернулся на месте, осматривая темнеющие трибуны пустого амфитеатра. После безошибочно повернулся в ту сторону, где находился район города со святилищем. Судя по виду, лишившийся красного цвета глаз альбинос прикидывал сколько нам придется туда идти. А идти туда, если пешком, нам совсем неблизко.

— Может у кого есть другие варианты? — поинтересовался я.

Других вариантов не было, так что мы двинулись в сторону почетной ложи, под которой расположен выход с арены. На трибунах сверху и по сторонам там налеплены темные массы черного плюща, но рядом с подтрибунным проходом его не наблюдается.

Шли небыстро, тесной группой — словно находя в близости друг к другу спокойствие. Ангелина шла рядом со мной, по-прежнему крепко прижимаясь и держа меня за руку. Все же очень сильно ее накрыло там, в Инферно от близости демонессы — никак не может вернуть самообладание. Привычной уверенности и спокойствия как не бывало.

Мы прошли половину площадки арены и подошли к нависающей сверху почетной ложе, под которой находился выход в подтрибунное помещение. Отсюда заметно, что на трибунах по сторонам даже не черный плющ, а скорее черные змеи лиан — с близкого расстояния выглядит все намного более омерзительнее, чем мне казалось. Словно черный паразит опутал трибуны арены.

Двери в подтрибунном проходе были открыты, но по мере приближения к зеву мы не сговариваясь замедляли шаг. Темнота под трибуной расходилась, трансформируясь в серую мглистую муть. Неяркий свет, который мы как живые существа распространяли, пусть и недалеко вокруг себя, разгонял мрак. Темные очертания вокруг отступали, но тьма в зеве прохода наоборот становилась ярче. Она по мере нашего приближения словно оживала, блестела как нефть. Ждала нас.

— Я бы туда не каждого своего врага отправил, — негромко произнес да Сильва, когда мы не сговариваясь остановились метрах в пяти от прохода.

Я бы тоже в темный зев прохода отправил далеко не каждого врага. Сам бы добровольно и вовсе не пошел бы никогда — оттуда веяло даже не смертью, а чем-то худшим.

— Давайте попробуем забраться на трибуны…

В дальнем конце арены я видел и запомнил участок скамей без черного плюща, и сейчас обернулся туда. Да, сереет трибуна, даже отсюда понятно, что там нет вызывающих опаску растений. Другое дело, как вниз спускаться — стены амфитеатра вроде гладкие, в скалолазание не поиграешь.

В этот момент раздался негромкий вскрик, и я резко обернулся. И не удержался, невольно выругался — из блестящей Тьмы прохода, появляясь как будто из темной бездны, появилась согбенная фигура. И сразу вторая.

Снова раздался испуганный вскрик, Ангелина отшатнулась, потянув меня за собой, но я вырвал руку, остался на месте. Слышал возню позади, похоже Ангелина пыталась убежать не глядя куда, ее перехватили. Оборачиваться не стал, во все глаза глядя на появившихся существ. Странное и страшное зрелище.

Когда-то, без сомнений, это было людьми, сейчас же эти организмы являлись только тенью прошлого состояния. Серая кожа — как у мертвых, согбенные тела — идут скрючившись на полусогнутых, как обезьяны касаясь пальцами земли; бросается в глаза худоба существ — тонкую серую кожу натягивают кости и позвонки.

Когда-то это были люди, но когда я посмотрел в глаза ближайшего существа, не увидел ничего человеческого. По спине пробежал холодок — глаза полностью черные, залитые мраком тьмы. Существо, глядя на меня, издало глухой то ли стон, то ли вой, в котором слышался животный голод.

Эти твари явно хотели нас сожрать.

Черный немигающий взгляд притягивал и не отпускал; в ушах раздалось инфернальное шипение, после чего я увидел, как тонкие губы ближайшего существа поднимаются, обнажая небольшие и острые — одинакового размера по всей челюсти, зубы.

Два звука раздалось одновременно. За спиной раздался хлесткий — даже сквозь ватную пелену, звук пощечины и дробная речь на испанском. Похоже, пытающуюся убежать Ангелину перехватила Гарсия и сейчас пытается привести ее в чувство. Вторым звуком был громкий крик, которым подбодрил себя да Сильва. Он опомнился первым из нас: получив от бразильца прямой удар ногой в грудь, ближайшая серая тварь покатилась назад, попав под ноги второй.

Я добавил — с ноги. Для этого и оставался, для этого и не оборачивался к бегущей Ангелине. Обе серых существа укатились в темноту прохода, которая поглотила их беззвучно.

— Уходим, уходим, — произнес Магнуссон, который уже схватил разгоряченного да Сильву за плечо, увлекая за собой.

Здесь все действия словно имеют инерцию. Управляешь своим телом без мгновенного оклика — не машина на трассе, а словно яхта на воде, не сразу реагирующая на поворот руля. Слабость и давление, которое приходится преодолевать. Требуют усилий — вот и да Сильва, порывистый, сейчас так разогнался в действиях, что сам чуть в темный зев не залетел, хорошо его Магнуссон остановил.

Странное место, пугающее. Поскорее бы отсюда убраться.

Сделав несколько шагов спиной вперед, я попятился, оставшись последним межу черным проходом и остальной группой. Ни одной твари оттуда больше не появилось, так что я развернулся. Увидел, что Гарсия и Бертезен уже тащат под руки Ангелину к трибунам — к серому, не занятому черным паразитом сектору.

Магнуссон тащил за собой да Сильву, бразилец тряс головой, словно пытаясь прийти в себя. Я подхватил его с другой стороны, и разгоняясь мы побежали догонять девушек, которые уже далеко отбежали.

— Оно двигается! — вдруг пронзительно закричала, почти завизжала Бертезен, оборачиваясь к нам и показывая в сторону трибун.

Что такое «оно» я понял уже через пару секунд. Черный паразит плюща, переплетаясь, действительно двигался — лианы змеями спускались с трибун прямо за нами, ползли по скамьям вдоль амфитеатра двигаясь к чистой трибуне. Темное покрывало напоминало смыкающиеся в пасти челюсти.

После крика Бертезен, наверняка даже не понимая что двигается и куда, Ангелина все же сорвалась в истерику. Она бессвязно кричала и пыталась вырваться из рук тащивших ее Гарсии и Бертезен. Мы с парнями уже догнали девушек, вместе с да Сильвой подхватили Ангелину, потащили ее вперед.

Длина арены — восемьдесят пять метров, мы уже треть ее преодолели. Добраться до противоположной трибуны — секундное дело. Но дальнейший бег наперегонки с ползущей по трибунам тьмой по ощущению показался вечностью.

Мы успели — черная паразитарная масса ползла, но без стремительности. Здесь, в этой части арены, не было лестниц, перед нами отвесный парапет в полтора человеческих роста.

Девушек наверх мы закинули одну за другой. Потом да Сильва, как самый тяжелый, встал на плечи Магнуссону и запрыгнул наверх. Следом также залез я — и уже придерживаемый да Сильвой, свесившись вниз подал руку Магнуссону. Он самый легкий, и вместе с да Сильвой мы без особых усилий затянули его наверх. Получилось быстро и четко — подобное Патрик, в отличие от других наставников по практической стрельбе, с нами тренировал.

Да Сильва, едва Магнуссон оказался рядом с нами, грязно выругался. Я посмотрел по направлению его взгляда — из черного зева прохода появлялись серые существа. Их было около десятка, и они двигались в нашу сторону. Не очень быстро, но по ощущениям быстрее, чем сонное движение во время первой встречи. Похожих на людей серых организмов было около десятка, они находились от нас на разной удаленности. Я отмечал это, периодически оборачиваясь — мы уже поднимались наверх, перепрыгивая по ступенькам рядов.