Дракон немного заворочался, вставая на лапы. Сейчас он возвышался надо мной, но я не чувствовал от него и грамма угрозы, продолжая слушать широко раскрыв уши и ловя каждую кроху информации исходящую от покровителя.

— Боюсь, время нашего разговора крайне ограничено, так что я расскажу самое важное. После того как я разобью себя на осколки, почти все боги-предатели, пришедшие из загробного мира, забудут обо мне, кроме одного, — произнёс дракон. — Яньло-ван, мёртвый бог, бог смерти. Глава первого пантеона. Создатель нефритового дворца. Мое личное творение, возомнившее себя выше своего создателя. Он будет искать осколки, будет пытаться уничтожить их все. Если я не спрячу их, не покрою паутиной лжи, то он просто разобьёт их все, тем самым уничтожив меня. Ты и миллионы других будут раскиданы по вселенной, где часть из них просто сгинет, а другая будет раз за разом умирать на пути к вершине. Если осколок умрёт не от руки Яньло или другого бога, он переродится и так до тех пор, пока либо я не восстану, либо не сгину навсегда. Сейчас, ты наиболее сильный осколок из всех что были и ты первый кто активировал послание. Для того чтобы оказаться на самом верху, на уровне с богами, а затем шагнуть ещё дальше, осколку нужен мой мир, там где я пробыл больше всего времени. Остаточной энергии хватит чтобы перешагнуть последние грани. И Яньло знает это. Он будет ждать, будет отсылать найденные осколки сюда, как он поступил и с тобой.

— И для чего он это делает? Почему он просто не убил тебя? — задал я вопрос.

— Убить покровителя? Это очень нелегко, — с легкой полуулыбкой произнёс дракон, тряхнув своей гривой. — У Яньло не хватило сил убить меня, как и у меня не хватило сил убить его. Этот хитрец предусмотрел многое. Очень многое, почти всё. Но как ты понимаешь, если я не сдался, значит, он всё же что-то упустил. Мне нужно разбить себя, создать миллион попыток переиграть врага. Многие посчитают меня мёртвым, но не он. Он будет стараться убить меня, просто потому что опасается. А сейчас, запоминай. Если один осколок перешагнет определенный рубеж, другие покинут свои тела и начнут стекаться к нему, желая восстановить целостность. Чем больше сил у одного, тем сильнее тянутся к нему остальные. Осколки будут раскиданы так далеко друг от друга, что когда наступит момент, когда критическая масса одного осколка станет притягивать вообще все остальные части себя, многим из них понадобится время чтобы присоединиться к остальным. Ты уже заметил, что чем сильнее ты становишься, тем больше вспоминает твоё второе я. Он уже поглотил около полусотни осколков, что рождаются и умирают в этом мире и никак не могут перешагнуть даже самый минимальный предел. Он, это отражение тебя прошлого, я отделил вас друг от друга, чтобы ты мог смотреть на мир свежим и незамутнённым взглядом. Но настанет момент, когда все осколки потекут к тебе, твоё второе я сольётся с тобой вновь, и именно тогда, Яньло решит убить нас. Это самый ответственный и опасный момент. Момент, когда ты уже почти восстановился, но еще сотни тысяч частей просто не добрались до тебя. Умерев в этот момент, ты потеряешь всё, я потеряю всё, мы потеряем всё. Не дай себя убить.

Произнеся последнюю фразу, дракон начал исчезать! Какого черта, почему все опять через задницу?! Только ведь началась картинка складываться!

— Если мы будем в уязвлённом положении, зачем вообще было разбивать себя на осколки?! — выкрикнул я ему вслед.

— Ты поймёшь, чуть позже, когда достигнешь следующего важного предела, я вновь появлюсь, — произнёс дракон и исчез.

Стоило гриве дракона сверкнуть в лучах лун последний раз, как мир вновь преобразился. Пропали звёзды, луны и тишина. Я словно сменил картинку, простым прикрыв на мгновение веки.

«Я и не думал, что мы были такими засранцами раньше», — голос дракона внутри меня прозвучал так, что я моментально уверился, он тоже наблюдал со мной это видение-послание.

«Мы и сейчас не особо милые и добрые парни», — хмыкнул я в ответ. — «Что скажешь об увиденном?»

«Многое становится ясно. В той пещере, в момент вступления на новую ступень, нас поддержал не только мир, но и около тридцати осколков нас самих», — ответил дракон. — «Как я и сказал, мы проиграли ту войну. Но мы не оставили надежды на реванш, старая война окончена, а новая ещё не начата, у нас есть время подготовиться. В прошлом, мы увидели у врага слабое место, и именно для того чтобы ударить по нему, мы и создали ситуацию, где мы вновь стали слабы и беспомощны. Ради этого, мы даже приняли риск полного нашего уничтожения.»

Если кратко, то выходит, что когда вернулись боги загробного мира, покровитель дракон не справился с тем чтобы загнать их обратно. Непонятно что делали в это время остальные одиннадцать покровителей, но дракон бился с Яньло-ваном, богом мёртвых. Победить его не удалось и он пошёл на хитрость. Результат этой хитрости я, обрубок себя прошлого, что сейчас наращивает силу. Если я пройду определённый рубеж, то смогу достигнуть огромной силы, но где-то на пути, наверняка нужно будет что-то сделать для того, чтобы победить врага, иначе просто не имело бы смысла идти на риск. Вот такой вот парадокс, силой победить нельзя, нужно взять хитростью, но чтобы реализовать хитрость, нужна сила, просто в меньших объемах. Вот и выходит, что цели мои не изменились, мне до сих пор нужно выживать и становиться сильнее.

«И для начала, стань владеющим стихией», — произнёс дракон. — «Освой полную силу стихии, опробуй трансформацию в Рух, не забудь о том что седьмая ступень даёт ещё одну форму для трансформации. А ещё тренируйся с оружием и использованием печатей и техник. Боги тоже используют всё это, просто на более высоком и искусном уровне. Начиная учиться сейчас, ты закладываешь основу для битвы с врагом, превосходящим тебя на несколько порядков. И да, помни о том что заводить союзников тоже имеет смысл.»

Вот так вот. Вышел утром посидеть на скамейке, и вдруг осознал что моей смерти желает злобный бог. Неприятное чувство. Зато, теперь я точно и на все сто процентов уверен в самом себе. Мне и превращения в тотем-дракона хватило, но всё же, лишним это подтверждение не было. Мнительность, это такая гадость, которую невероятно трудно искоренить. Всегда найдётся небольшой червячок сомнения, и лучше бы его раздавить в зародыше. Сегодня, таким червячком было воспоминание о разговоре с богом, и я рад что мне удалось этого червячка раздавить.

— Не спится? — голос кузнеца заставил оторваться меня от собственных мыслей и вновь посмотреть на мир. — А я тут твоё оружие принёс. Больше суток работал, увлёкся. Пропустил ваше возвращение.

— Не особо много пропустил, — произнёс я, поднимаясь. — Ну давай, показывай.

Кузнец выглядел взволнованным. Даром что крохобор, всё же настоящий мастер. Своё творение абы кому в руки отдавать не хочет. Вон как спеленал нагинату, словно настоящего младенца.

— Синей стали хватило не только на древко, я ещё и немного над лезвием поработал, — аккуратно размотал тряпицы кузнец, демонстрируя мне моё новое оружие.

В свете восходящего солнца, нагината сияла подобно упавшей звезде. Синяя сталь переливалась, словно внеземной метал. Мастер действительно постарался, и там где я ожидал увидеть лишь грубое исполнение заказа, оказалась произведена ещё и работа над деталями. Трудно поверить, но огромные ручищи мастера любовно обработали каждый миллиметр метала, выбивая на нём не просто углубления, но ещё и создавая из этих углублений настоящий узор. Лоза, вот что было изображено на материале, виноградная лоза с какими-то маленьким цветами. Она вилась вокруг всего древка, стремясь к лезвию, и там, плавно обвивала его, находя свой конец на самой кромке лезвия.

— Красиво, — взялся я за древко и любовно провёл пальцами по оружию. — Лёгкое, и баланс не самый худший.

Взмах и нагината летит вперед, разрезая воздух. В отличии от лука, это оружие звуки издавать умело. Лезвие пело на ветру, разрезая воздух и разя невидимого врага. Чувствуя силу метала, я ухватил древко двумя руками и провёл серию выпадов, наполняя оружие чакрой. Взмах, и чакра струится к лезвию, подобно настоящей лозе, заполняя собой углубления. Второй взмах, чакра покрывает лезвие оружия тонким слоем, заставляя воздух вокруг него вибрировать от малейшего движения. Третье движение должно было закончиться ударом о землю и спущенной с поводка техникой расколотой земли, но я не закончил движение. Оружие замерло в считанных миллиметрах от земли.