Говорил. Но ведь…

– Ты сказал, это ничего. Что ты запечатал проклятье. Что не умрешь.

– Не умру, – подтвердил Демьян.

Он произносил слова всё с той же спокойной, ровной, холодной интонацией, а ей так надо было, чтобы он снова стал ее Демьяном, чтобы обнял и успокоил, назвал Юляшей и сказал, что всё хорошо и они со всем справятся. Она слишком резко осталась одна.

Но Демьян не торопился возвращаться к ней.

– Я буду жить долго, Юль. Дольше обычного человека. Я не то чтобы хочу этого, но такова природа моих способностей. Раньше думал, что мне повезло. Но с годами взглянул на это иначе. Особенно учитывая, что особой свободы и выбора, как прожить эту жизнь, у меня нет. Помнишь, ты спросила, зачем я сварил то зелье. Я хотел узнать о своем проклятье. Я думал, оно связано с моим отцом. Но ошибся. Оно передается у нас в роду из поколения в поколение по линии моей матери. И моим детям тоже передастся. Если это будет мальчик, он умрет. Если девочка – будет обречена на одиночество. Наше проклятье убивает мужчин, которые оказываются к нам слишком близко. Поэтому оно пыталось убить меня.

– Но ты жив…

– Да. Потому что вместо меня умерли мои мать и бабушка. А потом мне очень повезло. Мы с Агатой встретили Агафью Егоровну, она объяснила сестре, как меня спасти, и помогла мне продержаться нужное время. Иначе меня бы уже давно не было. Я не могу обречь на это своих детей. Поэтому у меня их не будет.

Он замолчал и снова застыл.

Юля попыталась собрать полученную информацию воедино. Демьян может иметь детей, но не хочет, потому что проклят и боится передать проклятие своим детям. Так…

– Когда ты узнал? О детях…

– Давно. Отец сказал. Он изучал этот вопрос еще до того, как я сам захотел во всём до конца разобраться. Он должен был понимать, есть смысл со мной возиться или нет. Но это благодаря его изысканиям я нашел печать. Знаешь, раньше я ходил в такой забавной рубахе из крапивы. Было не то чтобы очень удобно. Тем более я так быстро рос, что Агате приходилось то и дело вязать новую. А пока она вязала, должна была молчать. И вот ей так понравилось, что теперь она почти не видит смысла в словах… Юля, – резко позвал он, и она вздрогнула испуганно. Демьян было потянулся к ней, но передумал, снова подался назад и закончил уверенно: – Ты вправе выбрать. Я всё пойму и никогда тебя в этом не обвиню.

– Что выбрать?

– Возможность иметь детей.

Юле показалось, что уши заложило. Стало так тихо. Демьян всё еще смотрел на нее в упор и, казалось, за всё это время так ни разу и не моргнул.

Всё это напоминало какой-то сюр. Реальность была до. В ней всё оставалось хорошо. А потом что-то пошло не так. Кто всё испортил? Она? Но она просто озвучила свою мечту, потому что Дём сказал, что так можно, и она ему поверила. Выходит, зря поверила. Она ведь с самого начала знала, что у нее всё не может быть просто хорошо. А Дём не знал. Она не имела права расслабляться…

Ведь он тоже так долго был ее мечтой…

– Ты хочешь, чтобы я выбрала между возможностью быть с тобой и возможностью иметь ребенка?

– Я не хочу, – качнул головой он. – Я никогда не хотел заставлять тебя выбирать. Поэтому старался держаться от тебя подальше. Не хотел втягивать во всё это. И у меня получалось. А потом… Я сам не знаю, что случилось. Наверное, слишком устал. И в этот момент ты была всего в шаге… И я подумал… Раз ты знаешь… видела… Я ошибся.

Он резко втянул воздух сквозь зубы, сморщился и дотронулся пальцами до виска. На руках у него вздулись вены. И на лбу тоже…

– Дём… – подалась было к нему Юля, но он не дал ей приблизиться, вскинул вторую ладонь.

– Я столько лет просто наблюдал… в стороне… не подходил… я ненавидел их всех… каждого… летом я отомстил не только Николаю… всем… всем им… За всё время, что был вынужден просто смотреть, как они уводят тебя… Зачем моя мать родила меня? У нее ведь уже была Агата… Она не захотела быть одна… Но не подумала о нас… А теперь Агата тоже… Она просто сошла с ума… После всего… прости… прости меня…

– Дём…

Он вдруг сжал голову руками и застонал. Юля протянула ладонь, чтобы всё-таки дотронуться, но в этот момент погасла свеча и наступила темнота. Абсолютная. А за ней пришла тишина. На кухне больше не урчал холодильник, не гремела вода в трубах, молчали коты, с улицы не доносилось ни звука. Юле показалось, что она оглохла и ослепла. Она взглянула туда, где, по ощущениям, была рука, и не увидела ее. Испугалась, резко прижала ее к груди, и тут же услышала свое громкое, рваное дыхание. Попыталась успокоиться. Просто свеча погасла слишком резко, вот глаза еще и не привыкли.

– Дём, – шепнула она, но он не ответил.

И вот тогда стало по-настоящему страшно.

– Демьян…

Что-то мелькнуло на периферии зрения. Юля резко повернулась. Он стоял возле двери. Черный силуэт оказался темнее мглы вокруг.

Юля сглотнула.

– Я уйду, – сказал он, и в царившей вокруг тишине его голос показался Юле громоподобным. – Так будет лучше для тебя.

И тут сработал личный Юлин триггер. Она терпеть не могла эту фразу. Никто не имел права решать за нее, что для нее будет лучше. И раз за разом эти слова в любых их вариациях служили началом конца. И в этот раз тоже, только вот прихлопнули они не их отношения, а Юлино шоковое состояние.

Потому что это был не Демьян. Демьян бы ей так никогда не сказал. Ни разу за двенадцать лет, что она знала его, он не произнес этой фразы.

– Нет! – Юля отбросила с ног сбившееся одеяло, помешавшее встать немедленно, и вскочила с кровати, оперевшись рукой о матрас. – Это ты делаешь, да? Эти темноту и тишину. Как у тебя дома. Всегда тихо. Зачем?

– Это не я.

– А кто?

– Агата зовет его зверем.

– Кого?

– Это из-за печати. Я запечатал свое проклятье. Но оно у нас в крови. И мои силы тоже завязаны на кровь. Я не знаю, как это произошло. Но они слились во что-то единое. Я не всегда контролирую это.

– И сейчас?

– И сейчас.

– Дём, мне страшно.

Он подался к ней – тьма подалась к ней, – но потом резко сделал шаг назад.

– Не бойся, – попросил Демьян. – Он не тронет тебя. Больше нет. Не после того раза, когда я показал тебе морок. Он, кажется, всё понял. Он тоже любит тебя.

– Дём…

– Я должен был уйти намного раньше. Я вообще не должен был приходить. Прости меня за всё.

– Дём!

Юля все же кинулась к нему, но вокруг Демьяна вспыхнул огненный круг. Она отпрянула и в ужасе глянула на ковер, но нет: пламя лизало ворс, однако тот не загорался. Зато в отсвете огненных сполохов хорошо было видно тень на стене и потолке, что отбрасывал Демьян. Она приобрела странные очертания и стала и впрямь похожа на огромного страшного зверя…

Юля сделала шаг назад.

Однажды она уже видела подобное. Среди его воспоминаний. Только там он был в лесу и стоял на коленях.

Она снова взглянула на огонь. Пусть тот и не спешил спалить ее квартиру, жар от него шел вполне настоящий. А Демьян стоял там, за ним, один. Отделенный от нее этой чертой. Потому что по какой-то причине считал себя недостойным. Юля знала это чувство. И знала, что ощущаешь, когда и правда после остаешься в одиночестве. Даже если веришь, что другому так будет лучше. Она сделала шаг навстречу, и дыхание пламени опалило лицо.

– Не надо, – попросил Демьян. – Давай просто прекратим. Это были самые прекрасные месяцы в моей жизни. Но тебе будет лучше без меня.

Юля покачала головой. Демьян не понимал. Да, им действительно не стоило начинать встречаться, но именно потому, что теперь она без него уже не могла. Возможно, она бы нашла в себе силы отпустить, если бы ему от этого стало легче. Только не похоже было, что выйдет так. Да и потом, Демьян ведь сам сказал, что только от нее зависит, когда все закончится. Снова обманул?

– Нет, не будет.

– Будет. Ты встретишь нормального мужчину. Вы создадите нормальную семью. Родите детей. Вместе состаритесь…

– Не смей за меня решать! – закричала Юля. – Не смей! Хватит! Ты уже решил однажды! Все эти годы! Ты не спросил меня! Не смей делать это снова!