— Ну, мотивация имеет значение. Да хрен с тобой, двадцать лет зоны. Меньше — подозрительно. Спрячешься. Грехи спишутся, допустят до Божьей Благодати. Так что теперь ты не Марк, а раб божий и заключённый грешник Валерий Матюшевич. Клянусь, ангелам мы тебя не заложим.

— Замётано. Спасибо, пацаны. Кстати, где мой положенный глоток счастья?

Ох, какое это чудесное ощущение! В Божьей Благодати и восторг обладания любимой женщиной, и радость от единения с могучей крылатой машиной, и миллион любых других радостей, доступных на Земле или в раю. Одновременно. Жаль, всего секундное. Специально, чтоб осуждённый знал, чего он лишён за прижизненные грехи, получая мучения вместо высшего кайфа.

— Благодарствую! Вы — классные пацаны. Пойду, наверное.

Наверно, впервые за много тысяч лет операторы приёмной удостоились похвалы. А я шагнул в дверь, нарисовавшуюся в только что непроницаемой стене, и втянул носом до боли знакомый и за многие сотни лет ставший привычным запах — дыма, человеческой боли и безысходности.

Снова зона. Снова унылые ряды зэ-га, заключённых грешников, бараки для проживания, пыточные. Вертухаи переругиваются на латыни загробного мира, я делаю вид, что не понимаю, новопреставленному уроженцу СССР не положено.

Начальник отряда встречает новичка традиционным тычком в челюсть.

Да кто так бьёт! Котик лапкой — и то сильнее. Надо найти Рокки Марчиано и устроить чемпионат ада по боксу. Для нас с ним всё кончилось, нечего бояться и терять, он больше не разобьётся в авиакатастрофе, я — не взорвусь. Покойники, бывшие люди — смелые люди, как пел Володя Высоцкий, тоже давно усопший.

Хуже, если тридцать третьей канцелярии снова понадобятся агенты для сомнительных дел в мире под солнцем. Там не глупцы, святоши со временем соотнесут мнимое дезертирство с катастрофой на Кавказе и моё мельтешение на радаре за миг до взрыва. Вычислить меня, уточнив, что за душа скатилась оттуда в преисподнюю, и наградить очередным невыполнимым заданием им не составит труда. Шабес-демон не имеет права выбора, нравится или не нравится не имеет значения, изволь выдернуть шашку наголо — и в бой!

©Селютина, 2024

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2024

Шлеп, шлеп, плюх…

– Ай, больно же! Тьфу ты… Вот и поужинала…

– Обойдемся без привала?

– Кош, ты роешь себе могилу.

– Здесь даже рыть не надо…

– Может и так, но факта это не отменяет.

– Останавливаемся?

– Да.

Очередной комар размером с небольшого мамонтенка сел на спецовку, бодро проткнул рукав и приступил к трапезе. Василисе захотелось разреветься. Настроение было отвратительным, еще когда они подходили к болотам, теперь же вдобавок чесалось и зудело все тело: не помогали ни репелленты, которыми она облилась более чем щедро и которые отчаянно воняли, ни березовый деготь, в котором был вымазан платок, завязанный на запястье. Комарам было хоть бы хны, зато внезапно выяснилось, что вся эта дикая смесь отпугивает Кощея, подтверждая тем самым его репутацию отъявленного кровопийцы. Все то время, что они шли по болоту, Кощей старался держаться от нее подальше, ворча, что у него дыхание перехватывает. Колдовать он запретил, рассудив, что если на болоте расставлены ловушки, то магия их активирует. Однако на комаров не жаловался, и для Василисы это стало вторым доказательством того, что они признали в нем своего.

Вообще же комары, кажется, были единственными, кто остался среди трясины. Тишину нарушали лишь их писк и жужжание да редкий звук лопающихся пузырьков метана. Не было слышно ни птиц, ни животных. Лес вокруг словно вымер. А воздух сгустился, давил на грудь, и по мере продвижения вглубь топей дышать становилось все тяжелее и тяжелее. Они слонялись по этому болоту уже почти полтора часа и пока ни на что не наткнулись. Давно не ездившую на вызовы и отвыкшую от подобного Василису это нервировало.

Она выбралась на ближайший сухой островок, прислонилась спиной к трухлявому пеньку и прикрыла глаза. Над головой мгновенно сгустилась темная тучка. Даже сквозь москитную сетку это выглядело жутко.

– Кош, сделай что-нибудь, – попросила она.

Кощей хмыкнул, порылся в многочисленных карманах своей спецовки, нашел лучину, поджег щелчком пальцев и воткнул в землю. Сизоватый дымок с красными прожилками устремился вверх тонкой струйкой, и комаров как ветром сдуло. Из другого кармана Кощей вытащил флягу, отвинтил крышку и сделал несколько глотков.

– Будешь? – спросил он Василису.

Она кивнула, приняла флягу и тоже отпила. Вода была прохладной, свежей и сладковатой. Дышать стало легче. Василиса решила, что для дела еще немного сможет потерпеть, как бы тяжело ей здесь ни было. Болота вводили ее в уныние. Они все еще снились ей порой – два с половиной года в лягушачьей шкуре не прошли даром. Некстати пришла мысль: быть может, комары мстили за всех съеденных ею собратьев? Кощей же, наоборот, явно чувствовал себя прекрасно. Топи питали его, словно батарейка. Признавали его, тянулись к нему, с радостью отдавали свои силы. И он с удовольствием принимал подношения, пока Василиса пыталась не попасть на закуску очередному любителю третьей отрицательной. Это не могло не раздражать.

– Надолго не хватит, – предупредил Кощей, кивнув на лучину. – Минут на пять максимум. Отдохни, и пойдем дальше. Скоро закат.

Воздух и впрямь серел, солнце опустилось ниже: еще немного, и начнет наливаться холодным, не способным согреть багрянцем.

– Что мы тут делаем? – устало вздохнула Василиса. – Почему Баюн не послал Сокола или кого-то из его воробушков? И почему мы должны были идти сюда именно на ночь глядя?

– Баюн не послал Сокола, потому что после недавней ведьмы и того, что он нашел в ее подвале, тот не очень-то хорошо держит себя в руках, когда чует темную магию. Мы же тут, судя по всему, имеем дело с детьми, незачем их пугать раньше времени. А ты у нас милая, приятная женщина, которая должна вызвать чувство доверия.

– Я не умею общаться с детьми.

– Как будто бы, кроме Божены, в Конторе кто-то это умеет. Ну, может, еще Настасья. Но будить Божену по такому поводу в середине лета как минимум жестоко.

Василиса хмыкнула. Слушать от Кощея рассуждения о жестокости было как минимум забавно.

– А вот Настя была бы счастлива здесь оказаться, – пробормотала она. – Вообще где угодно, только бы не сидеть дома. Так почему мы не пошли днем?

– Потому что у меня были важная встреча в обед и судебное заседание после. Еще вопросы есть?

– Есть!

– Что же ты раньше их не задавала?

– Потому что надеялась на романтическую прогулку, – огрызнулась Василиса и с тоской посмотрела на лучинку. Та быстро и верно истлевала, и вместе с ней таяли последние секунды без вездесущих кровососов.

– На болоте? В следующий раз просто попроси, и я свожу тебя на свидание.

– Когда, если ты все время работаешь?

Кощей не ответил, и Василиса тяжело вздохнула.

– Ладно, прости. Сегодня был сумасшедший день. Баюн не в духе, я устала, а теперь меня едят комары, я хочу домой и спать, и я терпеть не могу болота…