— Вы просто волшебница, — восхищенно сказал я. — А как вы находите, где нужно лечить? Или это профессиональный секрет?

— Лешенька, ну какие секреты! Этому учат во всех медицинских академиях. Тут же дело не в глупом заливании пациента силой! Нужна тонкая работа. Увидеть все крошечные сосудики, каждую мышцу, всю нервную систему и по порядку сращивать это.

— То есть простого желания вылечить тут недостаточно?

— Бывали случаи, — горько усмехнулась она, — когда на войне неопытные и пугливые студенты, видя жуткие раны, пугались и так поступали. Выглядело как работа мясника-безумца! Шрамы были с такими буграми, что приходилось срезать кожу и заново все наращивать. В экстренных случаях так можно сделать, к примеру, если помощь запаздывает, а человек истекает кровью. Но опять-таки для такого существуют и немагические приемы. Зажать, надавить, охладить.

Я крепко задумался. Учиться всей этой медицине я не собирался — нет времени. Но как-то мне же понять эту целительную силу?

— А если сам доктор пострадает? Как действует его магия тогда?

— Хороший вопрос, — Алевтина Юрьевна тяжело опустилась на стул рядом с кроватью. — Даже если сила уже находится в теле, маг должен сам направить ее в нужное место и действовать все также аккуратно. При сломанной ноге мало срастить кости, нужно еще и осколки убрать да поврежденные мышцы соединить. А уж нервы! Неопытный целитель может так все напутать, что место не только может потерять чувствительность, но и наоборот! Дотронешься, а боль отстреливает куда-нибудь аж в руку.

— Спасибо за науку. Вы правы, целительство — крайне сложная наука!

— Конечно. Не забывай, что при такой способности, мы все равно руководствуемся опытом и знаниям.

— Желаю вам поменьше работы, — попрощался я и отошел от кровати.

— Постарайся уж ко мне не попадать, хорошо? — подмигнула она мне и снова принялась за лечение Ивана.

“А тогда, почему меня магия лечит сама?” — подумал я, выходя из медицинского блока.

Сколько бы я ни узнавал про магию от других людей, они все твердили, что на одном желании далеко не уедешь. Нужно знать заклинание, принципы работы с силой, да те же механизмы природы! Плюс только в типе способности. Он позволяет быстрее и экономнее использовать силу.

Именно поэтому воднику тяжелее даются простые воздушные заклинания. И в этом главное отличие меня от остальных. А меня моя магия слушается.

Я в одно мгновение формировал на руке несколько крошечных электрических шариков. Они ярко светились в полумраке коридора, то подпрыгивая, то зависая в воздухе.

Моей же основной проблемой было незнание основ. Я просто не представлял, на что способен! Оценили мою силу только Лискин и Кругликов, когда ошарашенно смотрели на проделанную мной дырку в полу.

Поступив в академию, я искренне надеялся, что мне про все это расскажут. Но поскольку у меня младший класс, нас учат только базовым, уже известным мне, вещам.

Придется все изучать самому. Но как? От этих размышлений меня оторвал Кунцев, непонятно откуда выскочивший.

— Леш, я тут подумал, — нерешительно сказал он, — нам нужно серьезно поговорить.

Ох, не люблю такие разговоры! Каждый раз, когда слышу эту фразу, ожидаю, что мне начнут выкручивать руки или втягивать в сомнительные дела. Но от Кунцева веяло таким букетом эмоций, что я, не моргнув глазом, согласился его выслушать.

Мы вышли на улицу, но вместо жилого корпуса, Дмитрий повел меня в дальнюю беседку.

— Тут никто нас не услышит.

Очевидно, что разговор действительно будет серьезный.

Снедаемый любопытством, я посильнее запахнул куртку от холодного ветра и присел на край деревянной лавки.

— Излагай, — сказал я.

Кунцев походил кругами, повздыхал и, наконец, открыл рот.

— После вчерашнего я много думал. По тот артефакт, про отца своего, про магию...

Я не торопил его, хоть мне и было безумно любопытно.

— Короче, я хотел рассказать тебе о том, что нашел в архиве семейной библиотеки. Я рассказывал тебе уже, помнишь?

Кивнув, я весь подобрался — он говорил про то, что обуздавший магию, сможет завладеть всем миром. И если захват этого самого мира меня не слишком интересовал, то вот как обуздать магию — весьма.

— Так вот, в том свитке сказано, что раньше, полторы тысячи лет назад или даже больше, маги были универсальные. Ну, могли любой тип магии использовать. Что-то получалось лучше, что-то хуже, но оно не стоило таких усилий, как, например, сейчас. Потом случился какой-то выброс энергии, и количество потоков сильно уменьшилось, силы стало в разы меньше. Люди решили, что все сразу использовать стало слишком затратно, и бросились совершенствоваться в чем-то одном. Это и дошло до наших дней. Один маг — один тип способностей.

Кунцев замолчал, смотря поверх деревьев. Ветер трепал его волосы, отчего те встали вокруг его головы черным ореолом.

— И вчера я задумался, а что если мы и сейчас можем в эту самую универсальность? Просто не понимаем, как этого достичь.

— А в том свитке не указано, как маги прошлого это делали?

Дмитрий повернул голову, впившись в меня взглядом, и произнес:

— Об этом я хотел спросить тебя.

Ничем не выдавая свое волнение, я спросил:

— Давно ты знаешь?

— Скорее догадался. Ты старательно прятал это. Вычислил буквально по косвенным признакам.

— Расскажешь? — попросил я.

— Да рассказывать обо не о чем. Меня смутило поведение парочки в приемной. Слишком быстро они ушли, да и со мной ты действовал очень аккуратно. Если бы ты не разрушил мою ментальную защиту, я бы не сообразил.

— Я так за тебя испугался, что даже не обратил на нее внимание.

— Вот! Не обратил! А она у меня получается лучше всего! Поэтому я и начал этот разговор. У тебя, получается, две силы?

Я с минуту размышлял, сказать ему или нет, но потом все же решился.

— Четыре.

Лицо Кунцева сначала сильно вытянулось. Он неверяще смотрел на меня, а затем взлохматил волосы и упал на лавку напротив.

— Какие?

— Целительство и... — я нахмурился, — Дим, тут такое дело. Я прошу тебя никому не говорить о том, что я тебе сейчас скажу.

— Могу клятву принести. Я такое могу.

Я кивнул, и он вытянул руку.

— Обещаю хранить втайне то, что сейчас расскажет Алексей Вереховцев.

На ладони появился магический знак, вспыхнул и тут же растаял. Я в первый раз видел, как это происходит.

— У меня есть способности к темной магии, — выпалил я и с вызовом посмотрел на Кунцева.

Тот ошалело распахнул рот и закашлялся.

— Что?! Как?!

Он вскочил, снова закружил по беседке. От него пришла яркая волна эмоций. Недоверие, шок, страх.

— Я не знаю, как это работает на самом деле, — я дернул плечом, отгораживаясь от его реакции, — но тут, наверное, нужно рассказать всю историю. Ритуал показал, что я полный ноль. Неодаренный. Вообще. Ни капли магии. Отец отправил меня сюда, так сказать, подальше от чужих глаз и позора. Сам знаешь, что про таких детей говорят. А потом на меня напал маг с электричеством. Через какое-то время оно появилось и у меня.

— А менталка? — затаив дыхание спросил Кунцев.

Я скривился. Каждое воспоминание отзывалось болью.

— На меня воздействовали, чтобы выведать тайны семьи, — Дмитрия передернуло. — И тот, кто эти сведения очень хотел узнать — темный маг — напал на меня и отца. Сейчас Николай Александрович в столичной больнице в целебном сне. Прогнозы плохие.

— А ты?

— А я, получается, обзавелся новой способностью. Она никак себя не проявляет, к счастью. Как я понимаю, темных здесь не особо любят.

— Это да. И откуда здесь вообще темный маг, — он потер лицо. — Точнее, нет. Не так. Их не жалуют, потому что другие.

— В смысле?

— Ну мы же все светлые. А они — темные. Непорядок. Надо ненавидеть, — он криво улыбнулся. — На самом деле, многие из них сходят с ума от своей силы. Она пожирает их сознание, сущность. После нескольких прецедентов, громких настолько, что даже до той стороны гор докатилось, их стали опасаться. Да еще придумали кучу баек. Сделали из них каких-то демонов.