— Что? — растерялся отец. — Что за движок? Ты о чём?

Я достал разменянные деньги и положил на стол.

— Вот, — сказал я. — Тут на новый движок, и чтобы мужикам заплатить за транспорт и помощь в ремонте.

Сказать, что на отцовском лице появилось выражение удивления, значит, не сказать ничего. Чтобы объяснить происхождение денег и не вызвать его негативную реакцию мне пришлось проявить чудеса фантазии и изворотливости. Но ничего, справился.

Вся эта возня с покупкой движка заняла больше времени, чем я предполагал. Сначала долго не могли до соседа снизу дозвониться, потом его старый, но здоровенный «Опелёк» не желал заводиться. Затем сотрудники магазина никак не могли нужные для ГАИ документы собрать.

В конце концов, я вынужден был оставить отца разбираться со всем остальным, договорившись, что потом зайду за ним на его работу — в автоколонну №1796, обслуживающую автобусы. Сам же побежал в офис к адвокату, захватив на всякий случай пару тысяч на мелкие расходы.

К счастью, успел вовремя: ровно за три минуты до назначенного времени.

Охранник внизу сидел всё тот же. Он меня узнал, и больше паспорт не требовал.

Следователь уже был в кабинете. Когда я вошёл, он взглянул на меня, насупившись, и спросил:

— Ну что, готов?

Я молча кивнул.

— Подписывать здесь и здесь, — он указал на бумаги.

Я подошёл к столу, взял лежащую радом ручку и подписал в нужных местах.

— Удачи тебе, парень, — ответил милиционер, после чего захлопнул папку с документами и, кивнув Вениамину, вышел из кабинета.

— Спасибо, — автоматически ответил я.

— Ну что, новости видел? — спросил адвокат, откинувшись в своём кресле.

— Нет, — ответил я. — Занят был.

— Понятно… ну что — ты прав был. Насчёт соглашений по Чечне. Наши войска выводят.

— Ясно, — кивнул я.

— Да ты присаживайся, как говорится, в ногах правды нет, — сказал Вениамин.

Я молча занял кресло, расположенное напротив стола.

— Интересный ты парень, — продолжал адвокат. — Чем больше за тобой наблюдаю, тем больше чувствую что-то такое… — он щёлкнул пальцами, пытаясь подобрать нужное слово. — Потенциальное, — наконец сказал он. — Думаю, ты можешь далеко пойти. При определённых условиях. Жаль, что тебе, как и моему сыну, досталось это вот всё… — он вздохнул, сделал небольшую паузу, потом продолжил: — Как сам-то думаешь, что дальше будет?

Я посмотрел ему в глаза. И начал говорить не то, что знал наверняка — а то, что он хотел услышать. Мне хорошо был знаком этот тип. В то время таких много появилось. Представители «новой морали», «не мы такие — жизнь такая». Им нужно было оправдание для того, что они делали.

— Продолжение распада, — сказал я. — Не сразу, всё-таки в перевыборы Ельцина было многое вложено. Но постепенно автономия регионов будет расширяться. А после того, как Чечня станет независимой, о правах на самоопределение заявит Дагестан, а с ним Ингушетия. Там Саудиты уже плотно заявили об интересах, при полной поддержке США. Потом Татарстан последует. Затем — парад референдумов под контролем местных элит, которые, конечно же, предварительно сходят на поклон за океан… как-то так.

— Почему в военные пошёл? При таких раскладах? — изобразив удивление, спросил Вениамин.

— Ну, года-три четыре точно есть, — я пожал плечами. — Если повезёт, то и все пять. Успею языки выучить.

— Разумно, — улыбнулся он. — Значит, думаешь, у нас нет шансов сохраниться в теперешней территории?

— Крайне мало, — ответил я. — Это логично: после того, как мы сдались, запад нас переварит. И переформатирует в удобную для себя форму.

— Сырьевая колония, как вопят коммунисты? — усмехнулся Вениамин.

— Ну почему так примитивно? — возразил я. — Сырьевые регионы останутся за Уралом, в своих богатых республиках. А Россия как таковая превратится в несколько европейских областей и станет обычным государством. Региональная держава на задворках Европы.

— Ясно… а дальше?

— А дальше, рано или поздно, западная цивилизация столкнётся с восточной. Китай вырастет до мировой державы, а то, что когда-то было Россией, окажется на стыке сфер влияния. Вот тут-то, надеюсь, и пригодится то, чему я успею научиться.

Вениамин откинулся в кресле и рассмеялся.

— А неплохо! Даже очень неплохо для парня твоего возраста. Есть какой-то наставник?

— Книги, — ответил я. — Читать люблю. И думать.

— Понимаешь, да, что такое колониальная элита?

— Понимаю.

— Вот. Мои клиенты именно такие. Они будут получать прибыль при любом раскладе. И до тех пор, пока сюзерен доволен их действиями — у них всё будет хорошо… но людям с мозгами, которые не успели к самой кормушке, лучше бы перебраться в метрополию. Ну или хотя бы иметь там какие-то корешки, да?

Я молча кивнул.

— Твой план хорош. На случай, если нас действительно решат оставить простой европейской страной. Но что-то мне подсказывает, что есть и другие планы.

— Какие же? — поинтересовался я.

— Пояс нестабильности. Вечное дикое поле. Самые полезные и умные из элит свалят. А остальных будут стравливать друг с другом за контроль над ресурсами. Поддерживать то одну, то другую сторону, в том числе на международном уровне. Против впавших в немилость вводить санкции… и так далее. Ты же в курсе, что случилось с Балканами? Сербы тоже думали, что их оставят в покое после первого распада, но что-то мне подсказывает, что этим дело не закончится.

— В чём их выгода?

— Европа усиливается, — ответил Вениамин. — Нужен балансир. Особенно на стыке будущих сфер интересов. Сближение Европы и Китая будет очень опасно для метрополии…

— Проще играть на внутренних противоречиях в самой Европе, — возразил я. — Создавая симулякр объединения, но сохраняя контроль над элитами.

Адвокат снова улыбнулся.

— И это тоже возможно, — сказал он. — Нужно быть ко всему готовым и держать нос по ветру, так?

Я молча кивнул и улыбнулся в ответ.

— Ещё вот что… сыну не рассказывай о наших делах. Договорились?

— И в мыслях не было.

— Что ж… тогда на сегодня всё. Было интересно поговорить.

— У меня будет ещё одна просьба, — сказал я.

— Слушаю, — ответил Вениамин.

— Водительские права, — начал я. — Думаю, у такого человека, как вы есть необходимые связи. Проблема у меня: экзамен сдать не успеваю. Хотя водить умею отлично, правила знаю и всё такое.

— Водить умеешь? — Вениамин прищурился.

— И очень хорошо, — уверенно ответил я.

— Что ж, это не проблема. Приходи через час с фотками, до завтра сделаем. Передам с Пашкой. Минус сто долларов из расчёта, если вызовут в суд. Идёт?

— Идёт, — кивнул я. — Спасибо большое.

— Тогда беги за фотографиями. Ближайший центр в «Пегасе», знаешь?

— Знаю, — кивнул я, поднимаясь.

— Я бы предложил тебе завтра с нами поехать, но нам после сегодня лучше не появляться на улице вместе.

— Понимаю, — ответил я. — Не страшно. У меня в любом случае на завтра планы, надо в Москву пораньше.

— Ну и ладно.

В фотолаборатории была небольшая очередь: народ сдавал плёнки на проявку и печать. За прилавком, в глубине помещения, шумела огромная фотомашина фирмы «Фудзи», периодически выплёвывая готовые фотографии.

Постоять пришлось минут пятнадцать. Денег, которые я взял с собой, едва хватило, чтобы рассчитаться за срочную печать. Зато уже через полчаса я вернулся обратно в офис адвоката и передал собственные портреты для водительского удостоверения. Вениамин был занят — с кем-то говорил по телефону, и только кивнул мне, когда я положил на стол конверт.

Что ж. Скоро вечереть начнёт — а у меня дел невпроворот. К тому же, я ещё не обедал, и молодой желудок уже намекал мне на то, что не стоит над ним так издеваться.

Я пешком дошёл до автоколонны, мимо колледжа гражданской авиации, который располагался на территории бывшего женского монастыря, за краснокирпичной стеной, напоминающей кремлёвскую.