– Тогда приятно познакомиться, Женя. Обещаешь не откусить мне голову?

– Обещаю очень постараться.

И они стукнулись кружками, скрепляя достигнутую договоренность.

– Помоги, – выдохнула Злата, возникая рядом с Яковом из-за кадки с монстерой, за которой прятался облюбованный ими стол в читальном зале библиотеки. Яков немедленно подскочил и попытался взять из ее рук учебники, но Злата замотала головой.

– Кофе!

И правда, кофе. Два картонных стаканчика венчали стопку книг.

– Зачем так? – нахмурился он, забирая их, чтобы Злата могла опустить учебники на стол. – Надо было сначала кофе сюда принести, а с книгами я бы помог…

– Не делай из меня инвалида, – поморщилась Злата. – Что я, сама не справлюсь? Тем более я на себя взороотводящие наложила, чтобы нас тут за напитки не вытолкали из зала.

– Но…

– Яш.

– Можно было наложить заговор на стаканы, – буркнул он, возвращаясь за стол.

Злата пораженно уставилась на него.

– Точно! – выдохнула она так восхищенно, будто бы он предложил что-то действительно сложное. – Ты будешь смеяться, но я за два с половиной года ни разу об этом не подумала. Мне бы твои мозги…

Прозвучало немного кровожадно, но Яша всё равно преисполнился гордости и довольства. Он любил, когда Злата его хвалила. А на похвалу она не скупилась, и вообще, кажется, сам процесс доставлял ей огромное удовольствие. А вот когда он пытался похвалить ее, начинала отнекиваться.

– Сегодня первое декабря, – отметила Злата, садясь за стол. – Вот и зима пришла.

В свете того, что снег лежал уже месяц, это заявление прозвучало как издевательство, но спорить Яша не стал. Ну, нравится им тут игнорировать очевидные факты и верить календарям, – пусть верят. Никому же от этого вроде как не плохо. А лезть со своими домыслами… себе дороже. Да и спорить со Златой даже о мелочах ему не хотелось.

– Ты, случайно, не думал, что хотел бы получить в подарок на Новый год? – спросила она, беря в руки один из стаканов. – И не знаешь, что хотел бы Клим?

Сделала глоток и замерла.

– Ой… Это был твой… Извини… Я сейчас за новым…

– Да ладно тебе, ты же не весь выпила, – поспешил успокоить ее Яша: вот только из-за этого ей еще волноваться и не хватало. – А от одного глотка мне точно не убудет. Давай меняться.

Злата неуверенно пододвинула к нему стаканчик. Яша забрал, снял крышечку – подобных излишеств он не понимал, неудобно же, – и сделал глоток побольше. У него на родине говорили: за кем допиваешь, того грехи принимаешь. Но тут речь шла о Злате, и Яков позволил себе отступиться от правил, чтобы ее не обижать. Кофе был со вкусом тыквы и корицы, и очень сладкий. Злате каким-то образом удавалось угадывать, что ему понравится. Впрочем, это было несложно, Яша тоже уже понял, что предпочитает мягкие сладкие вкусы. Если шоколад, то молочный, если кофе, то с молоком и сахаром. И чай тоже лучше с молоком и сахаром. Сахар вообще оказался замечательной находкой. В общем, Яша уже согласился с тем, что в этом мире тоже есть свои плюсы, особенно когда рядом присутствует одна царевна, готовая их продемонстрировать.

– Так что насчет подарков? – снова спросила Злата, забирая свой стаканчик.

– Не знаю, – признался Яков.

– А ты подумай. И про себя, и про Клима.

– А ты что хочешь?

Она пожала плечами.

– Лучший подарок – впечатления. Прогуляйтесь со мной первого января. Можно сходить на каток. Ты когда-нибудь катался на коньках?

– Клим катался.

– Ну, тогда мы тебя вместе учить будем, – засмеялась Злата. – С двух сторон под руки возьмем.

Яков постарался улыбнуться в ответ как можно более непринужденно. Ха-ха, как смешно. Вопреки своим словам, на коньки он таки однажды встал и до сих пор помнил, как разъезжались, совершенно не желая слушаться, ноги. Ради одной Златы он бы этот опыт еще повторил, но вот при Климе… Чтобы они смеялись над ним сообща… Яков никогда никому в этом бы не признался, но он ревновал Злату к брату. И вообще очень переживал, что она влюбится в Клима. Может быть, поэтому и приходил всегда к началу их занятий, хотя прекрасно видел, что брата этим только раздражает. Это было глупо, Яша всё равно никак не мог помешать их общению, но так ему казалось, что он хоть что-то контролирует, и заметит первые признаки, и успеет подготовиться…

Повеситься он успеет. Как пережить такой выбор Златы, Яша представлял плохо. А представлял он его куда чаще, чем ему самому того бы хотелось.

Злата держала себя одинаково что с Климом, что с ним, и это жутко нервировало. Разумеется, скорее всего, она просто считала их обоих друзьями, а друзья ей были нужны. Они не говорили об этом, но Яша уже понял: наложив на себя проклятье, Злата избавилась ото всех, кто был ей до этого близок. Но порой Якову начинало мерещиться, что она выделяет брата. А порой – что его. И неизвестно, что было хуже: терять надежду или снова обретать ее. Однако сегодня пятница, а значит, Злата до самого вечера будет только с ним. Сейчас они позанимаются, а потом вместе выйдут из библиотеки и отправятся гулять по вечерним улицам.

Эта традиция возникла случайно. Как-то раз Яша проводил Злату до остановки, но они так славно говорили, что решили пройтись до следующей остановки, а там еще до следующей… Опомнились, когда было уже девять вечера и Злате позвонил отец и полюбопытствовал, а где она, собственно, пропадает. Но уже через неделю, не сговариваясь, они снова прошли мимо как раз подъехавшего автобуса…

А наедине с Климом Злата не гуляла!

Это вселяло надежду и неясную гордость. И одновременно с этим причиняло муку: а вдруг у него всё-таки был шанс, а он никак не мог решиться им воспользоваться. Наверное, следовало попытаться за ней ухаживать. Проявить настойчивость. Дать понять, что хочет попробовать еще раз. Однако вряд ли Злата была готова к отношениям, и тем более с ним. Более того, Яков был убежден: она общается с ним, будучи уверенной, что он не попытается подойти ближе. Но оказалось крайне неприятно принять на себя роль бесполого безопасного друга.

В Тридевятом Яков не считался завидным женихом, и дело было не только в изуродованном лице и замкнутом характере. Помимо Клима, у Яши было еще двое братьев и семь сестер. За каждым из сыновей отец оставлял долю наследства. За каждой дочерью давал приданое. С Просей много дал, чтобы обеспечить ей достойное место в доме мужа, и – Яков точно знал – на остальных сестер тоже не поскупится. Их хозяйство было крепким и достаточно большим, но, разбитое на четыре части, уже не представляло такой интерес для родителей потенциальных невест. Тем более если бы что-то случилось с отцом, то заботиться о младших пришлось бы старшим.

Никто дома не говорил об этом, но Яков понимал: отец согласился отпустить старших сыновей в другой мир в том числе потому, что так большая доля доставалась Дмитрию и Петру. Петруня был еще совсем дитя – ему только четвертая осень минула, а вот Мите недавно исполнилось семнадцать, и если бы не два старших брата, которые никак не могли остепениться и с которыми следовало делиться, он мог бы посвататься к любой и не встретить отказа. Если они с Климом освоятся здесь, то всем станет проще.

Но было и другое. Если они с Климом останутся здесь, то никто не заставит их жениться, и никто уже не посмотрит из-за этого косо. И это была вторая невысказанная причина, по которой их благословили на уход в этот мир. Оставаясь бобылями, они мозолили глаза всему селу. На Буяне никто не сказал по этому поводу ни слова, а в этом мире, как Яша уже понял, и вовсе не было принято жениться рано, и Якову всё чудилось, будто тут дышать свободнее.

Впрочем, в первый раз Яша выдохнул еще раньше: когда Клим сбрил на Буяне бороду, поддавшись тамошней моде. Сам Яков бороды не носил, потому что на шрамах она не росла, и дома это тоже отрезало его от остальных.