Демьян пару раз заглядывал к ней. Видел, что она занята, и уходил. Кажется, звал ее ужинать, но Юля его проигнорировала. У нее были дела поважнее. Но часа через три, когда уже нужно было идти спать, он озабоченно присел рядом с ней на кровати и спросил:

– Котенок, всё хорошо?

– Конечно! – радостно ответила она и сделала очередную пометку в блокноте. Ей предстояло решить столько вопросов…

– Я рад, что ты повеселела, – улыбнулся Демьян. – Хотя и не думал, что прогулка с Евдокией может вернуть кому-то хорошее настроение… Или это из-за весны? О чем вы с княжной говорили?

Юля пожала плечами. Разве это было важно?

– Ни о чем конкретном.

– Понятно. Ты спать идешь?

– Ага. Еще немного посижу.

– Ладно. А смотри, какую мне мама фотографию прислала. Это она семейные фотоальбомы пересматривала.

И Демьян протянул ей телефон. Юля послушно взяла его и взглянула на дисплей. На фотографии был запечатлен Демьян лет пятнадцати. Худой подросток с непослушным вихрем черных кудрей. Красивый. Он сидел на стуле перед обеденным столом, а на коленях держал годовалую Злату. Ее было невозможно не узнать: короткие, едва ли не красные волосы уже кудрявились и топорщились во все стороны. На соседнем стуле сидел Кощей и кормил дочь с ложечки пюре.

Юля перестала улыбаться. И тут же ощутила, как неприятно ноют мышцы лица. Она что, улыбалась всё это время?

Внимательнее вгляделась в фото. На нем Демьян с Кощеем всё так же кормили маленькую Злату.

У Кощея был родной ребенок.

У него была дочь.

И судя по всему, что Юля знала и видела, по всему, что рассказал ей Демьян, Кощей очень ее любил. У нелюбимого ребенка не будет таких фотографий.

– Юля, а что ты делаешь? – спросил Демьян, кинув взгляд на экран ноутбука, а потом на записи в блокноте рядом с ней. – Что это?

– Список обследований, которые нам с тобой нужно пройти перед беременностью… – пробормотала Юля и поднесла телефон ближе к лицу.

У Кощея была дочь.

Демьян сказал, что его воспитали в этой семье как сына.

Их мать выглядела абсолютно расслабленной.

Это с чем-то не сходилось.

С чем?

– Юля… Мне же нельзя…

Да, Демьяну нельзя иметь детей, потому что на нем проклятье, и он не хочет, чтобы оно передалось их детям. Потому что тоже их любит – даже нерожденных.

Евдокия была не права. В этой семье дети вовсе не расходный материал.

И внезапно в голове щелкнуло.

Она всё вспомнила.

Хватанула воздух ртом и перевела на Демьяна полный ужаса взгляд.

– Я ей всё рассказала, – выдохнула она.

– Что рассказала? Кому? – нахмурился Демьян.

– Евдокии… Она что-то сделала со мной… Мне показалось, это так правильно… Я рассказала и забыла… Демьян!

Она подпрыгнула на кровати, сметая ноут с колен.

– Демьян! Я ей вообще всё рассказала! О твоей семье! О твоем отце! О том, где его смерть…

– Что за бред? – прошептал резко побледневший Демьян. – Ты не могла ей рассказать. Ты не знаешь. Никто не знает.

– Я знаю! – возразила Юля, хватая его за руку. Он должен был ей поверить! – Я видела в твоих воспоминаниях! Он сказал: моя смерть всегда при мне, и повернул перстень на мизинце. Демьян!..

Демьян соскочил с кровати и вырвал ладонь из ее пальцев. Пару секунд смотрел на нее неверяще, а потом прищурился, и Юля ощутила знакомый холодок, пробежавший по затылку. Демьян непонятно выругался и дернул ее за руку с кровати.

– Идем! – велел он.

– Куда?

– К отцу. Зеркалом. Немедленно.

– Я принял решение, – сказал Кощей, заходя в спальню.

Василиса глянула на его отражение в зеркале трюмо. Он выглядел действительно решившимся на что-то серьезное. Впрочем, с таким видом муж как-то сообщил ей, что старую баню нужно снести, и у них есть вечер, чтобы обсудить макет новой. Так что это еще ни о чем не говорило. Но на всякий случай она отложила гребень, которым до этого расчесывала волосы, и повернулась к нему.

– Какое решение?

– Я официально отстраню Демьяна от трона и признаю наш с ним договор об ученичестве исполненным, – ответил Кощей.

Что ж, это было куда серьезнее бани. И вообще-то, это была очень хорошая новость. Только вот больно неожиданная. И за ней ощущалось нечто крайне неприятное.

– Почему ты так решил?

Кощей сел в кресло, сложил ладони в замок и уставился на них. Василиса глухо сглотнула. О чем он опять забыл ей рассказать?

– Он так сильно не приемлет Навь, что рано или поздно она убьет его, – наконец произнес Кощей. – Выпьет все соки. Я не желаю для него такой жизни. Это моя ноша, я выбрал ее сам и ошибся, решив, что вправе на кого-то ее переложить. Я не могу купить себе свободу ценой его счастья. Не думал, что так привяжусь к нему, когда брал его в ученики. Ты была права. Наверное, это боги надо мной опять посмеялись. А вот Демьян не прав: нынче он такой же мой ребенок, как и Злата. И ничем от нее не отличается. Он мой сын. Я…

Кощей запнулся и не закончил.

– Любишь его, – тихо подсказала Василиса, садясь рядом.

Он кивнул. Василиса обняла его, и он прислонился лбом к ее плечу. И никто из них не заметил, как слабо засветился белый камешек в перстне на мизинце.

– Кош, когда Дём сказал, что он не такой же, как Злата? – спросила Василиса. – Почему? Что случилось?

Кощей отстранился и поднял на нее взгляд. Он смотрел виновато, и вот это уже напугало Василису не на шутку.

– Кош… – начала было она, но в этот момент один из ее браслетов на руке Кощея вспыхнул алым.

– Злата! – подскочил Кощей и кинул на Василису безумный взгляд. – Где она?!

– Так ведь попросилась переночевать у Яши… – испуганно ответила та.

– Папа! – почти одновременно с этим донесся из кабинета крик Демьяна.

– Ты слышала шорох? – спросил Яков, прерывая их поцелуй.

Злата прислушалась, но вокруг было тихо. Они с Яшей загулялись в городском парке и вышли на темную неосвещенную тропинку. И Злата решила, что это чудесное место, чтобы усилить романтический настрой.

– Тебе показалось, – беспечно отозвалась она. – И вообще, ну что ты так напряжен? Расслабься. Ты забываешь, что с тобой ведьма. Я не дам тебя в обиду.

– Мы договорились, что это я тебя защищаю, – качнул головой Яков. – Может быть, вернемся в центр парка? Мы очень далеко забрались.

– Яша…

Договорить она не успела. Удар пришелся по голове в районе затылка. Злата обмякла и начала заваливаться, но прежде чем Яков успел сообразить, что происходит, второй удар оглушил и его. Сквозь красноватую пелену в глазах Яков с трудом различил два мужских силуэта, выросших над ними.

– Забираем только девчонку? – спросил один из мужчин.

– Обоих, – ответил второй. – А там уж князь сам решит, кто ему нужен, а кто нет.

Голова болела страшно, и эта боль перекрыла все остальные ощущения тела, так что было сложно даже определить, в каком положении оно находится. Открыть глаза вышло далеко не с первого раза. А когда получилось, Злата обнаружила, что лежит, а над ней простирается высокий сводчатый потолок, тонущий во мраке.

Она в Нави. Лежит на каменном полу тронного зала.

Как она здесь оказалась?

Злата сглотнула и ощутила во рту металлический привкус. Пришло воспоминание: ее ударили сзади по голове. А где Яша?! Его оставили в парке? Он ведь жив?.. Она попыталась приподняться – голова немедленно ответила очередным взрывом боли, всё вокруг завертелось, – и случайно задела рукой что-то мягкое и холодное. Скосила глаза. Яша лежал рядом с ней.

– Я… Яш… – с трудом позвала Злата.

Он не откликнулся.

Злата перекатилась на живот – это движение отняло массу сил, и по телу прошелся озноб, – и подалась к нему. Приподнялась на руках и опустила голову ему на грудь, пытаясь расслышать сердце: она была абсолютно уверена, что пульс в таком состоянии найти не сможет. Задержала дыхание, чтобы оно не мешало…