Василиса вскинула брови.

– Прятаться от твоей бывшей? Еще чего. Ты знаешь, о каком источнике силы она говорила?

– Думаю, да. Если это не какой-то артефакт, который является батарейкой сам по себе, то в нашем родном мире есть только один источник, способный силой наделять.

– Но как тогда?..

– Предпочитаю думать, что я все равно сильнее. С другой стороны, ей нечего терять и она ничего не боится. Поэтому, возможно, мне понадобится помощь Сокола. А вот ему я приказать не могу.

Василиса пододвинула к себе чашку, через силу сделала глоток. Решение далось не сразу. Она не должна была говорить этого, это была не ее тайна. Это было почти предательство. Впрочем, почему почти? Но Кощей был ее мужем, и сейчас ему была нужна помощь. И она могла помочь. Марья предала его, а она, выходит, предаст ради него. Он не сможет не оценить.

– Зато Баюн может. – Василиса посмотрела мужу в глаза, ища подтверждение того, что все делает правильно. – Ты никогда не задумывался, почему Сокол – поборник света – беспрекословно слушается одного из сильнейших темных в этом мире?

Кощей улыбнулся.

– И ты все еще осмеливаешься думать, что я могу на кого-то тебя променять?

Ноябрь 2003 года

В обморок Василиса упала на общем собрании у Баюна. Было утро, за окном падал большими хлопьями снег, и присутствующие в основном смотрели на него, погружаясь в сонное оцепенение, и даже мирт на окне не трепетал листьями, а голос начальства в кои-то веки звучал просто скучающе. Наверное, поэтому всем потребовалось время, чтобы осознать случившееся.

– Прокляли, – весьма буднично и без всякого надрыва констатировала Елена, но ее слова вывели остальных из ступора.

– Черт! – рявкнул Баюн, рванул из-за стола и прижался ухом к груди Василисы. – Жива! Варвара, тащи зелья. И вызови Кощея. Божена!..

Божена – с виду совсем молоденькая девчушка, по незнанию больше шестнадцати-семнадцати лет и не дашь, – подняла на Баюна худое, лишенное красок лицо. Она проснулась лишь два дня назад, с первым снегом, и пока еще не до конца пришла в себя, была заторможенной и воспринимала окружающий мир словно через толщу воды.

– Что видишь? – гаркнул он.

– Ничего, – спокойно ответила она. – На ней нет проклятья. Абсолютно прозрачная, бесцветная аура…

– Глупости! – взревел Баюн. – Что значит бесцветная?! Так не бывает! Кощею позвонили?..

Грудь у Василисы поднималась все реже и незаметнее.

– Держись, – едва слышно попросил он.

Возвращаться не хотелось. Василисе казалось, что она плавает в мягкой воде, в самой ее глубине, где тихо, темно и спокойно. А потом напитанный невиданной силой голос, который невозможно было игнорировать, промяукал-пропел, нарушая блаженный покой:

– Василиса, очнись.

Кажется, были еще какие-то слова, но она их не разобрала. Имя подцепило ее, словно крючок – рыбку, а приказ рванул вверх, на поверхность, выдергивая из небытия. Сопротивляясь, она попыталась зацепиться за что-нибудь, чтобы остаться там, где ей было хорошо, но тщетно. Дышать тут же стало мучительно тяжело. И отчего-то заболело в области сердца.

Василиса подождала немного и открыла глаза. Поначалу мир никак не желал складываться в единую картинку. Невнятные тени маячили на фоне светлых пятен. Она долго разглядывала одну из них, прежде чем у нее обозначились золотистые глаза с узкими вертикальными зрачками.

– Ну наконец-то, – прорычал Баюн. – Чудесно. А то я уж начал думать, что в смету на следующий месяц придется заложить расходы на хрустальный гроб.

Он отстранился, Василиса слегка повернула голову и осмотрелась. Она лежала на кровати у себя в комнате. В ногах сидела Варвара, явно очень взволнованная, а на стуле за столом примостился Кощей. Здесь он выглядел крайне неуместно.

– Что происходит? – спросила она. Слова дались тяжело. Голос прозвучал хрипло и незнакомо.

– Вот и нам интересно, иначе не собрали бы здесь консилиум, – зло ответил Баюн, но за этой злостью была хорошо различима тщетная попытка скрыть нервозность. – Пытаемся понять, чем тебя отравили. На проклятья тебя проверили и я, и Божена: ничего нет.

– Никто меня не травил, все хорошо, – шепнула Василиса и закрыла глаза.

Весь этот недолгий диалог оказался слишком выматывающим. Темные мягкие воды были где-то близко, она еще могла вернуться и уже приготовилась снова утонуть в них, но на этот раз уже другой голос выдернул ее из забытья.

– Не смей! – рявкнул Кощей. – Мы с трудом тебя откачали, нет желания повторять этот занимательный опыт. – И добавил вдруг тихо и властно, тоном, не терпящим возражений: – Оставьте нас.

Василиса приоткрыла глаза. Она была уверена, что либо Баюн, либо Варвара – хоть кто-то из них! – возмутится, но они неожиданно послушно покинули комнату, плотно закрыв за собой дверь. Кощей повел рукой. Поставил купол тишины, поняла Василиса. Ей бы сейчас испугаться, но нет. Странно было смотреть на его действия и не ощущать ничего. Странно, но одновременно так прекрасно. Будто раньше вокруг нее была пелена из страха, а в голове каша из того, чего она не понимала в этом мире, и все это мешало думать и принимать решения, а теперь все стало так кристально прозрачно и ясно. И так спокойно.

– Разумеется, тебя никто не травил, – сухо и зло вынес свой вердикт Кощей. До этого дня здесь, в Конторе, он не позволял себе такой тон в общении с ней. – Ты сама отлично справилась с этой задачей. Что ты выпила?

Василиса размеренно вдохнула и выдохнула. Приходилось напоминать телу о необходимости дышать. Небольшой побочный эффект, она уже почти привыкла. Может быть, она забыла об этом в кабинете Баюна, потому и упала в обморок? Как неприятно. Ей просто нужно было быть внимательнее, и впредь она будет.

– Василиса! – рявкнул Кощей, резко вставая со стула, и она отрешенно подумала, что он, должно быть, очень зол. – Я повторю свой вопрос один раз. Что. Ты. Выпила?

Василисе вдруг стало жаль, что она не может чувствовать как прежде. Испытывать не только страх и неуверенность, но и восторг и удовольствие, к примеру. О, это мог бы быть момент ее триумфа!

– Я уже сказала, – тихо ответила она. – Все хорошо.

И тоже попыталась встать.

Однако встать не получилось. Василиса нахмурилась, пытаясь понять, что не так.

– У тебя сердце не билось почти полминуты, – пояснил Кощей, с нарастающим раздражением наблюдая ее попытки. – И Баюн едва смог тебя вернуть, хотя обычно при отсутствии повреждений для него в этом нет ничего сложного. И я смею надеяться, что он не зря потратил столько силы.

Кощей подошел к ее сумке, открыл, не спросив, и принялся перебирать лежащие в ней вещи.

– Все сказали, что с тобой все было хорошо. Что ничего не предвещало беды. Но мне показалось, что наша Снегурочка была не очень-то согласна с такими выводами, а я предпочитаю ей верить: она все-таки видит куда больше, чем остальные. А это что?

Он достал из сумки бутылочку с золотистой прозрачной жидкостью. Посмотрел на свет.

– Что это? – нахмурившись, переспросил он.

– Успокой-трава, – честно ответила Василиса.

– И для чего она тебе?

– Помогает успокоиться.

Кощей бросил на нее быстрый недоверчивый взгляд, открыл бутылочку и принюхался. На его лице отобразилось недоверие, а потом он с силой завинтил крышку обратно.

– Кто тебе это дал?! – рявкнул он.

– Ты бы тоже выпил, – предложила Василиса, – тебе, кажется, не помешает.

Ах, как прекрасно было больше не бояться. У Кощея заходили желваки, он скрипнул зубами, а она испытала лишь смутный интерес: что дальше?

– Упокоиться она тебе чуть не помогла! – прошипел Кощей. – Кто собирает успокой-траву на растущую луну, почти в полнолуние? Неужели Яга совсем ничему тебя не научила? Или ты оказалась настолько глупа, что все ее старания были напрасными?..