– Привели-таки познакомиться, а то мы уж думали…

– Что думали?

– А неважно, что думали, мы люди простые, нам думать не полагается… Имя-то какое. Заморская жена, небось. Она по-нашенски-то бает?

– И говорит, и понимает, – засмеялся Демьян. – Юля, поздоровайся. Это Забава, и она мой друг, что бы тут ни говорила.

– Здравствуйте, – послушно ответила Юля онемевшими губами. В происходящее верилось с трудом.

– И вам здравия, – тепло ответила Забава. – Проходите, будьте гостем, вам у нас всегда рады. А вы, Демьян Юрьевич, скажете тоже… друг… – И баба снова счастливо заулыбалась, и на пухлых щеках ее появились ямочки.

– Мы ненадолго, – пояснил Демьян. – Пришли проверить, как тут наша гостья поживает. Сколько хлопот вам доставляет.

– Да какие ж хлопоты, – ответила Забава, но улыбаться вновь перестала. Юля не могла оторваться от ее лица: улыбка на нем включалась и выключалась, будто лампочка. – Ест как птичка, из дома носа не кажет и нам не показывается. Но хоть уже не такая бледная. Что ее, голодом морили да на свет божий не выпускали, что ли?

– Не знаю, – честно ответил Демьян. – Но если ваш лесной воздух пойдет ей на пользу, то будет хорошо. Я ей обещал, что ничего плохого с ней не случится.

– Да что уж у нас с ней может случиться? – всплеснула руками Забава. – Идемте, сами убедитесь. Демьян Юрьевич, а может, глянете нашу коровку-то, а? Захворала скотина. Авось сглазил кто?

– Гляну, – пообещал Демьян. – И ты мне расскажешь, как у вас тут дела и не надо ли вам чего. Но сначала Евдокия.

Забава скинула тулуп, быстро отнесла ведро со снегом к печи – чтобы таял, догадалась Юля и поняла, что никогда раньше не задумывалась, откуда на Руси зимой брали воду, – а потом, вздыхая и охая, подошла к еще одной двери и постучала.

Дверь отворилась сразу же, будто Евдокия ждала. Она вышла из комнаты. Платье ее в этот раз было куда скромнее того, что Юля видела на ней в их единственную встречу. Зато сама она выглядела куда бодрее, и на лице появился румянец.

Евдокия вспыхнула, узнав Юлю, но тут же справилась с собой, склонила голову в знак приветствия. Юля услышала, как Демьян рядом тяжело вздохнул. Княжна явно была для него обузой, и Юля совершенно эгоистично этому порадовалась.

– Ну, здравствуй, – поздоровался Демьян. – Как ты тут? Нужно ли что-то? Не обижают?

– Кто ж ее обижать-то станет? – пробубнила рядом с Юлей Забава. – Что ж мы, нелюди какие?

– Я всем довольна, – ответила Евдокия, впрочем, без особого довольства в голосе.

– Не мерзнешь?

– Нет.

– Ну и хорошо, – кивнул Демьян, явно не намеренный тянуть из нее правду.

Он замолчал, и никто не подхватил беседу. Момент вышел неловким.

– Что ж, – отмер Демьян, убедившись, что Евдокия больше ничего не собирается говорить. – Корова. Юля, пойдешь с нами в хлев?

Честно говоря, идти в хлев Юле не хотелось, а хотелось поговорить с княжной и расставить точки над i.

– Подожду здесь, если ты не против, – попросила она.

Демьян быстро сжал ее руку: то ли в благодарность, то ли в знак поддержки, и они с Забавой ушли из избы, оставив их с Евдокией вдвоем. Княжна смерила ее долгим изучающим взглядом, и Юля окончательно убедилась, что дружбы не получится. Впрочем, не очень-то и хотелось.

– Пришла убедиться, что я надежно заперта и никто не помешает царевичу с тобой забавляться? – усмехнулась Евдокия, задирая подбородок.

– Забавляться? – вскинула в ответ бровь Юля. Она-то думала, они хотя бы ради приличия начнут с приветствий.

Евдокия засмеялась.

– Я слышала, как он назвал тебя своей женой. Только это ложь. И ты ведь не думаешь, что когда-нибудь станешь ею, правда? Ты ему нужна, чтобы постель согреть.

Это могло бы обидеть и напугать, если бы не те двенадцать лет, что Юля знала Демьяна. И знала себя. Так что тут еще был вопрос, кто кому греет постель. А в его чувствах на данном этапе она не сомневалась. Юля попыталась сообразить, что ответить, но не успела.

– Кощей никогда не даст согласия на ваш брак, да и царевич явно не настолько глуп, чтобы просить об этом, – закончила княжна.

А вот это уже было неприятно, задело, и Юля ответила раньше, чем подумала:

– Ты не знаешь Демьяна.

– Я знаю Кощея. А он его сын.

– Не его… – шепнула одними губами Юля, но Евдокия каким-то образом услышала.

– Что? – быстро переспросила княжна и сделала шаг к ней, жадно вцепилась взглядом, и в глазах ее отразилось нечто фанатичное. – Что ты сказала?

– Н-ничего, – отчего-то перепугалась Юля и отшатнулась.

Евдокия вдруг улыбнулась. Улыбка вышла такой натянутой, словно улыбаться княжне было впервой.

– Что нам с тобой делить? – неожиданно ласково спросила она. – Царевича я не интересую, ты сама это видишь. Он и впрямь тобой очарован. О, как он разозлился, стоило мне заговорить о тебе… Кажется, он и правда тебя любит. Сильно любит… Глубоко…

Юле почудилось, что кто-то подул ей на затылок. Голос Евдокии ввинчивался в сознание и обволакивал его. В том, что она говорила, всё было хорошо и правильно, но меж ее слов сочился яд. Юле показалось, что она рванулась, попытавшись высвободиться, но на деле осталась на месте, и даже взгляд не получилось отвести.

– Но вот незадача, – продолжала Евдокия, – Кощей много лет и не помышлял о наследнике, а потом объявил, что готов посадить на трон своего сына. И все до сих пор гадают, что же такого должно быть именно в этом ребенке, раз заставило сильнейшего из ныне живущих колдунов назначить его своим преемником. А теперь ты говоришь, что он и не сын ему вовсе. Так?

Юля стиснула зубы, но мысли было не сдержать. Евдокия улыбнулась еще шире.

– Так, – ответила она сама себе. – Он ему не родной сын. И неужели ты… Ю-ли-я… неужели ты думаешь, что Кощей, выбрав мальчика, которого решил сделать своим наследником, позволит ему самостоятельно распоряжаться своей судьбой?

Княжна сделала паузу, чтобы дать ей подумать, но вполне могла обойтись без этого. Юля давно знала ответ на этот вопрос. Знала его с тех пор, как заглянула в прошлое Демьяна.

– Но я могу тебе помочь, – доверительно прошептала Евдокия. – А ты можешь помочь мне. Я знаю, как освободить царевича. А теперь скажи мне, Юлия, на что ты готова ради него?

На всё. Она была готова на всё. Тем более теперь, после времени, проведенного с ним…

– О-о, – протянула Евдокия брезгливо. – И это ты называешь любовью? Слепое обожание. Так любит собака. Ты уже не видишь себя без него. Что ж, так будет только проще…

Дверь в сенях скрипнула. Евдокия испуганно вскинулась и проговорила с нажимом:

– Ничего не было. Мы не говорили. Но ты можешь мне доверять. Возвращайся ко мне, и я помогу тебе решить любую проблему с царевичем.

Затылок перестало холодить, Юлю качнуло. Мир затуманился, а когда всё вновь прояснилось, ей показалось, что она задремала. Что-то было… Или не было… Ничего толком не получалось вспомнить, осталось только ощущение: навязчивое, душное, как бывает после кошмара, приснившегося под утро. Это ощущение было как-то связано с Демьяном и его отцом. С тем, что Кощей выступит против их отношений, и для Демьяна это будет иметь значение. И самое гадкое заключалось в том, что бороться с этим ощущением было очень сложно, потому что Юля в него верила. Демьян наивно полагает, что отец его не контролирует. А на самом деле просто отказывается замечать очевидное. Господи, да он даже в отпуск без согласия отца уйти не может…

Юля мотнула головой, пытаясь стряхнуть наваждение, и поймала взгляд Евдокии. Та смотрела на нее едва ли не с сочувствием, словно знала, о чем Юля думает, но в то же время отчего-то жадно.

Отворилась дверь в избу, Демьян шагнул внутрь, принеся с собой прохладу. Юля повернулась к нему, и ее снова качнуло.

– Юля! – воскликнул Демьян. – Ты в порядке?

Только его не хватало беспокоить. Решит ведь, что ей вредно здесь бывать, и больше с собой не возьмет. А ей нужно вернуться. Нужно же, да? Зачем? Потому что это важно, если она не хочет позволить отцу Дёма отнять его у нее и испортить ему жизнь… Так ведь? Юля облизнула губы.