– А что с бабушкой? – не понял Яков.

Клим рассмеялся. Выпустил в потолок еще одну струю дыма. Яков хотел выпить еще, но бутылка внезапно оказалась пуста. А в голове уже потяжелело, и мысли стали вялые, сонные. Зато теперь легко было позволить себе не думать о плохом. В конце концов, это Злата к нему пришла, а не он к ней… Он просто хотел ей помочь… Она тоже была виновата… Совсем чуть-чуть… Или, может, чуть-чуть побольше… Но надо было удержать… Как же хотелось снова ее обнять…

Он лег на ковер рядом с кроватью и уперся взглядом в потолок. А по побелке на потолке и впрямь бежали трещины. Много. И в углу желтело какое-то пятно.

– А хочешь, я тебе еще секрет расскажу, – вдруг поинтересовался Клим с энтузиазмом человека, который давно ни с кем ничем не делился. – Только ты никому.

– Как всегда.

– А бабушка курит.

– Чего? – изумился Яков, на мгновение даже позабыв о своих страданиях.

– Вот тебе и «чего»… Застукала меня за головным зданием и, пока речь о вреде курения толкала, сама у меня сигарету стрельнула. А потом пригрозила, что коли деду скажу, шкуру с меня спустит.

– И что, очень вредно курить? – испугался за брата Яша.

– Да вообще, сам не ожидал, – ответил Клим и снова затянулся. – Хочешь попробовать?

Яков прислушался к себе. После выпитого хотелось безрассудств. И вообще, что ему теперь терять-то?

– А давай, – согласился он.

Клим протянул ему остатки сигареты. В целом, что делать, Яша знал. Но вышло как-то косо. Он вдохнул дым и подавился, закашлялся, пытаясь снять першащую горечь с нёба и языка.

– Тьфу, гадость… кхе… и как ты…

– Тогда не переводи мне продукт, – беззлобно откликнулся Клим, забрал сигарету и снова глубоко затянулся, явно получая от этого удовольствие. – А я вот что-то без них теперь совсем обойтись не могу.

– Подсел, – резюмировал Яков. – Кхе…

– В смысле?

– Слово такое местное. Кхе… Вот что «обойтись не можешь» и значит.

– А-а-а-а-а…

– А не боишься, что Елена застукает и из общежития погонит?

Клим хмыкнул:

– Елена на комплименты падка.

– А как Баюн тебе… кхе-кхе… потом голову откусит…

– Так лучше без головы, чем без жилья остаться.

Шутка была мрачной, но отчего-то Яше стало смешно. Он засмеялся-закашлялся и подумал, что раз уж брат решился с ним пооткровенничать, то и ему можно.

– А ты никогда не задавался вопросом, почему у бабушки с дедушкой после дядьки Тихомира детей не было? – спросил он. – Я раньше думал, что бабушка, наверное, не могла больше детей иметь. А потом чудо… Яра… А теперь вот думаю: а может, просто не хотела?..

– Это как?..

– А вот… Оказывается, в этом мире сплошь и рядом такое бывает. И никто на это косо не смотрит. То есть смотрят, конечно, но не как у нас. И вообще всякое есть, чтобы детей не было. А еще женщины порой сами замуж идти отказываются. И я думаю теперь: а может, это правильно? И ничего в этом такого нет? Я же вот детей не хочу. И жениться не хочу. Почему женщина хотеть обязана? Тетя говорит, ей работа интереснее, чем дети…

– А отец сказал, что Любава у них с мамой последняя, – шепотом поделился Клим. – Вроде как у них с мамой договоренность была: до первого внука. А как Прося понесла, он и решил…

– Ого. Так Проська-то в доме мужа…

– Ну, не знаю, как они это там меж собой решат.

Яков промолчал. Вот те новость. Одно дело они тут, а другое – родители…

– Может, и к лучшему, – пробормотал он. – Мама совсем уставшей выглядит.

Клим в последний раз глубоко затянулся, потом встал, дошел до стола и положил окурок в стеклянную банку, где уже было несколько таких же, плотно завинтил ее крышкой, чтобы не дымило.

– А хочешь еще секрет? – не поворачиваясь, шепотом спросил он.

– Давай всё, – улыбнулся Яков и неожиданно почувствовал себя едва ли не счастливым. У него снова был брат. Словно частица дома. И совсем рядом.

– Я, кажется, силу теряю, – спокойно произнес Клим, и всё счастье как ветром сдуло.

– Не бывает такого, – не поверил Яша, приподнялся на локте и с ужасом уставился на брата. Сила была гордостью Клима. Отчасти смыслом его жизни. Как же…

– Я тоже так думал, – вздохнул Клим. – Но вот, видимо, бывает… Подожду еще немного, пока она совсем не закончится. А потом, наверное, обратно домой подамся. Отцу помощь лишней не будет.

– Это тебе помощь нужна! – воскликнул Яков и вскочил на ноги. Его качнуло, он не заметил. – Давай расскажем деду, он…

– Нет! – рявкнул Клим, подошел, положил ладони ему на плечи и заглянул в глаза. – Нет, Яш. Никому мы ни о чем не расскажем. Я смирился. На тренировках еще как-то получается колдовать, а как ухожу с полигона, так всё. И вот сколько у меня осталось времени, столько, значит, и есть. Не хочу терять и его. А знаешь, я вот тебе сказал, и будто легче стало. Пусть так.

– Клим…

– Не смей меня жалеть. Вернусь домой, там много жалельщиков будет.

– А может, тебе всё же к дядьке, он ведь…

– Нет! Я сказал – нет. – Брат тяжело сглотнул, отвернулся и отошел. Снова лег на кровать. – Будешь мне сигареты с бабушкой передавать?

– Клим…

– Будешь?!

– Буду…

– Ну, вот и славно. Ладно, хватит обо мне. Давай о тебе. Как оно тебе, со Златой-то? Понравилось? Не жалеешь, что чистоту телесную потерял, а?

Вообще-то, следовало обидеться. Разозлиться. Заявить, что это не его дело и ничего он ему не расскажет. Но после всего, чем поделился с ним брат, сделать так значило бы отвернуться от него. Да и спрашивал Клим на самом деле вовсе не про Злату.

Яков опять лег на пол и снова уставился в потолок.

– Наверное, понравилось, – наконец ответил он и тут же ощутил, как зарделся. Ну и к черту. – А жалею ли… Еще не понял.

– Не жалей. Не стоит оно того.

– А как думаешь, женщине стоит? – спросил Яша. – Вот ты когда с Грушей… Думал о ее муже?

Клим перевел на него задумчивый взгляд.

– Да нет, – поразмыслив, ответил он. – Чего бы он мне сдался?

– Но она ведь с ним… до тебя…

– Так он ее мужем был. А нынче ему, мертвому, и вовсе без разницы. И с нами в постели он третьим не лежал.

– А если бы Ксеня… ну… до свадьбы…

Клим глухо рыкнул.

– Не надо так, не такая она.

– И всё же, а если бы…

– Думал бы, конечно, – тихо сознался брат, а потом недовольно резанул ладонью по воздуху. – Да ну тебя! Чушь порешь! Не стала бы она просто так… Это ж даже представить немыслимо! Вот Проська бы стала?

– Нет, – не задумываясь, ответил Яков.

– То-то. А коли бы стала, значит, обманул кто или обидел, а тогда уж жалеть надо да ироду этому по морде…

– Ты что, до сих пор в нее влюблен? – вдруг понял Яков.

Клим тяжело вздохнул и отвел взгляд.

– Не знаю, – ответил он. – Я по осени ее сестру спрашивал, вроде счастлива она там с мужем. А так не видел же больше ни разу. Не знаю.

Они оба замолчали, размышляя каждый о своем. Сначала Яков думал, что все-таки надо у дядьки Тихомира спросить, как оно с силами бывает и почему ведун их потерять может. А потом среди этих мыслей пробилась другая и захватила его внимание. А что, если Злату тоже кто-то обманул? Обидел?.. Неспроста же она себя заколдовала, да еще и так страшно. И что тогда должна чувствовать? И как этот кто-то посмел… ее… Клим прав, тут надо найти и в морду! Прямо сейчас пойти! Но ведь чтобы пойти, сначала надо выяснить, кто это был. А для этого нужно поговорить со Златой. И, наверное, лучше перед этим протрезветь…

Мысли путались, мешались. Клим встал, дошел до окна, распахнул створки, и Яша ощутил, как лица коснулся свежий, прохладный воздух. Вдохнул его жадно. Клим вернулся на кровать. Они лежали и молчали. И в этой тишине в какой-то момент им обоим показалось, что они снова дома. Проблемы никуда не делись, но переживать их в родных стенах и не в одиночку явно было проще, и показалось, что всё еще можно наладить.

Как-нибудь всё да наладится…

Как-нибудь…