– То есть? – оробела Юля.

– Нет-нет, что ты… С ней всё в порядке. Она жива и здорова. И относительно довольна своей участью.

– Относительно…

– Да. Потому что она хотела остаться здесь. Со мной. Поэтому относительно.

Юля испытала двоякое чувство. С одной стороны, за неизвестную сумасшедшую стало боязно. С другой, сумасшедшая обозвала ее прислугой и посягала на Демьяна. А Демьян, выходит, этому и правда был не рад. Жива, здорова и относительно довольна… Пожалуй, этим можно удовлетвориться. Ладно, с этим вопросом вроде бы разобрались. Судя по всему, настало время допроса с пристрастием, но Юля не решалась начать. Демьян выглядел слишком плохо, чтобы на него злиться и в чем-то обвинять. И она спросила совсем другое.

– Как ты?

– Так себе, – ответил он, а потом вдруг улыбнулся. – Но ты пришла, и стало лучше. Я очень рад, что ты пришла, Юль, даже если только затем, чтобы дать мне по физиономии. Готов подставить щеку.

– Ха-ха… Дурацкая шутка.

– Так я же мастер дурацких шуток.

Юля не удержалась и хихикнула. Это была правда. Дём действительно был мастером дурацких шуток, но эти шутки частенько ее спасали. А он улыбнулся еще шире. Она засмотрелась.

У Демьяна была удивительная внешность. Он как был мальчишкой, так и остался, и не знай она, что ему тридцать четыре, то и тридцать дала бы с натяжкой. Нос идеально прямой и вздернутый – и как это в школе ни разу в него ничем не прилетело? – ямочки на щеках, голубые глаза. Плетеные браслеты, что он носил не снимая. А еще кудри… В свое время Юлю зацепила именно его шевелюра. Она шла себе по комнате, полной людей, раздумывая о том, куда бы приткнуться, и вдруг уперлась взглядом в это чудо. Замерла, не поверив своим глазам. Перед ней предстало само очарование, воплощенное в живом человеке. Пройти мимо такого было бы преступлением. Надо было брать. Но рядом с ним уже крутилась какая-то девица, вовсю строила глазки. Демьян вроде бы тоже проявлял интерес. И Юля поняла, что у нее будет только один шанс. Она держала в руках банку с пивом. Пить не пила, а банку взяла лишь затем, чтобы избежать навязчивых вопросов о причинах своего трезвого образа жизни. Она посильнее встряхнула ее, потом еще и еще раз, и направилась прямо к нему…

Позже ночью, когда Демьян уснул, она запускала пальцы ему в волосы и протягивала его кудри сквозь них, глядя, как они распрямляются, а потом, вернув себе свободу, снова закручиваются в кольца. Как он ей понравился. Легкость, с которой Демьян с ней общался, шла рука об руку с уважением. Он был с ней очень вежлив, не позволил себе ни одной скабрезности и явно был готов дать уйти, если она не захочет продолжения. Не потащил в кровать сразу же, как они приехали. И – черт возьми – он ее раздевал. Определенно, это было самое потрясающее, что случилось с ней той ночью. Демьян не просто снял с нее эту чертову пижаму, он расстегивал ее медленно и не разозлился, когда замок не поддался с первого раза, а она рассмеялась. А потом сантиметр за сантиметром высвобождал ее плечи, глядя ей в глаза, и это завораживало и отчего-то пугало. Юля прекрасно помнила, как смутилась в тот момент: она не привыкла к такому вниманию и теперь ощущала себя дорогим подарком, который неспешно освобождают от обертки, желая насладиться предвкушением, потому что ценно не обладание, ценно мгновение. Она поняла, что покраснела, по тому, как он улыбнулся ей. А потом поцеловал.

Больше с ней такого ни разу не случалось. То есть раздевать-то ее раздевали, и медленно, и играючи, но вот этого ощущения, когда ты в центре всего, она больше ни с кем не испытала. И оставалось только гадать, как могло бы быть, если бы в ту ночь он хоть что-то к ней чувствовал…

А еще Юля помнила, как было страшно с утра, когда ночное очарование спало, и она, проснувшись, представила, как ее сейчас погонят за дверь. Всё-таки гадко это: чувствовать себя одноразовой подстилкой, да еще и такой, что сама навязалась. До этого у Юли уже был подобный печальный опыт, и после она решила, что больше не изменит отработанной схеме. Сначала знакомишься с человеком, общаешься, пытаешься понять, твое – не твое, подмечаешь всякое, чтобы не обжечься, а уж потом секс. А тут вот не удержалась, захотелось сказки. И кого теперь винить? Спонтанные поступки только в книжках приводят к положительному финалу. Но Демьян и здесь оказался идеален. А что она ему два балла за секс дала – так побоялась, что он возгордится. Тем более он умудрился забыть ее имя! Она его тоже, правда, не знала, но не потому, что не запомнила, а потому что не разобрала – музыка играла слишком громко, ей послышалось что-то между Димой и Деней, а чем дальше они заходили, тем неудобнее было переспросить… Для себя Юля решила, что, если всё будет нормально, обязательно скажет ему, насколько он хорош. Но Демьян безжалостно прихлопнул ту надежду, что успел подарить ей. Только тогда она еще не знала, что он поступил правильно, что это к лучшему, ведь не встречаться было единственным способом остаться вместе.

– Дём, я…

В этот момент Демьян поднял руку, и Юле показалось, что он потянулся к ней, она неосознанно отшатнулась, а он замер, не донеся ладонь до лица.

– Нос чешется, – виновато пояснил он.

– Ладно, – выдохнула она. – Просто скажи, мне есть смысл тебя бояться?

Она ждала от него четкого однозначного «нет». Но Демьян смотрел на нее, и чем дальше он смотрел, чем отчетливее она понимала, что «нет» не будет. Какого черта…

– Не знаю, – наконец ответил он.

– В смысле?

– В прямом. Я не знаю, но собираюсь выяснить.

И всё-таки она оказалась права. У него проблемы. Ладно, он хотя бы их признает. А она будет рядом и поможет.

– Ты что-то принимаешь? Или это что-то психологическое? Какое-то расстройство? Ты хочешь обследоваться?

– Ну, почти, – нервно усмехнулся он. – Вот как раз собирался, но ты пришла. Но это хорошо, а то мне стало страшно. А вот теперь увидел тебя и вспомнил, зачем я всё это делаю.

– Делаешь что? – с нажимом спросила Юля.

Демьян замялся. Прикрыл глаза.

– Это сложно.

– Хорошо. – Юля скрестила руки на груди и взяла тон учителя. К такому она прибегала, когда ей нужно было заставить расшалившихся маленьких танцоров угомониться. – Конкретно сейчас мне есть смысл тебя опасаться?

Демьян нахмурился и опустил подбородок, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. Потом качнул головой.

– Нет. Сейчас нет. Слушай… Я страшно виноват перед тобой. И не хочу тебя больше пугать. И если ты боишься… То, что я показал тебе… Я обещаю, ты больше этого не увидишь.

– А что я видела?

Демьян отвел глаза и почему-то воззрился на потолок. Юля тоже посмотрела. Просто так, на всякий случай. Мало ли что там может быть. Но потолок был таким же, как всегда, и ничего лишнего на нем не обнаружилось.

– Ты видела морок, – наконец ответил он. – Просто картинку. Но это место существует на самом деле. И я связан с ним.

– И та… женщина?..

– Да.

Юля хотела облизать губы, но обнаружила, что во рту пересохло. Тишина в квартире давила, будто стала осязаемой. И Юля была в шаге от того, чтобы ему поверить.

– А она может…

Демьян прикрыл глаза и потер лоб, будто у него болела голова.

– Мы следим за тем, чтобы этого не происходило.

Мы.

Нет, он всё-таки сумасшедший. Как и эта княжна. Или же…

Где та грань, когда доверие перетекает в слепоту?

– Ты пришел ко мне домой, миновав дверь, закрытую на замок и цепочку. Как? – тихо спросила Юля.

Демьян снова помолчал. А потом всё-таки выдал:

– Это несложно для колдуна моего уровня.

– Кого?!

– Колдуна, – как-то обреченно повторил он. – Я колдун, Юль. Самый настоящий.

– Дём…

И тогда Демьян улыбнулся ей и кивком указал вниз. Юля опустила глаза. Прямо из пола у нее под ногами прорастала трава, словно в ускоренной съемке, поднялись и распустились цветы. Юля испуганно взглянула на Демьяна и увидела, что вместо потолка над его головой в коридоре дыра, и смотрит она прямиком в небо, и оно не пасмурное, как было уже несколько дней и тогда, когда она шла сюда, а самое настоящее голубое – с белыми кучевыми облачками-барашками.