– Решили меня убить, чтобы я не передал темную ведьму правосудию? – звонко спросил царевич, вставая в стойку.

Кощей улыбнулся.

– Я рад, что ты трезво оцениваешь свои возможности, – уважительно кивнул он. – Нет, хочу поговорить, а это – чтобы нам обоим не заскучать в процессе.

И он сделал молниеносный выпад и выбил меч из рук Елисея.

– Хотел бы убить, не стал бы тащить тебя в самое сердце Отдела безопасности, – не сдержал усмешки Кощей. – Ты вроде как сердился на Сокола за то, что он не взял тебя в свой отряд. Но я на твоем месте был бы ему благодарен: боевой маг без логики – мертвый маг. А ты даже не маг. Поднимай.

Елисей скрипнул зубами и, не отворачиваясь и не сводя глаз со своего противника, попятился к мечу, взял его и снова встал в стойку.

– Меня учили лучшие! – воскликнул он.

Кощей снова улыбнулся.

– В первый раз я взял в руки меч в тридцать лет. И так уж случилось, что сразу пришлось им махать. Весьма бездарно, впрочем, и это было видно даже тем, кто вообще ничего в этом не понимал. В том бою меня успели несколько раз проткнуть, прежде чем я догадался оставить принципы и честь и воспользоваться магией. Меня учила жизнь. Ты будешь нападать или нет?

Юноша вспыхнул и сделал выпад, Кощей играючи поймал его меч своим, сделал поворот, раскручивая Елисея. Тот удержал равновесие, но потерял контроль над ситуацией. Сражайся они по-настоящему, он бы уже был мертв.

– Зачем вы со мной играете? – выкрикнул он.

– А ты правда хочешь, чтобы я закончил с играми?

– Да!

– Как скажешь.

Это был очень короткий бой. Деревянный меч описал дугу, ударил плашмя Елисея по ногам, и тот упал, тупое острие уперлось ему под кадык, не оставляя сомнений: если Кощей захочет, то сможет любой вздох мальчишки сделать последним даже с таким оружием.

– Тебе только кажется, что ты умеешь сражаться, – рыкнул Кощей. – Точно так же тебе только кажется, что ты знаешь, где добро, а где зло и что ты-то уж точно на правильной стороне. Ты осудил Агату, еще когда увидел ее в первый раз, ничего не зная о ней. Ты провоцировал ее раз за разом. А теперь у тебя наконец есть повод отомстить ей за то, что она не укладывается в твое представление о правильном мире. И ее судьба нынче в твоих руках. Что скажешь, Елисей, это приятное чувство?

Елисей сглотнул. Острие оцарапало кадык, и Кощей отвел руку.

– Редко кто становится темным осознанно, – продолжил он. – Дорожек к тьме куда больше, и они куда разнообразнее тех, что ведут к свету. Часто так сразу-то и не отличишь.

– Зачем вам это? – спросил Елисей. – Какая вам разница, что с ней станет?

– Ее брат – мой будущий ученик, – пожал плечами Кощей. – И мне хотелось бы, чтобы он думал об учебе, а не о том, не трут ли кандалы его сестре и не мешает ли ей пристальное внимание магического совета. Впрочем, подумай и над своей выгодой: они оба останутся должны тебе пожизненно.

– Вы мне что, шантажировать их предлагаете? – распахнул в неверии глаза царевич.

– Почему нет? Шантаж – такой же способ получить желаемое, как и все остальные. А вдруг тебе что-нибудь очень уж понадобится – зелье какое-нибудь запрещенное. Вот тебе Агата отказать и не сможет.

– Это вы так Василису Петровну заполучили? – зло воскликнул Демьян. – Зельем опоили?

Кощей остановился. Повернулся к нему. Зло сверкнули зеленые глаза, и Елисей, который уже успел встать, невольно сделал шаг назад, ощутил мороз, змейкой скользнувший под кожу.

– Василиса остается со мной добровольно, – процедил Кощей. – По своему решению. По своему желанию. Зная, что может уйти и что ничего ей за это не будет. А если ты не способен чего-то понять, то и не лезь. Что ты хочешь за свое молчание? Место в отряде Сокола я тебе обещать не могу. Но может, все проще, и я смогу откупиться золотом и драгоценностями? Так назови цену.

Елисей открыл рот, но задохнулся от возмущения и так ничего и не сказал.

– Понятно, – заключил Кощей. – Но ты подумай, не спеши. Иметь в должниках меня куда выгоднее, нежели за спасибо подвести девчонку под суд.

И он повернулся и пошел к выходу.

– Не зря вас называют злом во плоти! – крикнул ему в спину Елисей.

– Да, не зря, – отозвался Кощей, не оборачиваясь, снял ранее установленный им купол и закрыл за собой дверь.

В коридоре стояла Василиса. Поспешно шагнула вперед, заглядывая ему за его плечо.

– Что ты с ним сделал? – обеспокоенно спросила она.

– Предположения? – улыбнулся Кощей.

– Кош! – укоризненно воскликнула Василиса. – Не смешно!

– Да жив он и даже не покалечен, хотя это и нужно вменять в заслугу исключительно моей выдержке, – вздохнул он. – Грустно, что ты думаешь обо мне так плохо.

– Плохо? У нас не лучший период, ты постоянно на взводе, теперь еще Леший… А тут… этот…

Кощей вскинул бровь.

– Почему у меня сейчас сложилось ощущение, что тебе тоже не нравится Елисей и мне все же стоило ради тебя его хотя бы раз стукнуть?

Василиса наконец выдохнула расслабленно и улыбнулась ему.

– Потому что это не ощущение, – ответила она. – Что он сказал?

– Ничего конкретного.

– Это плохой ответ.

– Я предлагал ментальный блок.

– Кош!

– Прости, родная, но если и ты, и Агата против, то больше я ничего сделать не могу. Первое правило адвоката: никогда не решай за клиента. И я не собираюсь его нарушать. Агата приняла решение. Она извинилась. Я поговорил с Елисеем. Дальше будет что будет.

Кощей достал из внутреннего кармана пиджака фляжку с водой, отвинтил крышку, отпил немного.

– Будешь? – спросил он.

Василиса покачала головой. Он убрал фляжку и притянул жену к себе, обнял и почувствовал, как она прижалась щекой к его груди.

– Почему Леший? – прошептала она.

– Не знаю, – честно ответил Кощей. – Василиса, скажи, тебе было хорошо со мной все эти годы?

Она подняла на него глаза.

– Что за странный вопрос?

– Просто ответь, – попросил он, заправляя выбившуюся прядь ей за ухо.

– Было бы плохо – ушла бы, – уверенно сказала Василиса.

Кощей вздохнул и прижал ее к себе крепче. Ушла бы, он не сомневался. А значит, наверное, зря он себя терзает. Поскорее бы попасть в Круг. И всем сомнениям придет конец.

Пинком, полным негодования, Елисей отправил лежавший на дорожке камешек в полет.

Как смел какой-то темный говорить ему, чего он знает и чего не знает! Его бабушка едва не пала жертвой рук ведьмы. Эта история бережно передавалась в их роду, и его не зря назвали именем деда. Он не мог посрамить честь семьи!

Но посрамил… Невозможно было игнорировать очевидный факт: если бы Кощей действительно хотел его убить, то сделал бы это в два счета. А почему не сделал, было неясно. Наверное, потому что понимал, что он – Елисей – царских кровей и так просто эту историю замять не выйдет. Точно. Так все и есть.

И как удачно, что больше нет этого противного Баюна. Кого он пытался обмануть своим лицедейством? Развел тут круговую поруку. И Василиса Петровна такая же, только строит из себя светлую. И даже Сокол, о котором он слышал столько удивительных историй, который столько лет был его героем, – и тот, оказывается, пляшет под дудку темных. Никому здесь нельзя доверять. Поэтому он пойдет прямо к новому начальнику, к Лешему. Тот не зря считается правой рукой Лебеди. Уж он-то его выслушает. Уж он-то найдет способ привлечь девчонку к справедливому суду. Всех их привлечь…

Память возвращалась толчками. Елисей припомнил, как неуверенно Агата отвечала на его поцелуи и как смотрела широко распахнутыми глазами. Остановился и смачно сплюнул. Фу, гадость какая! Как отмыться-то теперь? И еще пыталась извиняться. Демьян с трудом разжимал зубы, передавая слова сестры, а та заплакала в конце… Елисей не поверил ни единой слезинке.

И теперь сам Кощей Бессмертный предлагает ему себя в должники, лишь бы он пожалел девчонку. Пожалел – то есть оставил безнаказанной.

Правосудие и справедливость – вот единственное, что имеет значение!