– Да, – кивнул Сокол. – Судя по всему, он следил за битвой. Нашли в кустах недалеко от основного места действия.

– Что, впрочем, ни на шаг не приближает нас к цели, – вздохнул Кощей. – Это может быть кто угодно.

Сокол откинулся в кресле, покрутил в пальцах шариковую ручку.

– Полагаю, чтобы решить эту задачку, нужно понять, зачем ему это, – задумчиво произнес он. – Зачем он стал помогать Марье? Может, кто-то из ее соратников, если у нее таковые были? Можешь кого-нибудь вспомнить?

– Скорее, кто-то из моих недругов, – вздохнул Кощей, запустил руку во внутренний карман пиджака и вынул оттуда открытку с изображением города. – Это положили нам в почтовый ящик. Полагаю, для тебя не секрет, что список тех, кому я не нравлюсь, стремится к бесконечности.

Сокол взял протянутую ему открытку и нервно хохотнул.

– Ты издеваешься?

Кощей педантично удалил с открытки весь текст, оставив только то, что никак не могло его скомпрометировать. В левом верхнем углу отрывистым почерком было написано: «Здравствуй, Василиса! Известно ли тебе…» А над нижним краем значилось: «Твой друг».

– Там было то, что касалось меня, – пояснил Кощей. – И она была предназначена Василисе. Это все, что тебе нужно знать.

– С тобой, как всегда, приятно иметь дело, – вздохнул Финист и прищурился, повертел открытку так и сяк. – Почерк какой-то знакомый, словно где-то уже видел… – пробормотал он. – Ты не думал о том, чтобы приставить к Василисе охрану?

– Хорошая мысль. До тех пор пока мы с Василисой не уйдем в Навь, пожалуй, пусть так и будет. Я думал сделать это в конце октября, но теперь намерен приблизить дату отбытия.

– В Навь? – Сокол оторвался от созерцания букв и вскинул бровь. – Ты хочешь утащить ее в Навь?

– Я никуда ее не тащу, – хмуро отозвался Кощей. – Это ее решение.

– Ты сам в это веришь? – скривился Финист. – Женщины делают так порой. Говорят, что все нормально, а потом ты тянешь ее из реки, а она сопротивляется, и в переднике у нее – камни…

– Что?

– Да так… – тяжело вздохнул Сокол. – Мой страшный сон последние пятьдесят лет. Настя тоже улыбалась мне и во всем со мной соглашалась, а потом оказалось, что не так уж и счастлива она была. Просто хотела стать мне хорошей женой и верила, что единственный способ сделать это – потакать всем моим желаниям. Василиса явно не создана для Нави, это очевидно для любого, кто ее знает, хотя ты должен стоять первым в этой очереди. Ты потеряешь ее. Впрочем, решать, конечно, тебе. Кто я такой, чтобы давать тебе советы?

От Сокола Кощей вышел крайне раздраженным. Финист не имел права полагать, будто понимает о Василисе что-то, чего не понимает он. И все же… Ведь на самом деле он знал правду и именно поэтому без конца задавал ей один и тот же вопрос. Время, проведенное с Василисой в Нави, ему, безусловно, понравилось. Но Кощей предпочитал оставаться честным с собой: ей нечего было делать в его мире. Однако как заманчиво оказалось поверить, что он сможет наконец сложить с себя половину дел и при этом она будет рядом. Какое жгучее удовольствие – видеть ее на троне рядом с собой!

– Константин Иосифович! Константин Иосифович, постойте!

Кощей остановился и обернулся. По заметенной желтыми березовыми листьями дорожке наперерез ему бежал Демьян. Он приблизился и остановился, уперся руками в колени и согнулся, тяжело дыша.

– Секунду, – прохрипел он. – Пожалуйста… поговорить…

– Здравствуй, Демьян, – кивнул Кощей. – Я слушаю тебя.

Демьян наконец отдышался и распрямился перед ним по стойке смирно.

– Меня послала Агата. Сказала, что вы можете знать… – начал он, но не закончил, замялся, сжал в кулаке край кофты.

Кощей вздохнул.

– Раз уж пришел – говори. Не хочешь говорить – иди. Времени у меня немного.

Демьян вскинул голову.

– Агата говорит, вы знаете, как исправить рубаху, чтобы я вылечился, а ей не нужно было больше молчать.

– Допустим, – согласился Кощей. – А почему она только теперь решилась спросить?

Демьян насупился. Пожевал губы.

– Да все из-за этого, – наконец выдавил он сквозь зубы и то ли выплюнул, то ли проблеял имя, вложив в него всю возможную неприязнь: – Елисея. С тех пор как он тут объявился, Агата только о нем и думает. Ведет себя как дурная: прячется от него по архиву, а потом из-за стеллажей подглядывает. И грустит, что поговорить с ним не может. Будто все дело только в этом. Да еще и недавно заявила мне, что вообще ей вся эта магия не нужна. Забирай, говорит, я читала, есть такой ритуал, а ты мой брат, все легко пройдет!..

Демьян сник, сморщил нос, явно обиженный на сестру.

– А тебе-то что не нравится? – недоуменно вскинул бровь Кощей. – Ну и забери, сильнее будешь.

Мальчик вскинулся, задохнулся от возмущения.

– Да вы что! – воскликнул он. – Она же умрет! Я же вообще один останусь. Они же все…

Он снова не договорил, но Кощей понял. Они все умерли: их мама, бабушка и ведьма, что жила с ними на болоте. Все вокруг Агаты и Демьяна умирали, и сам Демьян тоже едва не умер от проклятья.

– Вопрос не в том, насколько длинную жизнь проживет тот, кого ты любишь, а насколько счастливым ты сможешь его сделать, – медленно произнес Кощей. – Маг может умереть не только от старости. Твоя сестра влюблена. В человека. Вовсе не факт, что он тоже полюбит ее и что они будут жить вместе долго и счастливо, но я понимаю, почему она заранее винит в этом свои силы.

– Но ведь она умрет, – в отчаянии повторил Демьян. – Как я без нее…

– Это произойдет нескоро. Человеческий век, может, и короток, но все же занимает куда больше пары дней.

– Вы не понимаете! – закричал мальчик.

– Правда? – спокойно спросил Кощей.

Демьян замер, пытаясь понять, на что намекает Кощей, и, судя по тому, как испуганно расширились его глаза, все же сообразил.

– Но как же вы… – пролепетал он. – Ведь вы бессмертный, а она…

– Ловлю каждый момент и стараюсь, чтобы она была счастлива, – ответил Кощей.

Счастлива. Василиса никогда не будет счастлива в Нави. А ведь он обещал, что она не пожалеет о решении быть с ним. Но она права: он устал. Если бы можно было реже наведываться в Навь…

– Простите меня, – с искренним раскаянием попросил Демьян.

Кощей внимательно всмотрелся в мальчишку. Сильный маг, изумительный потенциал. Совсем молодой, лепи что хочешь. А если еще и прибавить силы его сестры… И ведь все это пропадет даром. Почему он видел только один вариант решения своей проблемы и упорно отрицал другие? Демьян вполне мог стать недостающим фрагментом этой головоломки.

– Послушай, Демьян, у меня есть к тебе разговор, – задумчиво произнес Кощей.

До Варвары Василиса шла так медленно, как только могла. Пинала носком сапога опавшие листья и смотрела, как они взлетают и падают. Каждый год дерево меняет листву. А лист и не знает, что для того, кто его породил, его жизнь лишь мгновение.

На одной из дорожек она встретила Елисея. Поздоровалась и была уверена, что он подойдет, но он буркнул что-то, обошел ее бочком и едва ли не бросился бежать. Мелькнула мысль: неужели он как-то узнал о случившемся и теперь ее боится? Василиса обернулась вслед царевичу, хотела окликнуть, но слова застряли в горле: за спиной Елисея топорщился… роскошный петушиный хвост. Кажется, она что-то пропустила за время своего отсутствия.

Здание архива смотрело на нее с молчаливым укором, и Василиса четко осознала, что не готова войти. Но это не играло никакой роли. Разве было у нее право и дальше откладывать эту встречу и свои извинения? Василиса глубоко вздохнула и потянула на себя дверь. Шагнула внутрь.

В архиве, как и всегда, царили тишина и покой. Варвара обнаружилась в читальном зале. Печатала какие-то документы. Она подняла голову, когда скрипнула дверь, и дежурная улыбка слетела с ее губ, стоило ей понять, кто перед ней. На лице отразился испуг. Василиса знала, что будет тяжело, но это оказалось еще и больно. Как могла она загладить свою вину? Как извиниться? Что предложить? И она сделала то единственное, что показалось ей верным: упала на колени.