Василиса хмыкнула. Веселенький же намечался разговор.

– Начинай с плохих, – пожала плечами она.

– Почему? – приподнял бровь Кощей.

– Раз ты говоришь, что новость плохая, значит, все действительно плохо. И пока ты будешь мне ее рассказывать, я буду знать, что мир припас для меня что-то получше.

Кощей улыбнулся, но как-то угрюмо.

– Как скажешь, – кивнул он. – Первое, Марья была не одна. У нее был помощник, и я понятия не имею, что ему нужно. Зато я абсолютно уверен, что все спланировал он и эта история была ему выгодна. Более того, я думаю, что это он передал тебе яблоко, а потом заставлял Марью сидеть на месте, пока к тебе не вернулась память. Она никогда не отличалась особым терпением. Ты должна быть очень осторожна, но в то же время мы не должны дать ему понять, что знаем о нем.

– Чудно, – поморщилась Василиса. – Ты уверен? Почему ты так решил?

– Кто-то показал Марье дорогу ко мне, спрятал в лесу, и у нее бы не получилось так просто прийти в Контору, оставшись незамеченной. Баюн бы ее почуял. Тем более, она все время держала цветок при себе, он поддерживал ее жизнь, на что, как я понял, уходили почти все его силы. А объявись она здесь с артефактом такой мощи… Нет, ее бы заметили.

– Но я помню внешность девушки…

– Личина. Или зелье. Или, что еще хуже…

– Оборотень? – обмерла Василиса.

Кощей кивнул.

– Не доверяй никому особо. Перепроверяй, если что-то покажется тебе подозрительным. Задавай вопросы, на которые никто, кроме собеседника, не знает ответа. Я предупредил Сокола и Баюна, но думаю, эта тварь еще проявит себя.

Василиса слабо улыбнулась.

– Что я спросила тебя после нашего второго поцелуя?

– «А можно еще раз?» – процитировал Кощей и улыбнулся в ответ. – Вот и правильно, и мне не доверяй, пока не проверишь. Но не переживай сильно. Я уверен, что сейчас он заляжет на дно. Но если хочешь, я могу отправить тебя в Навь хоть сейчас. Там ты будешь в полной безопасности, там лист не шелохнется без моего ведома… Или можешь больше не ходить на работу. Побудешь дома…

– Нет. – Василиса покачала головой. – Я буду осторожна. Добавим пару защитных рун. Стану есть только то, что привезла с собой. Тем более, мы же скоро…

– Ты точно решила? – перебил Кощей, Василиса подняла на него взгляд. – Это не обязательно, Василиса. Но если я сейчас сверну все дела, а потом ты не захочешь… У тебя еще есть время, ты можешь передумать, я не стану винить тебя за это.

– Нет, – Василиса быстро покачала головой, – я не передумаю. Все в силе. А ты все обдумал и согласен, да? Когда?

Кощей помолчал немного, потом ответил:

– После Велесовой ночи. Хорошее время, чтобы уйти.

В груди у Василисы екнуло и оборвалось. Последний день октября. Ей осталось провести здесь всего два месяца.

– Наверное, мне нужно сказать Баюну, – произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее.

– Нет, – возразил Кощей. – Никто не должен пока знать. Наш недоброжелатель должен быть уверен, что у него в запасе полно времени. Пойми он, что это не так, и может снова проявить себя. Мы скажем Баюну в середине октября.

«Я даже не успею с ними как следует попрощаться, – подумала Василиса. – С другой стороны, разве, чтобы попрощаться, обязательно говорить о том, что именно это ты и делаешь?»

– Василиса, если ты не уверена… – начал Кощей, но она перебила:

– Я уверена. Какая вторая новость?

Он вздохнул, вглядываясь в нее, потом продолжил.

– Пока тебя не было, я совсем запустил дела в Нави. Не хотел отлучаться из дома надолго. Мне нужно сходить туда на несколько дней. Опять же, ты можешь пойти со мной.

Василиса покачала головой.

– Я буду появляться только в Конторе и здесь. И там, и тут я в безопасности. Все будет хорошо. Иди и не волнуйся. И ты обещал мне хорошую новость, перейдем уже к ней?

Кощей кивнул, и неожиданно его лицо озарила широкая искренняя улыбка. Василиса удивленно воззрилась на него: такое проявление эмоций было ее мужу несвойственно.

– Я до сих пор жив, – объявил он.

– Не поняла, – нахмурилась она.

– Видишь ли, – усмехнулся Кощей, будто сам не до конца верил в то, что говорил, – предполагается, что те, кто прошел через Круг волхвов, не могут причинить друг другу вред, не понеся равноценной кары. Но прошло почти два дня с тех пор, как я убил Марью, и со мной до сих пор ничего не случилось. Вряд ли, конечно, я действительно бы умер, но не думаю, что бессмертие спасло бы меня от страданий, назначенных богами. И с Марьей за прошедшие годы тоже так ничего и не сталось, несмотря на то, что она сделала со мной.

– И что это значит?

Она уже начала понимать, но боялась надеяться, а вдруг ошиблась…

– Что-то тогда в Круге пошло не так, и боги отказались нас поженить. Понятия не имею что. Но я не был двоеженцем, и этот факт меня беспредельно радует. Ты моя жена. Только ты. Во всех мирах.

– Ох… – Василиса сжала виски пальцами, пытаясь это переварить.

Пятнадцать лет она прожила с мыслью о том, что, возможно, у Кощея есть другая жена, назначенная ему богами, и это, так или иначе, портило ей жизнь. А теперь выходило, что Марья все-таки перестала быть женой Кощея в тот момент, когда предала его. Светский брак был расторгнут, в то время как нерушимый магический так и остался не заключен. Следовательно, после этого Моревна перестала быть царицей в Нави. А значит, все эти годы у Василисы были абсолютно все права и на Кощея, и на трон.

Жаль, она не знала этого, когда Марья держала ее в плену в землянке. С другой стороны, используй она этот довод, вряд ли бы дожила до прибытия помощи.

– Пойдем в спальню, – попросила Василиса, протянув мужу руку. – Пойдем, пожалуйста.

– Да, – кивнул Кощей, поднимаясь следом, и улыбнулся обещающе. – И я сам нанесу на тебя руны.

В кабинет Баюна Сокол зашел много позже, чем официально закончился его рабочий день.

– Если можно, то побыстрее, – раздраженно попросил он, – меня Настя дома ждет.

– Довольно, – мрачно произнес Баюн.

– Что «довольно»? – не понял Сокол. – Ты опять про вчерашнее? Впервые за все время работы здесь я позволил себе лишнего, и сколько мне теперь терпеть от тебя нотации? Ты дал мне выходной, я распорядился им по своему усмотрению. В рабочее время такого не повторится. Так что давай уже закроем этот вопрос.

– Я не об этом, – оборвал его Баюн. – Я о твоей службе. Довольно.

В повисшей тишине им обоим почудилось, что раздался звук лопнувшей цепи. Какое-то время Сокол просто молча смотрел на Баюна. Потом отошел к стоящим у стены стульям и сел.

– И поскольку распирающая тебя благодарность явно перекрыла тебе горло и мешает сказать спасибо, то уж дослушай до конца, – зло оборвал тишину Баюн. – То, что сделал наш Бессмертный, не должно повториться. Это слишком опасно для нас всех. Я снимаю с тебя обязательства, твоя клятва исполнена, ты мне больше ничего не должен. И ты можешь собрать вещи и убраться в Тридевятый, если хочешь. Только вот… – Баюн поскреб когтем столешницу, выдавая свое беспокойство, но собрался и продолжил: – Только вот поставить вместо тебя мне некого, ты и сам это знаешь. Твой заместитель хорош, но до тебя Григорию расти и расти. А что тут начнется без тебя… Ну, думаю, это ты лучше меня представляешь. Так что, если все же решишь уйти…

Сокол все сидел, уставившись перед собой.

– Ну, что молчишь? – рявкнул Баюн. – Язык проглотил? Или без моей команды говорить разучился?

Финист моргнул. Потом поднял голову и посмотрел Баюну прямо в глаза, но как-то странно, словно видел перед собой не его, а нечто другое.

– А я и уйду, – твердо сказал он, а потом забормотал, прерываясь и сбиваясь, выдавая рассеянный поток мыслей: – Вот прямо завтра… Нет, сразу завтра не получится, там два дела надо дооформить… До обеда доработаю и уйду… На три недели. Нет… На три много, потом не разгребу. На две… Возьму Настю и рвану с ней в отпуск. У Тихомира дом в лесу, специально так строил, чтобы никто ему жить не мешал; вот пусть он немного у Светозара поживет, проникнется прелестями семейной жизни. Конечно, это отобьет у него охоту жениться еще лет на десять, если не больше, ну да ничего… И Яра у Светозара поживет, им там одним меньше, одним больше, они и не заметят, а ей весело будет… А мы с Настей вдвоем побудем, да. Нам это давно нужно. Вот так.