— Но он же не собирается захватывать авиалайнер? Значит, ему можно меня не опасаться.

— Боюсь, папа не поймёт этой шутки… Валер! Вы надолго застряли в Лондоне?

— Примерно ещё на сутки. Наш самолёт по миллиметру обследует полиция, да и сменного экипажа нет, в Штаты сборную отвезут на «боинге» Пан-Ам. Хреново, что не будет времени на акклиматизацию в Лас-Вегасе. С трапа — на ринг. Наши предложили американцам первый матч объявить показательным, второй — официальным, те ни в какую. Понимаешь? Ставки сделаны. Против меня выставлен пока никому не известный тяжеловес Майк Тайсон, ему не исполнилось и шестнадцати. Но букмекеры, что здесь, что в Америке, дают ему против меня два к одному. Никто не готов терять деньги из-за какого-то там угона. Ненавижу спекулянтов от спорта! В СССР лучше, чище.

— Как я болею за тебя… Верила бы в Бога — молилась бы.

— А ты всё равно молись. Мысли материальны. Когда сажал Ил-62, думал о тебе. Если просто разобьюсь, да и хрен со мной, но что никогда тебя больше не увижу, было невыносимо. Чао!

— Целую, любимый…

Наш разговор подслушивало, по меньшей мере, человек шесть-семь. Крутились бобины транзисторных магнитофонов. Переведут с русского и беспардонно опубликуют. Конфиденциальность, уважение личного пространства? Не, не слышали. Из-за них ввернул «в СССР лучше», но запросто отрежут, суки.

Потом меня снова взяли в оборот, там же в аэропорту устроили пресс-конференцию на манер шоу: софиты, камеры и жеманные пидарасы у микрофонов, намеренные набрать очки популярности за счёт каверзных вопросов хомо советикусу.

— Дейли Мейл, Питер Гленвуд. Скажите, мистер Матьюшевич, вас вербовал офицер КГБ перед вылетом в США? Какое задание вы от него получили?

Я не пользовался услугами переводчика, попросив задавать вопросы только на русском и английском. Отвечал, намеренно искажая речь, мой британский инглиш, въевшийся в плоть и кровь ещё в Тангмере, либо американский вариант, приобретённый во время службы на бомбардировщике, наверняка вызвал бы не менее вопросов, чем простреленная майка с кровью.

— Жаль, что столь уважаемое издание прислало неподготовленного сотрудника. Всем участникам пресс-конференции сообщено, что я — боксёр-любитель, моё постоянное место службы находится в пограничных войсках Комитета Госбезопасности. То есть я и есть «офицер КГБ», сам кого хочешь завербую. Но не вас, Питер, нам такие растяпы не пригодятся. Следующий!

Зал хохотнул. Репортёры, конечно, испытывают профессиональную солидарность, не любят, когда журналистскую братию макают башкой в унитаз. Но с другими я был предельно вежлив, благодарил за интерес ко мне и толковые вопросы. Поэтому унижение проходимца зачлось как утопление их конкурента.

— Ринг Мэгезин. Вы готовы остаться в США и провести встречи с супертяжеловесами-профессионалами?

— Конечно. Если вам их не жалко как расходный материал, напоминаю — у меня ни одного поражения, большинство побед досрочно. Но по всем вопросам организации боёв прошу обращаться в Госкомспорт СССР.

— А если предложить напрямую?

— А вы предложите любому чемпиону-тяжеловесу США прокинуть его промоутеров и подписать контракт на бой без агента. Готов поспорить, он нокаутирует вас самого — кулаком или словом.

— Почему бы вам не остаться в США насовсем? Заработки боксёра у нас гораздо выше, чем в СССР.

— Вот… Второй человек забывает, что я — любитель, бокс для меня не является средством заработка (ха-ха три раза). Получаю оклад за звание и должность. Несмотря на молодой возраст, построил себе роскошный частный дом у озера около Минска. Ездил на «мерседесе», выигранном на соревнованиях, но был вынужден продать — задний привод и низкая посадка, зимой неудобно, знаете ли, сейчас использую УАЗ, это советский вариант «ленд-ровера» или американского «джипа», очень крепкий и неприхотливый. Дома меня ждут невеста-красавица и преданная собака. Родители в Минске. Я даже не касаюсь патриотизма и понятия Родины, ограничился более приземлёнными резонами. Боюсь, у Соединённых Штатов не найдётся достаточных аргументов, чтобы переманить. Турнир — всегда пожалуйста. От тура по городам Америки и боёв с профессионалами тоже не откажусь. На постоянное место жительства — вы обратились не по адресу. Следующий, прошу…

Надеюсь, ответственные товарищи правильно восприняли мою клятву верности СССР перед лицом западных соблазнов.

Пресс-конференция перевалила за два часа, практически все вопросы были адресованы мне, остальные члены нашей делегации, прилетевшие на злосчастном Ил-62, преимущественно скучали, и ведущий, наконец, объявил: спортсмены устали, им ещё предстоит перелёт в Америку и бой буквально после автобуса из аэропорта.

Нам устроили короткую экскурсию по Лондону, лишённому пока сомнительного украшения в виде исполинского колеса обозрения, далее был ужин, ночёвка в отеле, а на борту «Боинга» стюардесса пригласила меня пересесть в бизнес-класс по приглашению сенатора от Демократической партии.

Вэнс выглядел довольным, лоснящимся, прилизанные волосы плотно облепили череп, очки задорно поблёскивали.

— Мистер Матьюшевич! Присаживайтесь.

Он действительно был благодарен. Демократы продули в восьмидесятом президентские выборы, автора «крестового похода за права человека» сменил Роналд Ригн, в советских СМИ почему-то упорно именуемый Рональдом Рейганом, теперь боролись за сохранение большинства в Конгрессе. Если приключение сенатора США при моём участии укрепило позиции демократов в Сенате, а то и в Палате представителей, я не просто растоптал бабочку, скорее — целый бабочкин заповедник. Что случится, когда демократы свяжут руки оппонентам и не дадут раздуть агиткомпанию с СОИ, из-за которой Миша Горбачёв, перепугавшись, нагромоздил массу ошибок, обрекающих СССР на развал? Даже представить сложно.

Сенатор дал визитку, велел тревожить его «в случае чего» в любое время дня и ночи.

Свою визитку вручила и Джей, когда её босс ушел в санузел.

— Валери… По поводу случившегося в хвосте… Я всё же замужем. Сенатор предпочитает мальчиков, так что моя репутация была вне подозрений…

Она никак не могла чётко сформулировать просьбу, и я пришёл на помощь.

— Я заявил на допросе, что тот урод избил вас и домогался, но вряд ли что-то успел. Сложно делать секс, когда у тебя свёрнута шея и голова с любопытством смотрит назад мёртвыми глазами. Надеюсь, вы сами скоро выбросите из памяти тот испуг.

— Если только он ничем меня не наградил…

— Анонимно сдайте анализы до того, как встретитесь с мужем. Очень надеюсь, что всё в порядке. Вы — мужественная женщина! Горжусь знакомством с вами.

Она благодарно хлопнула ресницами. Клянусь, при благоприятных обстоятельствах сказала бы «спасибо» в номере отеля, и плевать, что замужем. Но у меня теперь есть Вика, я — руссо туристо, облико морале, как Семён Семёныч в «Бриллиантовой руке». И, набираясь сил перед боями, пошёл спать в мягком кресле бизнес-класса «Боинга-747», имевшего несомненное преимущество перед Ил-62, потому что американца никто не пытался угнать. По крайней мере, в этот раз.

Погранцы, таможня, пересадка. Полиция, не пропускающая репортёров. Наконец, местный рейс до Лас-Вегаса. Я снова спал, в отличие от пацанов, перенервничавших из-за приключений на советском лайнере.

Прилетели. Как рассказывал один знакомый музыкант, в иностранных городах видел только аэропорт, гостиницу и концертный зал, на остальное нет ни времени, ни сил. Нас сразу повезли не в отель, а к месту боёв… Упс, это одно и то же. Матч был запланировали в Шоубот-отеле, на втором этаже. Само здание напоминало плавучий дом, в окружившем его бассейне купались беззаботные американцы. Мне бы тоже нырнуть, смывая осадок долгого путешествия, но начальник делегации бегал как ошпаренный, требуя присутствия всех в раздевалке.

Я перемигнулся с Кимом и начал приставать к чиновнику с пустячными, но настойчивыми требованиями. Мой секундант сбежал, пользуясь отвлечением внимания.