— Что дальше? — спросила Яра.

Повисла пауза.

— Я правильно понимаю, что это весь твой план? — улыбнулась она. — Дальше ты не продумал.

Гриша смял в пальцах бумажку с предсказанием, которую она ему вернула, покатал, превращая ее в микроскопический шарик.

— Ну, сейчас мы вдвоем. В месте, куда ты хотела сходить. Скажи, что еще нужно, я устрою.

Яра перевела взгляд в свою чашку. Проблема заключалась в том, что она и сама не знала, что еще нужно, чтобы стало так, как ей хотелось. Кофе подсказок давать не спешил.

— Давай поговорим, — предложил Гриша. — Как у тебя дела?

Дурацкий, максимально неконкретный вопрос. Она его терпеть не могла.

— Сижу дома с ребенком. Развожусь с мужем. Вот и все мои дела. А у тебя?

— Работаю. По вечерам гуляю с дочерью. Пытаюсь не дать жене развестись со мной.

Яра хмыкнула. Звучало одинаково плохо.

— И это все?

— На работе аврал, но это как всегда. А больше меня ни на что не хватает. А Майя такая молодец, — неожиданно улыбнулся он. — Вчера мальчик на площадке упал, а она кинулась ему помогать.

Яра попыталась сдержаться, но не смогла: расцвела.

— Ага! Она вообще очень добрая. Кому что сделают в мультике, сразу бежит ко мне и так горестно восклицает: ай-ай! А я тут тоже недавно упала на улице, коленку расшибла, а она давай целовать, обнимать, по-моему, больше меня расстроилась. Волшебный ребенок!..

— И как коленка?

— Что?

— Твоя коленка. Которую ты расшибла.

— Гриша…

— Что?

Она собиралась сказать: немедленно прекрати обо мне беспокоиться, у тебя больше нет на это права! Но даже в мыслях фраза прозвучала странно, так что Яра просто промолчала. Сделала глоток. Кофе был вкусным. Хоть какая-то отрада.

— Ну, а вообще как ты? — спросил Гриша, тоже сделав глоток.

Она заглянула ему в глаза. И ей показалось, что он напуган.

— Что ты хочешь услышать? — спросила Яра. — Что я страдаю от одиночества и осознания ошибочности своего решения?

— Последнее, что я хочу услышать, что ты страдаешь.

— Наверное, поэтому ты и не слышал меня столько лет, — вздохнула Яра. — Спасибо, что вспомнил про это место и привел сюда, но свидания у нас с тобой что-то не выходит.

— А что ты понимаешь под свиданием? — вдруг поинтересовался Грач.

Яра замялась. На этот вопрос у нее тоже не было однозначного ответа. Лишь неясное ощущение, которое сложно было передать.

— Ну, — все-таки нашлась она, — это когда ты вдвоем с человеком, а весь остальной мир может подождать…

И тут же разозлилась сама на себя: что она несет? И при ком? И добавила резко:

— Вот такие глупые подростковые девичьи фантазии.

— Ну, почему сразу глупые? — он вздохнул и потер ладони о чашку. — Просто надо подумать…

— Да не о чем тут думать. Я давно с тобой такого не ощущаю.

Гриша поджал губы. От уголков пошли морщинки, и эти морщинки вдруг больно укололи Яру. Он что — стареет? Когда успел? Она вгляделась ему в лицо.

— А ты вообще как?

— А я хочу понять, как все исправить, если такая возможность есть, — честно ответил Гриша. — Действительно понять, что ты хочешь, и дать тебе это, а не просто вернуть тебя обратно для галочки. И я готов сделать все, что нужно. Просто пока не разобрался, что именно нужно, поэтому я подумал, может быть ты мне объяснишь еще раз. Прости, если ты уже говорила, а я не запомнил. И прости, если хотела, чтобы я сам догадался. Прости меня, Яр, у меня фантазия на эту тему так себе работает. Но если ты считаешь, что никогда не будешь счастлива со мной, то, наверное, в этом нет смысла.

Яра на мгновение прикрыла глаза.

— Я так сильно хотела быть счастливой с тобой. И, наверное, это основная причина, по которой я так долго ждала. Я давала нам шансы. Но я устала…

Он кивнул.

— Я понимаю.

Она мотнула головой.

— Это не ты день за днем просыпался с ощущением, что ты один и так будет всегда.

— Теперь именно так и просыпаюсь. Каждый день. И я не знаю, как ты вынесла это.

И она ему поверила. Понял. Он понял. Как долго она мечтала о том, чтобы он осознал…

— И ты действительно готов на все?

— Да.

Яра отвела глаза. И в попытке отвлечься присмотрелась к тому, что происходило на мосту. С ее места было видно, как с моста прыгают с тарзанкой люди. Затаив дыхание, она пронаблюдала очередной полет в бездну. Выглядела эта игра со смертью завораживающе.

— Хочешь? — вдруг поинтересовался Гриша, проследив за ее взглядом.

Она взглянула на него, абсолютно уверенная, что он пошутил, но он смотрел серьезно.

— Не знаю, — пожала плечами Яра. — Страшно как-то.

— Мы как-то раз в дом ворвались, а там на полу граната с выдернутой чекой, — спокойно сказал Гриша и как ни в чем не бывало отхлебнул кофе. — Вот это было страшно.

— И что вы делали? — тихо спросила она.

Не то чтобы она не знала, что на работе Гриша подвергает себя опасности, но он никогда не рассказывал ей таких подробностей.

— Упали на пол, щиты поставили и принялись молиться, — усмехнулся он.

— И чем все закончилось?

— Ну, я ж к тебе вечером вернулся.

— Подожди, — нахмурилась Яра. — Это что, уже при мне было?

Гриша кивнул.

— Но почему ты мне не рассказал?

— А зачем тебе знать все? Я ценю твой спокойный сон. Ну, так что? Пойдем?

Он был серьезен. И смотрел на нее предельно серьезно и внимательно. «Ну же, — говорил его взгляд, — ты же хотела развлечений, эмоций, впечатлений. Так вперед!» Яра снова перевела взгляд на тарзанку. На очередном искателе приключений застегивали страховку. А потом он сорвался с балки под мостом и рухнул вниз, несколько секунд провел в полете, чтобы затем подпрыгнуть на веревке словно кукла, закачаться туда-сюда.

«Дерзай!» было написано на бумажке, которую она достала из печенья.

И кровь взыграла. Неужели Гриша правда решил доказать ей, что она трусиха? Тогда пусть подавится.

— А пойдем! — вскинула она брови, принимая вызов.

Он усмехнулся — отчего-то мрачно — подозвал официанта, расплатился и встал из-за столика. Яра тоже поднялась, но не так легко, как ожидала. Ноги вдруг стали ватными и от волнения затошнило.

Она поняла, что не стоит этого делать, еще когда они подходили к месту. Но вокруг стояли люди, и Гриша уверенно шел вперед, и, как обычно бывало в таких случаях, у Яры просто отнялся язык. Надо было сказать: да ну тебя к черту, маньяк адреналиновый, я передумала, а ты, если хочешь — прыгай, я посмотрю, мне и так впечатлений хватит. И в какой-то момент она даже сумела разжать губы, чтобы произнести вместо этой фразы что-нибудь попроще, например, просто «пошла-ка я отсюда», но тут оказалось, что тарзанка свободна и кроме них нет никого, кто желал бы самоубиться. Гриша быстро переговорил с парнем-распорядителем и подозвал ее к себе.

— Давай вместе, — сказал он без всякой улыбки.

И все так же внимательно смотрел на нее, словно чего-то ждал. Чего?

И она убедила себя, что он ждет ее капитуляции. Хочет насладиться ее слабостью. И что она не имеет права сказать «нет». Не вправе выставить себя перед ним такой никчемной.

— Сердечных заболеваний нет? — спросил парень, подошедший к ним с ремнями.

Яра покачала головой.

А потом посмотрела через перила вниз. Лучше бы она этого не делала. И дело было не в высоте. Дело было в том, что там под мостом плескалась река. Мутная вода билась о бетонные опоры, будто пыталась забраться, вскарабкаться по ним вверх, добраться до нее, и Яра точно знала, что окажись она в этих волнах, уже не выберется. Вода сомкнется над ее головой, и не важно, сколько ее будет сверху, сколько ей не хватит для того, чтобы глотнуть воздух — десять сантиметров или пары миллиметров — легкие обожжет, и в открывшийся в попытке сделать вдох рот хлынет смерть…

Инструктор что-то говорил, привязывая ее к Грише. Река плескалась под ними, и звук этот больше всего напоминал Яре жадное чавканье. Река ждала ее. Радовалась скорой встрече. В голове шумело, звуки ушли, тело онемело, а перед глазами осталась одна вода, кажется, Яра видела ее уже не наяву, а просто как некий образ, который тащила за собой всю жизнь с тех пор, как тонула пятилетней в нескольких метрах от берега, и страх — ледяной, абсолютный, сковал, подчинил себе. Она забыла о том, что рядом Гриша, и что их полет завершится в нескольких метрах над водой. Она приготовилась умереть.