— Мужики, а все-таки, кто вы такие? — во второй раз поинтересовался Олег, когда они под нашей охраной возводили оборонительные сооружения из подручных материалов.

Гора парт уже успешно доросла до потолка и теперь росла уже в глубь, закрывая бреши и оставляя только узкий проход вдоль стены. Протиснуться в него можно было только боком, и его легко перекрывала колонна парт, игравшая в этой конструкции роль своеобразной створки.

— Тебе такое словосочетание как подписка о неразглашении, что-нибудь говорит? — поинтересовался Антон.

Тот только кивнул.

— Вот и не спрашивай лишний раз. Димка вон, тебя с того света вытянул почти в прямом смысле этого слова, а ты тут вопросы задаешь.

— Да, нет, я благодарен, конечно, — возмутился парень, — просто сам подумай, когда видишь такое своими глазами, то поневоле крыша ехать начинает. Сначала твари эти непонятные. Потом меня самым натуральным образом убили. Я помню какие ранения получил перед тем как отключиться, и с уверенностью могу сказать, что с такими не живут. А потом приходите вы и лечите нас всего за пару секунд! Как будто вам это ничего и не стоит!

— Ну, на счет не стоит это ты погорячился, — усмехнулся я, — повозиться с тобой хорошо пришлось.

— Но как?! Вон ему, — он кивнул на ефрейтора, — вообще на моих глазах тварь голову снесла когтями, а он сейчас стоит со мной рядом. Живой и здоровый, как ни в чем не бывало!

Услышав эту фразу, парень вздрогнул и снова потрогал шею.

— И после всего этого вы хотите, чтобы я не задавал вопросов?

— Дружище, я тебя прекрасно понимаю, — сочувственно ответил Антон, — тем более что мы с тобой коллеги.

— Тоже спецназ? — удивился он.

— Да. Сначала ГРУ, теперь ФСБ. То, что здесь происходит, тоже никому из нас не нравится, можешь мне поверить. Противник закинул нам большую бяку, и теперь мы все тут отдуваемся по полной программе. То, что мы смогли вернуть вас к жизни никакое не чудо, а наши новейшие экспериментальные разработки. Но они тоже имеют свои ограничения, иначе выживших, было бы гораздо больше. Это все что я могу тебе сейчас сказать. На этом тему закроем и больше к ней не возвращаемся.

— Так это нам американцы там удружили? — заиграл желваками он.

— Я же сказал, закрыли тему. Если выживешь — попадешь в особый отдел. Там тебе все и расскажут, и покажут, и даже на работу к нам пригласят, если захочешь, конечно.

— У них, я так понимаю, хрен откажешься?

— Само собой, — улыбнулся он.

— Ну, что тут у вас? — выйдя из спортзала, спросил Север.

— Все готово, — ответил я.

Впрочем, ответа как такового и не требовалось, высоченная баррикада, полностью перегородившая весь коридор, говорила сама за себя.

— Отлично, тогда слушай. Я сейчас говорил с Шаманом. Он там со своей новой позиции углядел пару автобусов на конечной остановке одного из маршрутов. Хрен его знает, что они там делают. То ли сломаны, то ли никто не успел ими воспользоваться при эвакуации — непонятно. Твоя задача — добраться до них и проверить в каком они состоянии. Если на ходу, то пригнать к школе. Попробуем эвакуировать детей на них.

— Так ведь…

— Да знаю я, — отмахнулся он, — но долго здесь мы тоже не высидим. Мало ли, что может случиться. А на правом берегу хоть и относительная, но все же безопасность.

— А про ту тварь, что нам две вертушки на ноль помножила, ты уже забыл? — спросил я, — она ведь как раз на правом берегу и сидела.

— Да помню я, забудешь такое, — поморщился он, — однако теперь там хороший контроль. Ни спутники, ни пара беспилотников вышедшая на дежурство не обнаружили присутствия противника. Во всяком случае, там. У нас же тут его до хрена и больше, так что не расслабляемся. Свою задачу понял?

— Понял, — буркнул я. Уходить в свободное плаванье, да еще и в одну каску не хотелось совершенно, однако ничего не попишешь. Приказ не обсуждается, да и против здравого смысла не попрешь. Детей тут бросать нельзя и точка.

Поправив на плече пулемет, и проверив подсумки, я направился к выходу из школы. Вслед смотрели мрачные лица товарищей.

Выглянув из дверей и просканировав окружающее пространство астральным зрением, я убедился в отсутствии противника и осторожно вышел наружу.

— Эй, Грозный Глаз, видишь меня?

— Вижу, мой юный маг и волшебник, — раздался в наушнике смешок Шамана, — двигай на северо-восток, там будет больница, так что не ошибешься. За ней три дома и заборы скроют тебя метров на триста, затем снова выйдешь в поле видимости. Поторопись, напрягает меня что-то такое вот затишье…

— Не тебя одного, — пробурчал я, легким бегом выдвигаясь в указанном направлении. Очень хотелось воспользоваться ускорением, но в данной ситуации это было смерти подобно. Нарвешься вот так на какую-нибудь тварь с ходу и все. И ладно если еще какая-нибудь мелочь попадется, а если мокрица та самая, что метал как конфеты жрет? Вот то-то и оно.

Бег, чудовищное напряжение и обзор на триста шестьдесят градусов. Постоянное ощущение чьего-то недоброго взгляда давило и заставляло внимательно вглядываться в каждую подозрительную тень под кустами, или темное окно дома с выбитыми стеклами. Однако обнаружить неизвестного наблюдателя так и не удавалось, что нервировало еще больше. Людей или их останков тоже не было видно — группа эвакуации сработала как нельзя более четко, успев вывезти почти сто тысяч человек за рекордно короткое время. Те кто мог — сбежали сами, используя личный транспорт и собственные ноги. Благо дело бежать было недалеко — всего-то на соседний берег. Конечно, в такой спешке всегда кто-то да остается на месте, забытый другими, не услышавший оповещения или просто посчитавший все это очередной ложной тревогой, но пока что их тел увидеть так и не довелось. Оно и к лучшему… Только полная зачистка покажет скольких мы не досчитаемся.

Дома, заборы и опять дома. Частный сектор застроенный в основном коттеджами в два-три этажа и редкими пятиэтажками. Повезло. Будь на этом месте мегаполис, вряд ли бы удалось все провернуть так быстро. Те самые триста метров слепой зоны я постарался преодолеть как можно быстрее, вовсю сканируя пространство во всех возможных диапазонах, и задействуя ускоренное восприятие. Никого…

Шаман лаконичной фразой уведомил меня, что я снова под его защитой. Это хорошо. Так, а вот и автобусы. С виду целенькие. Сейчас проверим что у нас там внутри. Подбегаю к стоянке и направляюсь к первому желтоватому старичку с облупленной краской. Давай дедуля советского автопрома, не подведи!

Дикий крик разрывает барабанную перепонку на ухе и заставляет резко присесть, оглядываясь в поисках опасности. Сердце выскакивает из груди, адреналин из надпочечников хлещет тугой струей, обостряя нервы до предела.

Спустя миллисекунду, показавшуюся мне вечностью, понимаю, что крик шел из моего наушника.

— Дима! Дима, ответь! — ревет в уже порядком оглохшее ухо Игнат.

— Тут я!

— Живо дуй к пятиэтажке на которой лежал Шаман! Какая-то хрень его схватила! Ты ближе всех! Живо! Шаман, Шаман, ответь!!

Резко срываюсь на бег переходя в ускорение. Твою-то мать! Понимаю, в какой ярости сейчас должно быть тот. Нарушил приказ, разделил силы, спасая попавших под атаку людей, и теперь еще такое. Послать на спасение никого не может. Север с Антоном охраняют детей, а он сам с оставшимися людьми прикрывает главный стратегический объект. Если с Шаманом что-то случится, трибунал ему гарантирован. Хотя плевать ему на трибунал, как мне кажется, за столько лет одаренные стали друг другу практически родственниками, а терять родных людей… Послать оставшихся в школе одаренных… у него язык не повернется, детям нужна защита. Выбирать кто дороже: один хорошо обученный бессмертный, на которого правительство потратило кучу времени и ресурсов, тем более твой друг или группа обычных малышей? Выбор офицера очевиден. Мы созданы для боя, для защиты и гибели. Наш путь — это сражение. Наш смысл — умереть, чтобы дать жить другим. Выбор же кабинетных работников тоже более чем ясен. Оттуда и постоянный конфликт интересов. В свое время именно поэтому некоторые офицеры, выполнившие подобные рациональные приказы кабинетных логиков, уходили в отставку. Разумом понимали, что их действия оправданы, что по другому было просто нельзя и если они погибнут, то это приведет к еще более тяжелым последствиям. Но… душой принять не могли.