— Значит на то есть охренеть какая важная причина, — сказала Аида. — Например сделать счастливой меня.

— О, это действительно важно, — попытался я сохранить серьезное лицо, но улыбка так и прорывалась.

— А ещё я очень хочу покататься на тебе.

— Да ты и так катаешься,— напомнил я.

— Я не о том, — колдунья закатила глаза, а затем рассмеялась. — Я о драконьей форме. Если ты сможешь превращаться в огромную крылатую ящерицу, я очень хочу первой на тебе прокатиться. И чтоб ты периодически катал меня на своей спине.

— Ну если смогу, от ты однозначно будешь первой, кого я прокачу.

— Ловлю на слове.

— А что будем делать с Фией? Вы похоже сильно поругались.

— Не обращай внимания, отойдет. Она просто бесится, что я заграбастала такого милого и крутого парня, и уверена, что ты достоин большего.

— Куда уж больше, чем ты?

— Она считает, что я плохо на тебя влияю.

— А разве не так? — театрально удивился я, и Аида в шутку пихнула меня рукой.

— Дурак! А если серьезно, то она была рада, когда ты объявил, что хочешь жениться на Валирэль.

И я прекрасно знал почему. Валирэль занимает не последнее место в Юндоре, и пусть там неспокойно, наш с ней брак — это мой билет в высший свет, возможность пойти в политику, а не обыгрывать всякую пьянь в кабаках.

— Но и ты ведь не последний человек в Трилоре. Судья.

— И я постоянно рискую жизнью, ввязываясь в переделки. Как-то так сложилась, что я одна из тех немногих, кто находится на острие ножа своей страны, и я не смогу измениться. Не смогу превратиться в домохозяйку.

— А я тебя и не прошу. Я хочу быть рядом с тобой, быть твоим мечом и щитом.

— Поэтому Фия и бесится. Она боится, что рано или поздно ты подставишься и пострадаешь из-за меня.

— В таком случае это будет мой выбор, — совершенно серьезно ответил я. — И ей придется это принять.

— Придется, — подтвердила Аида и накрыла мои губы своими.

Фию я нашел на мостике, кажется, она его и не покидала, наблюдала за огромным пустым пространством, наполненным реками энергий. После проведенного с Аидой времени я решил, что стоит все-таки поговорить и с мачехой, дать ей понять, что эти отношения — мой выбор.

И я невольно увидел другую сторону Фии. Я так привык к её «мамкиному» образу, что начал забывать, кем она была — наемной убийцей, вставшей телохранителем моего отца. И сейчас в том, как она стояла, сложив руки за спиной, во взгляде, я чувствовал это, твердость и остроту, словно у клинка. Да и одежда была подстать — черная, облегающая, с защитными вставками, парные короткие клинки висят на поясе.

— Фия, мы можем поговорить? — попросил я. Она повернулась, поняла, что я один, и кивнула. Мы с ней ушли с мостика и прошли в комнату, которую выделили Фие.

— Так о чем ты хотел поговорить, Люц? — она скрестила руки на груди и холодно посмотрела на меня.

— Обо мне и Аиде.

— Поздравляю со свадьбой, — на её лице не дрогнул ни один мускул. — Что-то ещё?

— Ты злишься.

— Конечно злюсь, и на тебя, и особенно на неё.

— Да почему⁈ Я ведь всегда её любил, и ты прекрасно это знаешь.

— Да, Люциус, знаю. Надо быть совсем дурой, чтобы этого не замечать, и я много раз говорила Адие не играть с тобой. Она старше тебя, причем значительно, опытнее, и тем не менее слишком ветреная.

— Как будто я не такой, — теперь уже я скрестил руки на груди. — Брось, Фия. Я с подростковых лет только и делал, что шнырял по улицам Нового Трисента, напивался с друзьями, играл в азартные игры и ввязывался в драки.

— Знаю, и очень жаль, что мне не хватило сил это пресечь. Это одна из тех вещей, о которых я жалею больше всего: что не смогла воспитать тебя как полагается. Что позволила тебе связаться с дурной компанией и этим проходимцем Роллом! И да, ты прав, вы с Аидой два сапога пара. Рассказать тебе, как они с твоим отцом познакомились?

— В борделе… — припомнил я.

— Именно. Но я не о том.

Фия подошла, положила руки мне на плечи и заглянула в глаза.

— Все эти годы меня радовала лишь одна мысль — твои отношения с Валирэль. Несмотря на то, что она эльф, вы отлично друг другу подходили. Я была уверена, что в конце концов она тебя немного приструнит, вобьет тебе в голову здравые вещи и заставит остепениться. Аида же… Она как ветер. Со стороны может показаться, что она мудрая и опытная, но боги, вот уж у кого, а шило в заднице именно у неё. И ваш союз — худшее, что могло произойти. Вы будете лишь подстегивать друг друга на более безумные вещи… И я… Я… — и тут вся её напускная серьезность дала трещину, а по щекам потекли слезы. Фия просто уткнулась мне в грудь, рыдая. — Что… Что я скажу Катрине, когда она вернется… Что я скажу твоему отцу… Что подвела их? Я не переживу это второй раз…

Второй раз…

Уверен, что она говорила именно о том моменте, когда я пропал. Когда я погиб…

— Я плохая мать… — плакала она. — Плохой наставник… Я… Я…

Мне не оставалось ничего, кроме как обнять её и утешить. Я редко задумывался о том, каково ей было все эти годы. Отца не стало, моя мать отправилась за его душой в Пустоту, оставив меня на неё, и это в ситуации, когда Фия была беременна Эбби и Марой.

Ей потребовалось минут десять, чтобы успокоиться, и все это время я был рядом и поддерживал.

— Проклятье… — буркнула она, вытирая слезы. — Я совсем расклеилась…

— Всем надо порой выговорится. Ты меня тоже извини, я знал, что тебе нелегко с нами тремя, и все равно вечно портачил. Помнишь, как в четырнадцать лет ты забирала меня из отделения стражи?

— Это был их день рождения, — Фия шмыгнула носом. — Боги… Как я была на тебя зла. Думала, придушу как только увижу… А когда вошла в камеру… Ох…

В тот день я хотел купить что-то для Эбби и Мары, с деньгами было туговато, а просить у Фии я считал выше своего достоинства. Мне хотелось быть самостоятельным, вот я и решил украсть пару кукол у торговца. Не повезло, и меня мало того что схватили, так ещё и довольно жестко побили. В камере я тогда сидел весь побитый, лицо заплыло, так что я толком ничего не видел.

Как же она тогда злилась. Настоящая фурия, и я был рад только из-за одного — вся эта ярость была направлена на стражников. Да она тогда перевернула все управление, среди ночи каким-то образом притащила туда Аиду собственной персоной. После того раза стражники меня пару месяцев вообще стороной обходили, а если уж попадался, то относились как к своему и ограничивались небольшим штрафом.

— Да, я помню, — улыбнулся я, и мы замолчали. Я не знал, что можно ещё сказать, и Фия тоже.

— Я рада за тебя… За вас… — после небольшой паузы, вытерев слезы, произнесла она. — Ты мой сын, Люц, точно такой же, как и сын Кэт. Я воспитала тебя как могла и люблю всем сердцем. И просто… просто хочу лучшей доли для тебя, как и любой родитель.

— Я знаю. И… Я люблю Аиду, правда.

— Знаю… Знаю… Просто боюсь, что она видит в тебе не Люциуса Готхарда, а твоего отца. И я боюсь, что когда она поймет, что ты не он, это разобьет тебе сердце.

— Она знает, что я не он, — вздохнул я.

— Возможно, — кивнула Фия, смотря на меня с нежностью и любовью. — Но ты слишком на него похож, и порой даже мне приходится одергивать себя.

— Ничего, мы вытащим их из Пустоты, — сказал я ей. — Отца и маму, вернем их домой. Я обещаю. Тогда вам всем больше никогда не придется так делать.

Фия шмыгнула носом и кивнула, легонько ударив меня кулаком в грудь.

— Это странно, Люц, но я тебе почему-то верю.

Мы вошли в Ауларон где-то в сотне километров от Башни Богов, но даже отсюда это исполинское черное строение казалось очень близким. А вот под нами была одна сплошная каменистая пустыня. Эти земли были безжизненны, эльфы уничтожили их ещё очень и очень давно, сотни, если не тысячу лет назад, во время взлета Юндора. Но вокруг самой Башни сейчас раскинулся крупный оазис. За десятилетия после Снисхождения и войны со Светом за счет системы орошения и магии люди смогли вернуть плодородие этим землям.